Командор
Я сам, когда солживлю в чем,
Вам разрешу истцом явиться.
Периваньес
Так пусть случится, что случится!
Теперь, друзья мои, идем.
Крестьяне уходят и с ними Периваньес.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Командор один.
Командор
Во мне смущенье вызывает
Такая речь… Что скрыто тут?
Он хочет звать меня на суд.
Иль местью мне он угрожает?
Да нет! Виновною мечтой
В его невинности я, право,
Ищу какой-то смысл лукавый,
А он невинен предо мной.
Но вдруг… Так что ж меня тревожит?
Чем мне слова его страшны?
Что мне, властителю страны,
Несчастный пахарь сделать может?
Бунтарка! Злость свою кляня,
Моей ты станешь этой ночью,
И тот увидит смерть воочью,
Кто до зари смутит меня.
УЛИЦА В ОКАНЬЕ ПЕРЕД ДОМОМ ПЕРИВАНЬЕСА
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Касильда, Костанса, Инес на балконе.
Костанса
Итак, в дорогу муж вторично?
Касильда
Уходит Педро на войну,
Меня бросает он одну,—
Как мне не плакать, горемычной?
Инес
О чем, Касильда, так тужить?
Не всем, поверь, притом так рано,
Дается должность капитана.
Касильда
Ее придется заслужить!
Костанса
С Инес я соглашусь охотно —
Перебери хоть всех мужчин
В твоем сословье. Этот чин
И для идальго чин почетный.
К тому ж, соседи говорят,—
Я не пойму твою заботу,—
Он отведет в Толедо роту
И будет тотчас же назад.
Касильда
Живу одной я этой думой…
Барабанный бой. На улице появляется крестьянская рота под предводительством Периваньеса.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Периваньес и крестьяне.
Инес
Чу, барабаны! Он?
Костанса
Ведь грех
Так плакать о себе. О тех,
Кто с ним уходит, ты подумай!
Белардо
Вон на балконе, в вышине,
Те, для кого мы так хлопочем,
Хоть сам я им не нужен, впрочем,
Как и они не нужны мне!
Периваньес
Вы так стары?
Белардо
Мой капитан!
Была пора — меня пленяли
И ветер, и заря, и дали.
Я был пастух и сакристан[137],
Хватал я жизнь рукою хваткой,
Но выпал снег обильный… Тут
Мне церковь свой дала приют.
Периваньес
Вам три десятка и с девяткой?
Белардо
Прибавьте три, чтоб счесть сполна,
Меня так нянька уверяла,
Да, верно, и сама не знала,
Под старость путала она!
Когда на свет явилась Кава[138],
Прорезался мой первый зуб.
Периваньес
Ходили в школу?
Белардо
Сотней труб
Моя уже гремела слава,
Хотя иные, признаюсь,
По злоязычью утверждали,
Что я читать умел едва ли,
И были правы в том, клянусь!
Но, вопреки людской природе,
Умел я петь, играть, плясать,
И, не читая, мог писать,
Согласно самой новой моде!
Касильда
Ах, отважный капитан
Дум моих, моей печали!
Периваньес
Вам я, дама на балконе,
Этим знаменем обязан!
Касильда
Покидаете Оканью
Вы, сеньор?
Периваньес
Свести в Толедо
Должен я моих солдат,—
То ревнивая забота
Чувств взволнованных моих.
Касильда
Раз ревнивая забота
Овладела всей душой,
От нее вы бед не ждите —
Надломиться честь не может
Там, где ревность так крепка.
Периваньес
Не такая это ревность,
Чтоб я страхом не терзался.
Я не вас боюсь, сеньора,
Я причины той боюсь,
Что известна вам, конечно.
Если б вас я ревновал,
Не идти б солдатам этим
В путь-дорогу, да и с ними
Не пошел бы вместе я.
Нет, я так уверен в вас,
Что меня ведет в Толедо
Эта вера. На войне —
Мир она; в огонь и в воду
С этой верой я готов.
Я пришел проститься с вами
И сказать вам на прощанье:
Вам самой я вас вверяю,
В вас и с вами остаюсь я,—
Окажите ж мне ту милость,
Что всем новым капитанам,
Ожидая их трофеев
На войне, их дамы сердца
При прощанье воздают.
Вам не кажется ль, скажите,
Что я с вами говорю
Здесь с учтивостью, приличной
Знатным рыцарям одним?
Кто б подумал, что крестьянин,
Тот крестьянин, что вчера
На сухом жнивье к соломе
Зубы частые из стали
Приближал серпа крутого
Или ноги погружал
В сок багряный винограда,
Наводняя черной влагой
Камни гладкие давильни,
Или грубою рукою
За железный брался плуг,—
Чтобы он сегодня с вами
Говорил, как храбрый воин,
В перьях гордых притязаний
И со шпагой смелых чувств?
Так узнайте: я — идальго!
Речь такая и поступки
Мне к лицу. Меня, Касильда,
Опоясал этой шпагой
Командор по меньшей мере,
Только меньшее, когда
Мера сбудется со мною
Та, что я подозреваю,
Станет большим, но, по счастью.
Сам я менее не стану,
Верьте, добрым оттого.
