— Так из-за меня же, не надо все в одну кучу!

— Но это было мое решение, — тут же ответила девушка, словно уже пролистывая наш разговор в голове много раз. — И вообще! Ты ведь представляешь, что через десяток часов я бы была в красивом платье, мы бы танцевали, фотографировались, резали торт! А вместо этого я теперь тренирую тебя, и наверняка это для очередной безрассудной затеи, из которой ты в лучшем случае выползешь чуть живой, а мне будет очень из-за этого больно, — выпалила девушка, устроив мне настоящий ураган ударов — ее ноги мелькали так быстро, что мне вновь пришлось выставить Каменную плиту, которая поглотила большую часть выпадов.

Шумно дыша, Машка все-таки выдохлась, и я, выбив ее легким ударом из равновесия, резко сделал подсечку и подхватил девушку, потому что она даже не стала в этот раз группироваться. Обдавая меня дыханием, Маша смотрела в мои глаза, после чего разгладила прилипшие к вспотевшему и жаркому после энергозатрат ядра лбу прядки, после чего отвела взгляд. Ее тело сейчас было невероятно горячим, а красные от смущения и повысившейся температуры скулы делали невесту очень милой на вид.

— Выговорилась?

— Да.

Плюхнувшись рядом, я тоже уставился в потолок.

— Саш.

— М?

— И сколько ты себе жен наметил? — неожиданно спросила девушка.

— Одну, и то не срослось.

— Я не об этом, — заупрямилась Маша. — Не знаю, о чем вы говорили с Гретой, но… В общем, вы-то, мужики, туповатые, вам если напрямки не сказать, то не поймете ничего, — заявила зеленовласка.

— Ну началось… Сразу видно девицу, у которой в Семье рулит женщина.

— Ха-ха. Не отвлекайся на гендерные обидки, я не к тому вела, — стянув с руки перчатку, Машка подняла указательный палец вверх, готовясь произнести вселенские истины, не иначе. — Никто не будет так убиваться из-за потери доверия безразличного человека, так что не будь так строг к своей кошечке. Только придется тебе рассказать еще кое-что, а то ты опять психанешь, решив, что тебя все обманывают, — облизнув губы, тише сказала Маша.

— Еще что-то?! Как-то мне хватит сюрпризов…

— Это не моя тайна, да и не так уж и страшно, — добавила девушка. — Иностранный легион, о котором было столько разговоров, не совсем иностранный… Конечно, Семьи там участвовали со всех стран, но главным условием было то, что девчонки должны быть обрусевшими. Ты ведь замечал этот ужасный акцент и неправильное употребление слов?

Тут уж я был удивлен настолько, что сил на подозрения и сарказм не осталось.

— Погоди-ка…

— Да. На начало программы технодев я и сама об этом слышала, но в моем случае все просто, раз «Т-90» — российский. Для остальных считалось обязательным максимальное попадание в образ — как те же ученые, что решили сделать из кошачьих названий танков буквальные прототипы… Да и в самом деле, Саш, неужели ты думал, что в Израиле говорят на одесском сленге?

— Таки скока до того Израиля с Одессы, я вас умоляю! — сказал я акцентом Сары, и Машка, не выдержав, вновь улыбнулась, хлопнув меня по плечу.

— Блин, Сашка… Просто Сара свято верила в то, что именно так общаются на родине «Меркавы»…

Почесав нос, я не знал, что и думать.

— Еще и немка — не немка.

— Ох, я не для этого рассказывала… Она ведь тебе не из-за этого понравилась, правда? Саша, не будь таким толстокожим, ну! — пихнув меня в бок, Маша легла ближе. — Ваши впечатления друг о друге были настоящими, это ведь самое главное, нет?

— Все-таки ты излишне стараешься ради другой девчонки… В самом деле, с такой головомойкой и вовсе жениться не захочешь. Эй! — ущипнув Машку в ответ на очередной выпад, я оказался к ней лицом к лицу. — Ну ладно, одну можно.

— Спасибо, что разрешил, женишок, — скорчив рожицу, сказала девушка.

— А ты-то ничего не скрываешь?

— Честней меня тебе никого не встретить, Сашка, — тихо прошептала девушка, положив руку мне на щеку. — А ты как ежик, оброс иголками. Не отталкивай, дай мне тоже узнать тебя.

Проведя рукой по ее волосам, я аккуратно стянул резинку, и, кажущиеся волшебными в неровном свете биолюминисценции, зеленые с серебринкой волосы рассыпались по плечам Машки, частично скрыв ее лицо.

— Хорошо. Но… Нам нужно отдохнуть, — сказал я, чувствуя, что могу зайти слишком далеко. Поднявшись, я протянул руку Машке, помогая ей подняться.

— То есть ты считаешь, что уже изучил мои удары? — воскликнула девушка, и ловко отправила меня в полет. Заскользив по покрытию, я разогнался и теперь уже сам ударил с размаху. Блок, парирование. Уворот, подсечка — не удержавшись от тяжеленного удара под колено, я повалился на пол, и Машка прыгнула сверху, победно придавив меня к полу.

— Та-дам!

— Я просто не в полную силу…

— Ага, ага, — приблизив свое лицо к моему, девушка пощекотала меня нависшими волосами. — Я слишком взбудоражена, чтобы идти спать, и меня это смущает.

— Ох ты.

— Знаешь, в продолжение нашего разговора, ну, в кафе, — покраснев, сказала Машка. — Я долго гадала, и поняла, что не знаю, как пройдет…первый раз. То ли я окажусь в спальне, куда ты принесешь меня на руках, или мы не выдержим и уединимся за занавеской, еще при гостях? Так стыдно, что в голову идет такое…

Признаться, мне было тоже непривычно слышать подобное от Маши, но, учитывая, что любовных фильмов любой из нас смотрел куда больше, чем любых других, шапочное знакомство с «взрослой» темой было массовым.

— Не думаешь, что это должно быть чем-то особенным?

— Если бы тогда, в Разломе, дела шли похуже, мы бы уже занялись там, среди трупов, так что нет, важнее — с кем, — улыбнувшись, девушка спряталась в собственных волосах. — А если… Если… Сейчас? Ты же не слишком устал, чтобы, ну… Эм. В-в-вставить.

Хотелось сказать, что только этим дело как бы не ограничивается, но девушка была настроена очень серьезно, так что любая шуточка могла бы ее обидеть. Неужели она так выгораживала подругу, чтобы показать, как сама невероятно добра и мила? Коварные женщины… Но отказаться от их общества выше моих сил, особенно когда упругая попка придавливает мой таз.

— Мы после тренировки, да и… В плане пота и так далее…

— Если мы завтра погибнем, я буду жалеть, что мы так долго откладывали. Неужели… Неужели я тебе совсем не нравлюсь? — дрогнувшим голосом спросила Маша.

— Ох, и кто из нас еще что насочинял? — обняв Машку, я привлек ее к себе, почувствовав, как бешено колотиться ее сердце. — Я просто думал о тебе. Хочется, чтобы твое воспоминание было чудесным.

— Мое? — еле слышно поинтересовалась девушка. — А…

— А мое будет чудесным по определению, ведь ты выбрала именно меня.

Выдохнув, Маша прильнула к моим губам, жадно прижимаясь к телу. Форма от трения тихо скрипела, когда мы гладили друг друга через тонкий слой ткани, лежа на полу после ожесточённой тренировки, а осторожные, но все более смелые поцелуи будто бы лечили наш забитый тревогами разум. Как тогда, в Разломе, на грани смерти, или в кубе, в наш первый раз… Вот и сейчас мы снова были нужны друг другу. Не дружба, не любовь, а созависимость? Мне было плевать.

Оторвавшись от поцелуя, я поднялся и, подхватив Машку здоровой рукой, бережно придерживал ее раненой, осторожно неся свой драгоценный груз прямо к ванным. Тянущаяся минута дороги, торопливо включенная звукоизоляция, шелест одежды, шум воды. Вода уносила с наших обнаженных тел тревоги сегодняшнего дня, а затем мы исцелили наши обеспокоенные разумы полностью.

Суббота. Вместо настырного браслета работал другой будильник, наполняя комнату жизнью: тихонькое пение каких-то птах, шелест листьев на ветру, ненавязчивый аромат цветов и сочной зелени — все это, несмотря на то, что за окном уже давно была осень, радовало поутру, помогая проснуться в бодром и приподнятом настроении. Впрочем, в этот раз были и иные причины.

Машка была настолько нежной, чувственной и эмоциональной, что если бы у меня теперь попросили ассоциации к слову «женственность», подумал бы именно о ней. Я не мог не почувствовать, как сильно привязана девушка ко мне, и даже немного корил себя за то, что не мог полноценно ответить тем же — наверное, проблемой все же было то, что я ей запал в душу давно, а мне приходилось узнавать ее с нуля.