Я перелез через забор
В саду Антона: мне забота
Попасть домой. Гляжу, ворота
Открыты. Я на скотный двор.
Вхожу, — я в птичнике укрыться
Решил. Уже к стене приник,
Да вдруг подумал: может крик
Поднять петух. Чтоб убедиться,
Где спит пернатый бедокур,
Я со стены фонарь снимаю,
Его я спящим обретаю,
С ним двадцать или тридцать кур
«Чудак! Как ты самоуверен! —
Ему я молвил. — Я одну
Не в силах уберечь жену,
А ты их всех сберечь намерен.
Я не могу заснуть, гляди:
С тоской смертельной неразлучен
Я петухом чужим измучен,—
Он с алым гребнем на груди».
Как вор, я в дом таким манером
Проник и в горницу вхожу,
Двух голубков в ней нахожу —
Они в любви всегда примером
Нам служат. Видя вновь и вновь,
Как с клювом клюв они, воркуя,
Сближали, в сладость поцелуя
Вливая всю свою любовь,
Воскликнул я: «О боже! Кару
Пошли стервятнику-орлу,
Когда, надменный, склонный к злу,
В любви смутит он эту пару!»
Тут гуси пробудились, вдруг
В хлеву захрюкал поросенок,
Волы проснулись и спросонок
Свой испустили рев. Испуг
Мне звери выразить хотели,
Мой верный скот. К кормушке пусть
Привязан он — тоска и грусть
И им внезапно овладели.
Ему привиделось во сне
Иль стало обо мне известно,
Какой петлей тугой и тесной
Беда сдавила шею мне?
Я плачу над своей судьбою…
Но, может быть, Касильда спит?
Нет, кто-то рядом говорит!
Я спрячусь за мешком с мукою
И свой услышу приговор.
Никто пусть в доме не узнает,
Что я вернулся. Пусть считает,
Что я в дороге, командор.