Если бы я вошёл в него как положено, то первая ловушка, небольшое торнадо из мельчайших ледяных осколков представляло бы для меня угрозу. А так я аккуратно его объехал и начал первый спуск по горке, за которой виднелся небольшой хребет, потом еще одна горка, а только потом трамплин.

Горки были достаточно крутые, я набрал хорошую скорость и прыжок у меня получился очень неплохой как по высоте, так и по дальности. Правда, в самой высокой точке траектории меня ждала очередная ловушка, достаточно неприятная, надо сказать.

Воздух словно наполнился очень горячим паром, как будто я в бане, а банщик решил поддать парку и вылил на каменку полный ковш воды. И весь этот пар достался мне, я тут же вспотел, и пот начал заливать глаза. Хитро, ничего не скажешь.

Но приземлиться мне это не помешало, и я вошел во второй поворот, первый был левый, а этот правый.

Всё это время Крокер держался за мной, висел как приклеенный, только прыжок на трамплине у него был скромнее моего. И это только укрепило меня в подозрении, что американцы знают обо всех ловушках на этой трассе, иначе и быть не может.

В правом повороте всё шло относительно нормально и привычно, я, как и в Москве, проскользнул его практически параллельно льду, опираясь на руку и используя бортик, вернее не льду, а этой странно спрессованной воде из которой был создан гоночный трек.

И точно так же как и в Москве, в этом повороте пришлось уклоняться от ледяного лезвия, которое пронеслось в нескольких сантиметрах над моей головой.

Поворот кончился, за ним шла еще одна горка, которая плавно переходила в шпильку.

И вот когда я разогнался перед шпилькой, моя уверенность в том, что Крокер меня пропустил специально, стала стопроцентной.

Трассы передо мной просто не было. Метров тридцать трека, а за ней ничего. Только бурлящая вода Ниагарского водопада. Да твою мать! Что это за подлянка такая?! Не может же быть такого, что впереди действительно нет куска трассы. Тем более, что вон слева и чуть впереди торчит продолжение трека. Тут точно что-то нечисто.

Я притормозил, но расстояние до обрыва всё равно стремительно сокращалось. А потом придумал, что делать.

Я вскинул правую руку и очередь из ледяных копий вылетела из моего кольца и врезалась в невидимый трек, распадаясь на кусочки льда и четко очертила мне путь. Хитро, нечего сказать.

Я скользил по теперь уже видимой трассе, стрелял копьями перед собой и вдруг увидел, как одно из них ухнуло вниз. Ага, вот там точно ничего нет и можно отправиться вслед за копьем.

Пришлось снова чуть-чуть притормозить и выпустить очередную очередь зарядов, чтобы можно было понять размеры этой «полыньи». Ага, всё понятно! И я, разогнавшись, прыгнул.

И тут же под моими ногами возник трек, и можно на скорости проходить шпильку - левый поворот на сто восемьдесят градусов с небольшим уклоном для скорости.

Когда я был на середине поворота то бросил взгляд назад, сейчас можно, и увидел, что Крокер-то буквально в метре от меня, на Арене так шумно что я его не слышал.

Впрочем, это неудивительно, что он так близко, наоборот было бы странно если бы я смог далеко от него уехать на незнакомой трассе.

Сил в меня Котова вкачивает немеряно, но я еще ни разу не показал свой максимум. Если в первой зоне битвы мне не удастся уложить Крокера, я постараюсь от него оторваться. О варианте, что это он меня уложит, я даже не думал.

Еще один нюанс этой трассы был в том, что зона битвы, помимо того, что она двухуровневая, имеет еще и нестандартные вход и выход, Вход - это небольшой трамплин, а выход - крутая горка. Ну что ж, надо прибавить, чтобы Крокер мне в спину не дышал, когда я окажусь там, где можно драться.

Решив это, я наконец показал практически всё на что способен и за считанные секунды оторвался от противника метров на двадцать! Ну, Котова, хоть ты и стерва, но твой дар для меня просто находка!

На трамплине-входе я сделал очередной зрелищный прыжок. Он получился затяжным и пока я летел, то решил попробовать очень интересную штуку. Вот как в спину что-то толкнуло, я, клюнув головой и плечами вперед, сделал в воздухе переднее сальто и, когда находился кверху ногами, увидел, что с трамплина вылетел Крокер. В которого я не целясь, всадил очередь из ледяных копий.

Я завершил сальто, сгруппировался и, приземлившись, тут-же развернулся лицом к своему противнику, намереваясь начать драку.

Но этого уже не требовалось. В Крокера попало всего одно копье, но очень удачно. Оно пробило ему левое плечо навылет, да в добавок к этому еще и отбросило так, что он падая ударился спиной о колонну и даже не пытался подняться. Для него гонка закончилась досрочно, и сейчас на лёд, высыпали медики.

Я подъехал к нему и, убедившись, что всё в порядке, он живой, а в этом мире это самое главное. Раз не умер сразу то в больнице приведут в порядок пусть даже тебя придётся собирать по кускам.

— Внимание, Соболев, — ожили динамики у меня в шлеме. Это была Алекса.

— Да, слушаю.

По правилам суперсерии, в дуэльных гонках, в подобных случаях необязательно заканчивать дистанцию, ты можешь прямо сейчас поднять правую руку вверх и тебе будет засчитана победа.

— Но? — спросил я девушку. Вот чувствовал я что есть подвох.

— Никаких «но», ты уже, считай, победил. Правда, я узнала, что конфигурация магических ловушек не будет меняться весь вечер.

— Понял. Ты хочешь, чтобы я прошёл всю дистанцию и активировал ловушки, чтобы вы могли посмотреть.

— Да, верно, — ответила девушка

Что ж, вполне логичное желание, у меня, в любом случае, победа в кармане, торопиться некуда, а узнать, что заготовили американцы надо.

— Хорошо, я сделаю. Ты уже поняла, что они туфту нам гнали, а сами тренировались именно на этой трассе и знают, как работают ловушки?

— Да, поняла. Всё, не мешаю и… спасибо.

Спасибо так спасибо. Надеюсь мне еще что-то обломится, кроме него. А мне пора во вторую зону скорости.

***

— Организатор, — задумчиво спросил автор наблюдая как Алексей Соболев аккуратно проходит в гордом одиночестве остаток трассы, — и какой был план? Который провалился кстати. Что было обещано “образцу” за то, чтобы он принял дуэль “объекта”?

— Деньги и артефакт с сопоставимыми характеристиками. Артефакт если он проиграет, а деньги в любом случае. И много?

— Сто тысяч, насколько я понял.

— Что ж, это приемлемо, — как-то с ленцой сказал автор, — я сообщу спонсору. И что “объект поставил на кон”?

— Еще одно кольцо, на сей раз кольцо защиты. Но не переживайте, это не из того сета, который разрабатывает MIT для нас.

— Ясно. Всё, не мешайте мне, я хочу подумать и, к тому же, спонсору звонить придётся мне, а не вам.

“Что-то в этом Соболеве есть” — подумал автор, впервые отметив Алексея как живого человека, — “что с ним происходит? Почему он становится сильнее? Пожалуй, нам нужно включить его детальную проработку в схему. Я чувствую, что он может сыграть в ней важную роль.

— А знаете что, исполнитель, — вновь раздался голос автора, когда он вышел из задумчивости, — “образцу” нужно передать артефакт из сета, любой, на ваш выбор. И ещё, я включаю его в схему. Теперь он “объект 5”.

— Я вас понял автор. С вашего позволения я займусь передачей артефакта.

Оставшись один, автор связался со спонсором, как-никак ситуацию с кольцом нужно как-то решать.

Он связался и буквально через две минуты в раздражении положил трубку, вернее бросил.

Спонсор и слушать не хотел об изменении в планах и буквально орал чтобы кольцо вернулось в Бостон. Ну а когда автор сообщил, что теперь Соболев тоже часть схемы, то спонсор вообще зашелся криком и пообещал, что лично решит проблему кольца.

“Что ж, придётся искать другой источник финансирования” — отстраненно подумал автор, — “этот нам не подходит”.

Но бросил взгляд вниз на арену, где Соболев вовсю давал интервью после своего финиша и вызвал вивисектора. Теперь нужно многое поменять.