- В чем дело? - спросил Джонсон.

- А в том, что проклятые звери наваливают льдину на льдину, они хотят замуровать нас в доме и заживо похоронить!

- Не может быть!

- Посмотрите сами: кочерга дальше не идет. Это, наконец, становится смешно!

Но было уже не смешно, - положение все ухудшалось. Смышленые звери решили взять измором врагов. Они стали заваливать вход льдинами.

- Этакая обида! - ворчал раздосадованный Джонсон. - Добро бы еще люди, а то - звери!

Прошло часа два. Положение осажденных становилось ужасным. Приваленные к стене глыбы так ее утолстили, что снаружи не доносилось ни звука. Альтамонт в волнении шагал из угла в угол. Его приводила в бешенство мысль, что ему при всей его отваге приходится пасовать перед медведями.

Гаттерас с ужасом думал о докторе и о страшной опасности, грозившей ему на обратном пути.

- Ах, если бы доктор был здесь! - сетовал Джонсон.

- Ну, что? Что бы он тут сделал? - спросил Альтамонт.

- О, уж он-то, наверное, выручил бы нас.

- Каким же это образом? - с невольной досадой спросил Альтамонт.

- Если бы я это знал, я не нуждался бы в докторе, - ответил Джонсон. - Впрочем, я догадываюсь, что он сейчас посоветовал бы нам!

- Что же именно!

- Перекусить. Это было бы не вредно. Как вы думаете, Альтамонт?

- Что ж, я не прочь поесть, несмотря на наше дурацкое, прямо-таки унизительное положение, - ответил Альтамонт.

- Держу пари, - сказал Джонсон, - что после обеда мы придумаем, как выпутаться из беды.

Никто не ответил. Все сели за стол.

Воспитанный в школе доктора, Джонсон старался философски относиться к опасности, но это ему никак не удавалось. Шутки застревали у него в горле. К тому же осажденные стали испытывать недомогание. Атмосфера начинала сгущаться в наглухо закрытом помещении, почти не было притока свежего воздуха, так как в печах была плохая тяга. Огонь должен был в скором времени погаснуть. Кислород, поглощаемый легкими и печью, мало-помалу заменялся углекислотой.

Гаттерас первый заметил эту новую опасность, он не скрыл ее от своих товарищей.

- Значит, надо во что бы то ни стало выйти наружу! - воскликнул Альтамонт.

- Да, - сказал Гаттерас, - но подождем ночи. Сделаем отверстие в потолке, и воздух освежится; один из нас подымется к отверстию и будет стрелять по медведям.

- Больше ничего не остается, - ответил Альтамонт.

Приняв это решение, стали выжидать подходящего момента. Прошло несколько часов. Альтамонт проклинал создавшееся положение.

- Слыханное ли дело, - говорил он, - чтобы медведи приперли к стене людей?

Настала ночь. Лампа медленно угасала от недостатка кислорода.

К восьми часам приготовления были закончены. Осажденные тщательно зарядили свои ружья и стали пробивать отверстие в потолке.

Работа продолжалась уже несколько минут. Бэлл ловко справлялся с делом, как вдруг Джонсон, стоявший на страже в спальне, быстро подошел к товарищам.

Он был встревожен.

- Что с вами? - спросил капитан.

- Ничего, так… - нерешительно ответил старый моряк. - Впрочем…

- Что случилось? - спросил его Альтамонт.

- Тише! Вы ничего не слышите?

- Где?

- Вон там… в стене творится что-то неладное.

Бэлл бросил работу и стал прислушиваться.

Вскоре он уловил глухой шум. Казалось, в боковой стене прокапывали отверстие.

- Скребутся, - сказал Джонсон.

- Несомненно, - ответил Альтамонт.

- Неужели медведи? - спросил Бэлл.

- А кто же, кроме них? - воскликнул Альтамонт.

- Они переменили тактику, - продолжал старый моряк, - видно, раздумали брать нас измором.

- Они думают, что мы уже задохлись, - возразил Альтамонт, которого не на шутку разбирала злость.

- Они скоро сюда вломятся, - сказал Бэлл.

- Ну, что ж, - ответил Гаттерас. - Дело дойдет до рукопашной!

- Черт побери! - воскликнул Альтамонт. - По-моему, это гораздо лучше! Надоели мне эти невидимые враги. По крайней мере будем хоть видеть неприятеля.

- Да, - оказал Джонсон, - но едва ли можно будет пустить в ход ружья: здесь слишком тесно.

- И отлично! Возьмемся за ножи и за топоры!

Шум все усиливался. Уже ясно слышно было царапанье когтей. Медведи прокапывали отверстие в том месте стены, где она примыкала к снежному валу, упиравшемуся в утес.

- Медведь теперь не дальше чем в шести футах от нас, - заявил Джонсон.

- Вы правы, Джонсон, - сказал Альтамонт. - Сейчас мы его, голубчика, угостим на славу!

Американец схватил одной рукой топор, а другой нож, выставил вперед правую ногу и откинулся назад, приняв оборонительное положение. Гаттерас и Бэлл последовали его примеру. На всякий случай Джонсон зарядил свое ружье.

Треск раздавался уже совсем близко; слышно было, как лед разлетался на куски под ударами железных когтей.

Теперь только тонкий слой льда отделял их от врагов. Вдруг кора льда треснула, как лопается в обруче бумага, прорываемая клоуном, и какая-то большая черная масса ввалилась в полутемную комнату.

Альтамонт замахнулся было топором.

- Стойте! Ради бога! - раздался знакомый голос.

- Доктор! доктор! - закричал Джонсон.

Действительно, то был доктор; потеряв равновесие, он кувырком покатился на середину комнаты.

- Здравствуйте, друзья мои! - сказал он, легко вскакивая на ноги.

Все остолбенели, но изумление тут же сменилось неописуемой радостью. Каждый хотел обнять достойного Клоубонни; взволнованный Гаттерас долго прижимал его к груди, а доктор отвечал капитану горячим пожатием.

- Неужели это вы, доктор? - воскликнул боцман.

- Я самый, старина, собственной персоной. И я даже больше беспокоился о вас, чем вы обо мне.

- Как же вы узнали, что нас осаждают медведи? - спросил Альтамонт. - А мы-то пуще всего боялись, что вы преспокойно будете возвращаться в форт, даже не подозревая об опасности.

- О! Я отлично все видел! - ответил доктор. - Ваши выстрелы предупредили меня. В тот момент я находился около «Порпойза»; я взобрался на торос и вижу: за вами бегут пять медведей. Ну, и испугался же я за вас! Потом вижу, вы стремглав скатились с утеса, а медведи в недоумении остановились на вершине скалы. Тут я немного успокоился, сообразив, что вы успели запереться в доме. Тогда я стал мало-помалу продвигаться вперед то ползком, то прячась за льдинами. Таким-то манером я подошел к форту. Тут я увидел, что медведи работают, точно громадные бобры; загребают глыбы и приваливают их к стене, словом - хотят вас замуровать. К счастью, им не пришло в голову скатывать с утеса глыбы льда, а то вас расплющило бы в лепешку.

- Но ведь вы сами, доктор, были в большой опасности, - сказал Бэлл, - медведи всякую минуту могли кинуться на вас.

- Им было не до того. Гренландские собаки, выпущенные Джонсоном, несколько раз приближались к форту, но медведи и не думали их преследовать; нет, они рассчитывали полакомиться более вкусной дичью.

- Спасибо за комплимент! - засмеялся Альтамонт.

- О! тут нечем гордиться! Как только я разгадал тактику медведей, то сразу же решил пробраться к вам. Благоразумие требовало подождать до ночи. Когда стемнело, я тихонько подкрался к валу со стороны порохового погреба. Выбрал я это место потому, что отсюда было легче всего прокопать стену. Я принялся за работу и начал рубить лед снеговым ножом; кстати сказать - какое это полезное орудие, Добрых три часа я рыл, копал, рубил, выбился из сил, голоден, как пес, - но все же добрался до вас…

- Чтобы разделить нашу участь? - спросил Альтамонт.

- Чтобы спасти всех нас. Но прежде всего дайте мне сухарик и кусок мяса: я умираю с голода.

Вскоре доктор уже уписывал за обе щеки изрядный кусок солонины. Это не мешало ему отвечать на вопросы, которыми его засыпали со всех сторон.

- Чтобы спасти нас? - повторил Бэлл.

- Ну, разумеется, - отвечал доктор, энергично работая челюстями.