Был в то время во Флоренции прославленный архитектор по имени Филиппо ди сер Брунеллески. Город наш полон его произведений, и потому вполне заслужил он, что после его смерти в самом большом из наших храмов поставлено было его мраморное изображение с надписью, свидетельствующей каждому, кто прочтет ее, о замечательном его даровании. Он утверждал, исходя из местоположения Лукки и особенностей реки Серкьо, что город этот легко было бы затопить, и с такой уверенностью всех в этом убеждал, что совет Десяти постановил проделать такой опыт. Однако из этого не вышло ничего, кроме смятения в нашем лагере и успеха для осажденных. Ибо жители Лукки повысили с помощью плотины уровень того места, куда отводили воды Серкьо, а затем однажды ночью открыли канал, по которому поступала вода, вследствие чего вода эта, встретив на пути своем препятствие — воздвигнутую луккцами плотину — устремилась в отверстие канала и разлилась по равнине, так что наше войско не только не смогло приблизиться к городу, а вынуждено было даже отойти.

Неудача этого предприятия побудила вновь назначенный совет Десяти послать к войску в качестве комиссара мессера Джованни Гвиччардини, который постарался приблизиться к городу насколько мог. Владетель Лукки, видя, что скоро его возьмут в кольцо, по совету некоего мессера Антонио Россо, сиенца, находившегося при нем в качестве представителя Сиены, послал к герцогу Миланскому Сальвестро Трента и Леонардо Буонвизи. От имени своего синьора они попросили у герцога помощи, но, видя, что к их просьбе он относится прохладно, тайно предложили ему, уже от имени народа, в случае если он согласится предоставить им солдат, выдать ему сперва луккского тирана, а затем отдать в его власть весь город.

При этом они предупредили его, что если он не поторопится принять такое решение, Гвиниджи передаст Лукку в руки флорентийцев, которые все время домогаются этого, суля ему за то всякие блага. Герцога эта угроза настолько испугала, что он перестал колебаться и велел передать графу Франческо Сфорца, своему наемному кондотьеру, чтобы тот публично испросил у него разрешения отправиться с войсками в Неаполитанское королевство. Получив просимое разрешение, граф со своими солдатами двинулся на Лукку, хотя флорентийцы, разузнавшие обо всех этих кознях и опасавшиеся их последствий, подослали к нему его друга Боккаччино Аламанни, чтобы тот отговорил его от этого дела.

Когда граф Сфорца появился в Лукке, флорентийцы отошли к Рипафратте, граф же внезапно двинулся к Пешье, где наместником был Паоло да Дьяччето, который, повинуясь больше страху, чем какому-либо более благородному побуждению, бежал в Пистойю, и если бы Пешыо не оборонял Джованни Малавольти, которому это было поручено, она неминуемо пала бы. Граф, оказавшись не в состоянии взять ее одним ударом, направился в Борго-а-Буджано и захватил его, а находящийся неподалеку замок Стильяно сжег. Флорентийцы, видя это бедственное положение, прибегли к средству, не раз уже их спасавшему. Зная, что когда с наемниками силой ничего не сделаешь, их можно на что угодно склонить деньгами, они предложили графу весьма значительную сумму, если он не только удалится, но и сдаст им город. Граф, не надеясь больше выжать денег из Лукки, с легкостью решился извлечь их оттуда, где они имеются.

Он договорился с флорентийцами не передавать им Лукку, чего не позволяла ему честь, а просто оставить ее на произвол судьбы, если ему выплатят пятьдесят тысяч дукатов.

Заключив такое соглашение, но желая, чтобы жители Лукки сами, так сказать, оправдали его в глазах герцога, он оказал им содействие в свержении тирана.

Как было уже сказано, в Лукке находился сиенский посол мессер Антонио дель Россо. При содействии графа он, сговорившись с гражданами Лукки, осуществил свержение Паоло; во главе же заговора стояли Пьеро Ченнами и Джованни да Кивиццано. Граф обосновался за чертой города на берегу Серкьо, и при нем находился сын тирана Ланцилао. Ночью хорошо вооруженные заговорщики в количестве сорока человек явились к Паоло, который, услышав шум, с удивлением вышел к ним и спросил, что им надобно. На это Пьеро Ченнами ответил, что слишком уже затянулось правление человека, который навлек на них войну, окружение неприятельскими войсками и угрозу гибели не от меча, так от голода. Поэтому они решили сами собой управлять и пришли потребовать у него городские ключи и казну. Паоло ответил, что казна иссякла, ключи же и он сам в их власти, он только просит их, чтобы его правление, и начавшееся, и продолжавшееся без кровопролития, без него же и закончилось. Граф Сфорца привез Паоло с сыном к герцогу, а тот заключил их в темницу, где они и умерли.

Уход графа избавил Лукку от ее тирана, а Флоренцию от страха перед графским войском. Тотчас же одни стали подготовляться к защите, а другие возобновили атаки. Флорентийцы избрали военачальником графа Урбино, который своими энергичными действиями вынудил Лукку снова обратиться за помощью к герцогу, и тот, воспользовавшись тем же приемом, что с графом Сфорца, послал к ним Никколо Пиччинино. Когда он подходил к Лукке, наши двинулись навстречу ему вдоль берега Серкьо, и при переходе через реку произошла битва, в которой мы были разбиты, и комиссар с немногими уцелевшими бежал в Пизу. Это поражение повергло всю Флоренцию в уныние. Война, однако же, начата была по общему согласию, поэтому гражданам некого было упрекать, и так как они не могли наброситься на принявших решение о ней, то обрушились на руководивших ею и снова извлекли на свет Божий все прежние обвинения против мессера Ринальдо. Но хуже всего досталось мессеру Джованни Гвиччардини: его обвиняли в том, что после ухода графа Сфорца он не поторопился закончить войну и что не сделал он этого, так как его подкупили. Утверждалось, что он отправил к себе домой значительную сумму денег, причем называли и тех, кто ее доставил, и тех, кто принял. Вокруг этого дела поднялся такой шум, что обвинения получили самую широкую огласку, и побуждаемый общественным мнением, а также давлением со стороны враждебной партии, капитан народа вызвал обвиняемого в суд. Мессер Джованни явился, хотя и крайне возмущенный, но родичи его, блюдя свою честь, так энергично хлопотали, что капитан прекратил дело.

После одержанной победы Лукка не только вернула себе все свои владения, но захватила и пизанские земли, за исключением Бьентины, Кальчинайи, Ливорно и Рипафратты, да и Пиза была бы захвачена, если бы вовремя не раскрыли устроенный там заговор. Флорентийцы произвели некоторые изменения в своих войсках и во главе их поставили Микелетто, ученика Сфорца. Герцог со своей стороны не намеревался довольствоваться достигнутым и, чтобы всемерно ухудшить положение Флоренции, убедил Геную, Сиену и владетеля Пьомбино заключить между собою союз для защиты Лукки, а в качестве капитана принять на жалованье Никколо Пиччинино. Последнее обстоятельство, однако же, выдало все его замыслы. Тогда Венеция и Флоренция восстановили свой военный союз: война снова открыто началась в Ломбардии и Тоскане, так что и там, и тут произошли сражения с переменным для обеих сторон успехом. В конце концов все настолько устали, что в мае 1433 года поневоле пришли к соглашению. По заключенному тогда договору флорентийцы, луккцы и сиенцы, захватившие во время военных действий друг у друга немало укрепленных замков, все их оставили и каждый получил свои владения обратно.