Шандон, Уолл и Джонсон действовали так успешно, что в первых числах декабря экипаж был уже в полном составе. Однако дело не обошлось без трудностей: многих соблазняла высокая плата, но вместе с тем страшила судьба экспедиции; иной матрос, смело приняв предложение, через некоторое время брал слово назад и возвращал задаток, так как друзья отговаривали его от участия в таинственной экспедиции. Но все как один старались проникнуть в тайну и надоедали расспросами Шандону, который всякий раз спроваживал их к Джонсону.
- Что я могу тебе сказать, друг мой? - неизменно отвечал Джонсон. - Я знаю не больше твоего. Во всяком случае, ты будешь в хорошем обществе, среди молодцов не робкого десятка, а это что-нибудь да значит! Поэтому тут нечего долго раскидывать умом: согласен или нет?
И большинство матросов соглашалось.
- Пойми же, наконец, - добавлял иногда боцман, - что у меня большой выбор. Такой платы еще не получал ни один матрос. А как вернешься, получишь вдобавок кругленький капиталец. Штука, братец ты мой, лакомая!
- Что и говорить, лакомая, - соглашался матрос. - Будешь обеспечен на всю жизнь!
- Не скрою от тебя, - продолжал Джонсон, - что плавание будет долгое, трудное и опасное. Так и сказано в наших инструкциях. Ты должен знать, за что берешься. Работать наверняка придется изо всех сил, а может, и сверх силы. Поэтому, если ты не из храбрых, если не прошел огонь, воду и медные трубы, если у тебя нет дьявольской выдержки, если ты не готов ко всему на свете, - ну, словом, если дрожишь за свою шкуру, то поворачивай оглобли и дай место молодцам посмелее тебя.
- Но, мистер Джонсон, - говорил припертый к стене матрос, - вы-то хоть знаете капитана?
- Пока что наш капитан - Ричард Шандон.
Надо сказать, что так думал и сам Шандон; он легко поддался мысли, что в последнюю минуту поступят точные указания о маршруте путешествия и он останется капитаном «Форварда». Он не раз высказывал такое мнение в беседе с помощниками или с приятелями на бёркенхедской верфи, следя за работами по постройке брига, шпангоуты которого уже торчали на стапелях, напоминая скелет кита.
Шандон и Джонсон строго придерживались инструкций относительно выбора матросов. Вид у завербованных был вполне надежный, и они обладали жизненной энергией в количестве, достаточном, чтобы двигать машину «Форварда». Все говорило за то, что они смогут противостоять лютой стуже. Это были уверенные в себе, энергичные, решительные, крепкого сложения люди. Однако не все они были богатырского телосложения. Шандон даже сперва не решался принять некоторых из них, например, матросов Гриппера, Гарри и гарпунщика Симпсона, показавшихся ему несколько худощавыми. Но так как они были люди крепкие, смелые и сильные, то в конце концов их приняли.
Весь экипаж состоял из протестантов одного и того же толка. Во время экспедиций общая молитва и чтение библии объединяют людей различного склада и подкрепляют их в минуты уныния; на корабле нельзя допускать разномыслия в вопросах веры. Шандон убедился на опыте, насколько полезны такие собрания и как они поддерживают дух экипажа; из этих соображений к ним всегда прибегают на судах во время продолжительных полярных плаваний.
Покончив с вербовкой экипажа, Шандон, Джонсон и Уолл занялись заготовкой продовольствия, строго придерживаясь инструкций капитана, инструкций точных, ясных, подробных, определяющих как количество, так и качество любого из продуктов. Благодаря ордерам, которые имел Шандон, все оплачивалось чистоганом, со скидкой восьми процентов, добросовестно отмечавшейся всякий раз Шандоном.
В январе 1860 года все было в полной готовности: экипаж, продовольствие и груз. Бриг начал уже принимать определенную форму. Шандон каждый день бывал в Бёркенхеде.
23 января, утром, по своему обыкновению, Шандон находился на палубе одного из тех широких паровых катеров, которые снабжены рулем на носу и корме, чтобы избежать крутых поворотов, и совершают рейсы между берегами реки Мерсей. В воздухе стоял обычный туман, заставлявший моряков прибегать к помощи компаса, хотя рейс длился не более десяти минут.
Как ни густ был туман, он не помешал Шандону заметить приземистого, полного человека с умным веселым лицом и приветливым взглядом. Человек этот подошел к Шандону, схватил его за обе руки и стал трясти их с горячностью, живостью и фамильярностью «чисто южной», как выразился бы француз.
Однако этот субъект, как ни странно, не был уроженцем юга; он сыпал словами и энергично жестикулировал; казалось, его мысли непременно должны были выразиться в словах и жестах, иначе могли бы взорвать его черепную коробку. Глаза его, маленькие, как это часто бывает у умных людей, и большой подвижной рот были чем-то вроде предохранительных клапанов, через которые вырывался излишек внутреннего напряжения; говорил он так много и так быстро, что Шандон ничего не мог разобрать.
Однако он узнал маленького человека, хотя никогда его не видел: он сразу понял, с кем имеет дело, и, улучив момент, когда незнакомец на миг замолчал, спросил:
- Доктор Клоубонни?
- Он самый, собственной персоной! Вот уже добрые четверть часа я ищу вас и спрашиваю у всех и каждого. Поймите же мое нетерпение! Еще пять минут- и я сошел бы с ума! Итак, вы помощник капитана, Ричард Шандон? Значит, вы существуете? Вы не миф? Вашу руку, вашу руку! Позвольте еще раз пожать ее! Да, это рука Ричарда Шандона! Но если существует Ричард Шандон, то существует и бриг «Форвард», которым он командует; если он командует бригом, то отправится в море, а если отправится в море, то возьмет с собой доктора Клоубонни!
- Ну да, доктор, я Ричард Шандон, бриг «Форвард» существует и отправится в плавание.
- Это вполне логично, - ответил доктор, сделав глубокий вдох, - вполне логично. Я от души этому рад, я на верху блаженства! Давно уже я жду такого случая, давно уже хотел предпринять подобное путешествие. Я уверен, что мы с вами…
- Позвольте… - перебил его Шандон.
- Я уверен, - продолжал доктор, не слушая Шандона, - что мы с вами заберемся далеко и не сделаем ни шагу назад.
- Однако… - возразил Шандон.
- Потому что вы уже доказали свою опытность и мне известен ваш послужной список. Да, вы - отличный моряк!
- Не угодно ли вам…
- Разве можно хоть на минуту сомневаться в вашем мужестве, вашей храбрости и вашем искусстве! Капитан, назначивший вас своим помощником, не ошибся, уверяю вас!
- Да не в этом дело, - сказал Шандон, теряя терпение.
- А в чем же? Ради бога, не мучайте меня!
- Черт возьми, да вы не даете мне и слова сказать! Скажите, пожалуйста, доктор, что побудило вас принять участие в экспедиции брига «Форвард»?
- Письмо, очень любезное письмо, - вот оно, письмо добрейшего капитана, очень лаконичное, но весьма убедительное!
С этими словами доктор протянул Шандону письмо следующего содержания:
«Инвернесс, 22 января 1860 года.
Доктору Клоубонни.
Ливерпуль.
Если доктору Клоубонни -угодно отправиться на бриге «Форвард» в продолжительное плавание, то он может явиться к помощнику капитана Ричарду Шандону, получившему соответствующие инструкции.
Капитан брига «Форвард» К. З.»
- Письмо получено сегодня утром, и я готов сегодня же подняться на борт «Форварда».
- Вы, доктор, по крайней мере знаете, какова цель этой экспедиции? - спросил Шандон.
- Ничуть не бывало! Впрочем, это неважно, главное - лишь бы отправиться куда-нибудь. Говорят, будто я человек ученый; но это неправда, сэр, я ничего не знаю; правда, я сочинил кое-какие книжонки, которые расходятся недурно, - но лучше бы мне этого не делать. Публика слишком уж снисходительна, если покупает их. Ничего я не знаю, говорю вам, за исключением того, что я величайший невежда. Но мне дают возможность пополнить, или, вернее, уточнить, мои познанья - в области медицины, хирургии, истории, географии, ботаники, минералогии, конхиологии, геодезии, химии, физики, механики и гидрографии; ну что ж, я согласен и, уверяю вас, не заставлю себя просить!
