— Егор.

— Да я уж увидел! Сразу б сказал, что не потянешь засранку, — с укором сказал кузен, но я лишь угукнул, изо всех сил стараясь успокоиться и разогнать начинающуюся детранквилизацию.

— Я вылетаю! — вдруг вклинилась в разговор Танька, подключившись к нашему каналу, но я уже краем глаза успел заметить ее фигурку в воздухе. Затянутая в бежевый с коричневым наряд, который даже купальником назвать язык не повернется, она сейчас блистала обвесом из трофейной «Сушки», которую мы с таким трудом добыли на аэродроме. Схожий с обвесами танкодевочек третьего уровня, этот набор не сильно влиял на сестру: на ногах нечто вроде сапожек, с закрепленными на них устройствами, имитирующими двигатели, с левитационным фантазитом внутри; крылья на подвижных креплениях, а в руках — уменьшенный вариант авиационной пушки ГШ-30-1.

— Ты представляешь, какой будет эффект, если ты откроешь огонь в городе? — протараторил я максимально быстро, но, похоже, что Танька понимала это и без меня. Помахав рукой, она унеслась вперед, с легкостью перегнав и флаер, и, наверняка, беглянку, пока я, медленно разгоняясь, пытался наверстать упущенное. Рука продолжала саднить, но инородные кусочки фантазита вроде бы вывалились, хотя детальный осмотр и не помешает.

Бегом, бегом, через дорогу и вперед, к перекрытому участку набережной! Наперерез шустрой девчушке никто не бросился, и мне оставалось лишь наблюдать за тем, как она с разбегу бросается в воду. Короткая очередь пушки, ударившая по ушам, отозвалась эхом над «Воронежским морем», и затем Танька поспешила вниз, пока на когда-то гладкой поверхности бежали волны от зависшего над водой флаера.

— Ушла, — коротко объявил Егор, поднимая машину от воды и сажая на бетоне. Испытывая смешанные чувства, я наблюдал за кругами на воде, стараясь заодно не обращать внимания на боль — все же исцеление «зараженных» ран длилось дольше, чем хотелось бы, не считая того факта, что это первый раз, когда подобное произошло вне Разлома.

— Братик! — подбежав ко мне, сопровождаемая лязгом металлических каблуков при каждом шаге, Танька бросилась в объятия. — Что же такое, почему ты меня сразу не позвал! Я теперь сильная, я могу тебя защитить! — стараясь не смотреть на сочащуюся кровью рану, девушка положила голову мне на плечо и попробовала обнять, но сама чуть не порезалась о мелкие осколки стекла, которые я успел насобирать своим тельцем в ресторане.

— Спасибо, но, надеюсь, не придется больше, — выдавив всю возможную уверенность для этой фразы, я нахмурился, сам в сказанное не веря, и прижал родные кудряшки к щеке посильнее.

— Сашка, ты как? Норма? — дядя Дима казался, мягко говоря, встревоженным, но вместе с тем его аура успешного мужчины никуда не делась, отчего он выглядел даже живее, чем обычно.

Сидя в гостиной его усадьбы, я чувствовал себя не в своей тарелке, так что нормой подобное не назвать в любом случае, пусть даже он не это имел в виду. Шикарные мягкие диванчики и кресла из кожи бурой расцветки, низкий столик с закусками и освежающими напитками, вроде свежевыжатого сока из натуральных апельсинов, клубничного морса и даже березового сока, к которому у нас в семье всегда была особая любовь. Увидев баночку, я даже будто бы вновь очутился в беззаботном детстве, и приятное успокаивающее ощущение обволокло не хуже ретранквилизующих объятий сестры.

К слову, Танька тоже была здесь — избавившись от обвеса, она вырядилась в деловой брючный костюм, и теперь ерзала, поскольку больше привыкла к юбкам. Егор, как и его отец, был облачен в темно-синий костюм-двойку, но без галстука, для подчеркнуто неофициального характера встречи, тогда как я, на правах раненого, обошелся брюками и рубашкой с коротким рукавом, не скрывающим повязки с лечебной мазью. Рэйки пусть и хороши в исцелении, за счет активации собственных ресурсов организма, но подобная комбинация позволяет прийти в форму быстрее, раз уж из меня выдернули кусочки мышц.

— Более-менее, — в итоге ответил я, избавляясь от лишних расспросов тем, что схватил со стола канапешку с плесневым сыром и, понюхав ее, поморщился, но проглотил из любезности. Если столько денег за душой, неужели нельзя есть нормальную еду?

— Идут! — громко прошептала секретарь дяди по внутреннему передатчику, и все постарались принять эдакую «аристократическую» осанку, будто лом проглотили. Вздыхая, я попытался повторить, но оценить было некому, потому что в распахнувшиеся двери вошли.

Мужчина лет сорока на вид, хотя кто сейчас скажет по факту, из-за омолаживающих процедур. Окладистая бородка была модно выстрижена по бокам, шевелюра зализана назад, а костюм без галстука выглядел немного небрежно. Позади мужчины шла Маша, все еще в прежнем платье — наверное, как символ того, как она переживает, но я не придал подобному значения — по лицу девушки все и так читалось без проблем.

Должен признать, я был несколько удивлен, узнав, что придет отчим Маши, о котором она вообще ничего не говорила. Хотя, конечно, главам Семей никто не мешал в пополнении родственниками, я ведь тоже пассий дяди Димы даже не пытался упомнить всех.

— Федор Анатольевич, — встретив вошедшего легким кивком, дядя протянул руку, и бородач крепко пожал ее.

— Хватит тебе, Диман, с этим выканьем уже дома все уши прожужжали, дай хоть тут отдохну маленько, — радушно улыбнувшись, Федор Лазарев встряхнул руку дяди, затем мою, Егора, а после формального обмена любезностями между вошедшими и Танькой, направился к столу. Казалось, что дядя не был озадачен таким панибратством…

Маша тотчас поспешила ко мне, молча зажав мою ладонь своими. Многозначительно переглянувшись, представители Семей отвели взгляд, как и Егор, а Танька наоборот, только заострила внимание, когда мы с Машей сели рядом на диванчике.

— Больно?

— Все со мной хорошо, не волнуйся, — улыбнувшись ободряюще, я видел, что девушка не слишком-то спешит успокаиваться, но, к счастью, главные шишки заговорили.

— Благодарю за то, что так быстро откликнулись, — сказал Дима, усаживаясь напротив бородача.

— Да не вопрос! Или ты вдруг подумал, что мы психанем и расторгнем помолвку из-за того, что Машка попала под удар? — подмигнув, сказал Федор. — Слишком грубо работают, это же очевидная акция. Кстати, сейчас, — выудив из нагрудного кармана голографический куб, мужчина положил его на стол, и вскоре появилось изображение усталой женщины с длинными волосами, облаченной в медицинскую форму. Что ж, она выглядела благородно: как говорят, хочешь знать, как будет выглядеть жена попозже — посмотри на ее мать.

— Приветствую вас, еще раз прощу прощения, что не смогла присутствовать лично, — улыбнувшись через силу, Оксана приложила кулак к губам и кашлянула. — Да и сейчас меня могут позвать в любой момент, пострадавших больше, чем ожидалось.

— Это вы нас простите, что пришлось так обременять вашу клинику, — замахав руками, сказал дядя, и троица важничающих представителей Семей переглянулась, видимо, закончив с формальностями.

Оксана Лазарева осмотрела присутствующих и сказала:

— И все же, что-то известно? Кто под нас копает?

— Я был бы рад, если бы виновата и впрямь была одна из Семей, многое бы расставило по местам, — покачав головой, Дима пододвинулся ближе. — Саша, расскажешь?

— Да… Полагаю, что в данном случае речь именно о независимых фантомах, действующих по своему разумению, — коротко сказал я, наблюдая за реакцией Лазаревых. Должен признать, невозмутимости им не занимать.

— Господин Кольцов, знаете… — начал было гость вместо Оксаны, но я, воспользовавшись паузой вклинился:

— Я тоже не люблю выканье, так что давайте уж по-простому, у нас в Семье так принято, — улыбнувшись в довесок, я увидел, как борода шевельнулась.

— А мне нравится этот молодой человек, — улыбнувшись уже веселее, сказала Оксана. — Авось теперь и я буду вспоминать его между делом, а то Машка уже всю голову себе забила, — хмыкнув, женщина не без удовольствия наблюдала за румянцем на щечках дочери.