Что породило этот шум? Несомненно, какая-нибудь катастрофа в недрах Земли! Взрыв газа или падение огромной скалы.

Я прислушивался. Я ждал, не повторится ли шум.

Так прошло четверть часа. Полнейшая тишина царила в галерее. Я не слышал даже биения моего сердца. Вдруг мне почудилось, когда я случайно приложил ухо к стене, что откуда-то, издалека, доносятся человеческие голоса. Я задрожал.

«Галлюцинация!» - подумал я.

Нет! Прислушиваясь, я действительно услышал какой-то шепот. Но разобрать, что говорилось, не позволяла моя слабость. Но я слышал голоса. В этом я был уверен.

На минуту я испугался, не мой ли то был голос, повторенный эхом? Не закричал ли я, сам того не сознавая? Я затаил дыхание и вновь приложил ухо к стене.

Да, конечно, это голоса, человеческие голоса.

Пройдя несколько шагов вдоль стены, я стал слышать яснее. Мне удалось разобрать невнятные, незнакомые слова. Казалось, кто-то шептался за стеной. Чей-то печальный голос чаще всего произносил слово «fцrlorad» [18].

Кто его произносил? Очевидно, Ганс или дядюшка. Но если я слышал их голоса, то и они могли меня услышать.

- Помогите! - закричал я что было сил. - Помогите!

Я прислушался, стараясь уловить ответ, крик, вздохи. Ни звука! Прошло несколько минут. Тысячи мыслей проносились в моей голове. Я подумал, что мой голос, вероятно, слишком слаб, чтоб дойти до моих спутников.

«Ведь это, конечно, они, - повторял я. - Кто же еще может быть здесь, на глубине тридцати лье под землей?»

Я прислушался снова. Водя ухом по стене, я нашел математическую точку, где голоса, повидимому, достигали высшей степени силы. До моего слуха снова донеслось слово «fцrlorad»; потом раздался все тот же раскат грома, какой вывел меня только что из оцепенения.

«Нет, - сказал я себе, - нет! Голоса слышны не из-за стены. Гранитная стена не пропустила бы даже гораздо более сильного звука. Звуки проходят по самой галерее! Тут своеобразное, чисто акустическое явление!»

Я стал прислушиваться, и на этот раз - да, на этот раз! - услышал свое имя, отчетливо произнесенное!

Дядюшка называл мое имя. Он говорил с проводником, и слово «fцrlorad» было датское слово!

Теперь я понял все. Для того чтобы они услышали меня, надо говорить у самой стены, которая передаст мой голос, как провод передает электрический ток.

Нельзя было терять времени! Отойди мои спутники хоть на короткое расстояние, акустическое явление могло исчезнуть. Я подошел вплотную к стене и произнес возможно отчетливее:

- Дядя Лиденброк!

Я стал ждать с величайшим нетерпением. Передача звука на расстояние требует известного времени. Плотность воздуха увеличивает только его силу, а не скорость. Прошло несколько секунд. Целая вечность! Наконец, до моего слуха донеслись следующие слова:

- Аксель, Аксель, это ты?…

…

- Да, да!

…

- Дитя мое, где ты?…

…

- Я заблудился! Стоит тьма кромешная!

…

- А лампа?

…

- Погасла…

…

- А ручей?…

…

- Исчез…

…

- Аксель, бедный Аксель, мужайся!…

…

- Погодите немного, я устал! У меня нет сил отвечать. Но говорите со мною!…

…

- Мужайся, - продолжал дядюшка. - Ничего не отвечай, слушай меня. Мы искали тебя, ходили вверх и вниз по галерее, но не могли тебя найти! Я горько оплакивал тебя, мое дитя! Наконец, предполагая, что ты идешь вдоль ручья Ганса, мы пошли прежней дорогой, мы стреляли из ружей! Хотя наши голоса благодаря своеобразной акустике и слышны, но соединиться мы еще не можем. Но не отчаивайся, Аксель! Мы слышим друг друга, а это уже что-нибудь да значит!…

…

Надо было что-то предпринять! Смутная надежда пробудилась во мне. Прежде всего нужно было выяснить одно важное обстоятельство. Я приложил губы к стене и крикнул:

- Дядя!…

…

- Что, дитя мое?

…

- Скажи, как далеко мы друг от друга?…

…

- Это не трудно узнать…

…

- Хронометр цел?…

…

- Да…

…

- Возьмите его. Произнесите мое имя и точно заметьте время, когда начнете говорить. Я повторю его, как только звук дойдет до меня, и вы так же точно отметьте, с какой скоростью мой ответ дойдет до вас…

…

- Хорошо! Время, прошедшее между моим вопросом и твоим ответом, укажет, во сколько секунд звук доходит до тебя…

…

- Да, дядя…

…

- Ты готов?…

…

- Да…

…

- Теперь будь внимателен, я произношу твое имя…

…

Я приложил ухо к стене и, как только слово «Аксель» достигло моего слуха, немедленно повторил его, потом стал ждать…

…

- Сорок секунд! - сказал дядюшка. - Между вопросом и ответом прошло сорок секунд; следовательно, звук донесся до меня в двадцать секунд. А так как на секунду приходится тысяча двадцать футов, то это составит двадцать тысяч четыреста футов, иначе говоря, немногим больше полутора лье.

…

- Полутора лье!…

…

- Не так страшно, Аксель!…

…

- Но как мне идти, вверх или вниз?…

…

- Вниз, все вниз! Мы дошли до большой площадки, к которой сходится множество галерей. Та, в которую ты попал, несомненно приведет тебя к нам, ибо все эти трещины, расселины в Земле, повидимому, идут радиусами от огромной пещеры, в которой мы находимся. Встань и иди вперед. Иди, ползи, если понадобится, скользи по крутым спускам. Наши руки подхватят тебя! В путь, дитя мое, в путь!…

Эти слова подбодрили меня.

- До свиданья, дядя, - крикнул я. - Я ухожу! Теперь мы не сможем больше переговариваться. Прощай же!…

…

- До свиданья, Аксель, до свиданья!…

…

То были последние слова, донесшиеся до меня. Наш необычный разговор, который мы вели сквозь толщу Земли, на расстоянии полутора лье, закончился этими утешительными словами.

Удивительное акустическое явление легко объяснимо законами физики. Оно зависит от расположения галереи и проводимости каменной породы. Существует несколько примеров такого распространения звуков, передающихся помимо воздуха. Я вспомнил, что подобное явление наблюдалось в нескольких местах, между прочим, во внутренней галерее собора св. Павла в Лондоне, и особенно в замечательных пещерах Сицилии, в каменоломнях близ Сиракуз, из которых самая знаменитая известна под именем «Дионисово ухо».

Эти воспоминания приходили мне на ум, и мне стало ясно, что раз голос дядюшки доносился до меня, то между нами не было преграды. Следуя за звуком, я должен был неизбежно дойти до своих спутников, если силы мне не изменят. Я встал.

Я скорее полз, чем шел. Спуск был довольно крутой. Я стал соскальзывать вниз.

Вскоре быстрота, с которой я спускался, увеличилась в ужасающей степени, мне угрожало настоящее падение. У меня не хватало силы остановиться.

Вдруг земля исчезла из-под моих ног. Я чувствовал, что лечу вниз, подскакивая на неровностях отвесной галереи - настоящего колодца! Я ударился головой об острую скалу и лишился чувств.

Когда я снова пришел в себя, вокруг стояла полутьма, я лежал на земле, на мягких одеялах. Дядюшка сидел возле меня, стараясь уловить в моем лице признаки жизни. Услыхав мой вздох, он схватил меня за руку. Поймав мой взгляд, он вскрикнул от радости.

- Он жив! Он жив! - закричал дядюшка.

- Да, - произнес я слабым голосом.

- Дитя мое, - сказал дядюшка, прижимая меня к своей груди, - вот ты и спасен!

Тон, каким он произнес эти слова, глубоко тронул меня, а еще более меня растрогали его заботы. Но какие же понадобились испытания, чтобы вызвать у профессора такое излияние чувств!

Подошел Ганс. Когда он увидел, что дядюшка держит мою руку в своих руках, смею утверждать, что в его глазах мелькнуло выражение живейшей радости.

- God dag, - сказал он.

- Здравствуй, Ганс, здравствуй, - прошептал я. - А теперь, дорогой дядюшка, объясните мне, где мы находимся.