На это я немного рассчитывал, но на сей раз меня постигло разочарование: ни одной винтовки. Вернее, ручного оружия вообще не было: здесь были авиационные пушки, просто так валяющиеся танковые башни, станковые гранатомёты, пулеметы… Конечно, какой-нибудь оторванный от танка пулемет я все-таки мог бы уволочь, а уж на шестиствольных красавиц я и вовсе поглядывал, подозреваю, с нездоровым блеском в глазах, но увы.

Отдельно выделялись среди тяжелого вооружения очередные импланты, к которым мы и направились первым делом. Элька наконец-то оживилась и с большим интересом рассматривала имеющиеся здесь экземпляры. Бинго!

Среди достаточно цветастых вариантов, которые, похоже, были созданы под первоначальные правила высокотехнологичного протезирования, были и весьма изящные. Это в самом начале запрещалось создавать протезы, идентичные человеческим конечностям, во избежание внезапных летальных детранков в случае конфликтов, а теперь никто не запрещает ходить с обычными… Но больше всего меня привлекли когти, которые доводилось видеть слишком часто. Согласно заводскому клейму, это «Экзоброня „Велоцираптор Марк 1“». Забавно. Были у меня немаленькие сомнения насчет эффективности подобной задумки, скорее, тут расчет на эффектность, так что подобное выглядит уже не просто кражей идей, а целенаправленным созданием экипировки под Миражей.

— Вот они, новенькие, — указал я на несколько оранжевых протезов, среди которых были не только для рук, но и для ног. Даже парочка хвостов — я уж было задумался над тем, что это какой-то эксклюзив. Конечно, именно оранжевыми дело не ограничивалось, присутствовали и схожие с другими виденными Эльками, но, что удивительно, все они принадлежали одной фирме, и теперь никто даже не пытался скрывать, какой именно.

— Везде «Таунс». Интересные, но не слишком неожиданные дела, — сказала Машка, тоже разглядывая находки. — Что скажешь, Элька?

— Мне нравится, — взяв протез руки, оранжевоглазка что-то нажала, и из запястья выскользнули два длинных клинка, отчего на личике девушки возникла довольная ухмылочка. Похоже, из-за случившегося совсем недавно, она стала ненавидеть Миражей еще больше.

— Погоди, ты уверена…

— Оп-ля.

Не став дожидаться, Элька отсоединила свою «небоевую» руку и прицепила на ее место новую. Похоже, конструкция была модульной и позволяла такую быструю замену, а фантом… Фантом оказался под контролем, и теперь ему пришлось растечься по новому навершию своего прежнего убежища.

— Уверена. Все-таки, когда тебе руку не отрывают, заменить куда проще.

— Но это же и означает, что твои импланты изначально сделаны там же, Таунсами, да? — задумчиво сказала Танька, которая хоть и не была так уж хороша в технике, но во время перерывов, когда я не пускал ее на операции, занималась тем, что изучала найденных мной Миражей. Да и, как мне кажется, месячный перерыв тоже сказывался — наверняка она искала зацепки.

— Может, просто та же технология? — предположил я, но Элька покачала головой.

— Полагаю, что Таня права. Хех… Здесь даже есть то, что поставили бы мне вместо отрезанных ног, — с ненавистью посмотрев на протезы, больше напоминающие обезьяньи лапы, процедила сквозь зубы Элька.

— Да, мы тоже это предположили, пока вы отсутствовали, — устало сказала сестра, рассматривая оставшиеся импланты. — Ворованных протезов было немало, это да… Но кроме серии «LK» нам никто не попадался из Миражей, и все, похоже, были созданы на одном и том же оборудовании.

Пробыли мы в шпиле достаточно долго, чтобы понять: он либо пустует, либо нас за угрозу не принимают. Рассчитывать на внезапную подготовку к обороне было бы глупо — мы так долго торчали в Разломе, с самого начала зная, где Сердце, что именно сейчас подобным заниматься было бы глупо.

— Что ж, пойдем. Защита на максимум, — напомнил я, и, после того, как мы дружно встали на диск, а я дернул рукоять подъемника, вся система тихо задребезжала, но весьма плавно понесла нас на следующий этаж. Одновременно с этим мембрана с легким подергиванием расползлась в стороны, и в нос ударила вонь окислов.

Второй этаж тоже оказался складом, только из тех, на которых оказываться лишний раз не стоит. Машка зажмурилась и чуть не прижалась ко мне, вовремя вспомнив о динамической защите, а я и сам начал читать литании. Частично скрытые парящей дымкой, стелющейся по полу, повсюду лежали, нет, были разбросаны тела. В самых разных позах, накиданы, как ненужный мусор, будто куклы у неаккуратного ребенка, потерявшего к игрушкам интерес.

В одежде и без, начавшие разлагаться и свежие, вспоротые и целехонькие; у кого-то не хватало органов и конечностей, от других, наоборот, остались лишь руки или ноги, но сопоставлять одних с другими мне точно не хотелось. Это первый раз после стартового захода, когда нам попались похищенные люди в башне, но в этом случае маловероятно, что кто-то из них все еще цел.

Я не стал задерживаться и сразу же использовал рычаг, но уже во время движения заметил, что по стенам идет нечто вроде белесых шлангов или, скорее, больших кровеносных сосудов.

— Видите? Что это, как думаете? — шёпотом спросил я у девчонок.

— О чем ты? — непонимающе спросила Танька.

— Я не буду смотреть, прости, — все еще не решаясь открыть глаза, пробубнила испуганно Машка, а Элька глянула сначала на меня, затем на стены, после чего покачала головой, нахмурившись и сказала:

— Мы ничего не видим, Саш, просто обычные стены.

— Хм. Ладно, — почесав нос, я следом украдкой потрогал запястье, которое с каждым этажом начинало пылать все чаще.

Новый этаж оказался пустым. Ну, практически, если не считать жалкое подобие техногнезд, которое мне уже доводилось видеть — обилие кабелей и канатов на этот раз не составляло столь знакомые площадки, а просто уходило куда-то наверх, и это то, что видели мои спутницы. Я же, похоже, за счет инъекции мог наблюдать обилие белесых, полупрозрачных сосудов, по которым струилось нечто вроде разжиженной плоти. Хотя «струилось» — слишком громкое слово. Все же, содержимое еле проталкивалось, но вялое ворочанье мертвой полуразложившейся плоти все равно выглядело слишком тошнотворным зрелищем, чтобы я акцентировал на этом свое внимание слишком долго без риска ухудшить статус.

Очередной этаж оказался самым большим из всех, поделенным на уже знакомые подуровни с лесенками. Все кабели и сосуды здесь утолщались и уходили ввысь, к невидимому из-за преград источнику, но было и несколько тонких отростков, которые, как пуповина, шли к живому телу. Разбухший и рослый качок, словно каждую мышцу его тела кто-то накачал отдельно, да все никак не мог остановиться, на плешивой голове которого можно было увидеть остатки рыжих волос.

Лопнувшая плоть, рубцы и обилие кровоточащих ран, растяжек и свищей, из которых вываливались лезущие наружу фантазитные кристаллики, но, несмотря на кажущиеся несовместимыми с жизнью повреждения, тело двигалось. Данила, чье лицо обезобразилось почти до неузнаваемости из-за распухших мышц, широко раскрыл рот. Слишком широко для человека: я даже услышал хруст лопнувших щек и сдвинувшихся хрящей.

— Надо же, все-таки приперся. Я уже успел соскучиться по твоей кислой морде! — искаженным голосом закричал Данила, превратив разорванный рот в подобие насмешливой улыбки. — Ну что, на кулачках, один на один, как тогда? Все по-честному, твоих подстилок я найду чем занять, — последнюю фразу урод мог и не говорить, поскольку стрелять сразу же мы не стали именно по этой причине: прямо на платформе объявились велоцирапторша, белобрысая красноглазая Мираж и еще одна Элька, похожая на мою как сестра-близнец. Только волосы белые, глаза яркие, голубые, а импланты — кровавого цвета, в том числе и те самые, для ног…

Соображать следовало быстро, поскольку очевидно, что верить в честный бой с Фантомами — себе дороже. Да и сам Данила, даже если в нем осталось что-то человеческое, был крайне далек от соблюдения правил, так что осторожность не помешает вдвойне. Но в минус идет то, что получившаяся арена не слишком-то подходит для нашего отряда, поскольку большая его часть сильна преимущественно в дальнем бою… И есть два неизвестных фактора — Элька-близняшка и Данила-Сердце, нет никакой гарантии, что последнего удастся вырубить быстрой атакой, чтобы все разом прекратить, и в случае провала последствия будут малоприятными. Хрен с ними. Вперед, некогда больше рассуждать!