Глава пятьдесят вторая: Юпитер

— Олег, мне страшно, - бормочет Рита и даже не понимает, что, пытаясь спрятаться в гостиной, добровольно заходит в ловушку. - Мне страшно. Что… со мной сделали? Я ничего не понимаю…

— Тебя просто незаконно лишили того, что ты незаконно взяла, - улыбаюсь я, медленно, чтобы потянуть время и насладиться паникой жертвы, вытаскивая ремень из брюк.

Сегодня нарочно взял тот, что пошире и с тяжелой бронзовой «бляхой» без опознавательных знаков. Край ремня накручиваю на ладонь, примеряюсь, как лежит в пальцах - хорошо и надежно, точно не выскользнет.

— Олег, прошу тебя… - Рита округляет глаза так сильно, что они как будто вот-вот полезут из орбит. - Я люблю теб…

Я не даю ей закончить.

Ремень раскручивается вниз ядовитой змеей, готовой к атаке на беззащитную жертву.

Бросаюсь вперед и наношу первый точный удар - поперек груди. Хлопок глухой и хлесткий, немного похож на выстрел из винтовки для пинбола. Рита сначала пытается обхватить себя руками, а потом широко открывает рот, потому что первая волна боли вспыхивает в ней с неожиданной остротой. Но я бью снова, на этот раз по открытой коже над коленями, заставляя тварь упасть на пол.

— Олееееееег! - орет она, пытаясь отползти к стене.

— Закрой рот, - хрипло требую я, замахиваясь, но не нанося удар.

— Что ты делаешь?! - не понимает Рита.

Я бью снова - кожаная плеть ремня проходит по плечам с выразительным крепким хлопком.

Рита взвизгивает, пытается закрыться руками, но место этого получает еще пару крепких ударов.

Кричит.

Быстро окидываю взглядом комнату, хватаю из-под вазы какую-то похожу на тряпку салфетку и, удерживаю Риту за волосы, запихиваю кляп ей в рот. Она пытается сопротивляться, но остатки наркоза, перенесенный аборт и страх делают свое дело - она только хаотично и вяло размахивает руками, пытаясь забиться в угол.

Ее мычание… удовлетворительное.

Даже если соседи что-то услышат - они могут принять это за что угодно, но только не за крики о помощи.

Я бью Риту снова и снова, наслаждаясь каждым оставленным на его мерзком теле красным следом. Они такой силы, что за секунды наливаются кровью - и очень скоро она становится похожей на уродливую зебру.

Заканчиваю только когда становится ясно, что Рита уже едва шевелится.

Лежит ничком у дверцы старого шкафа и только скулит. Я почти не разбираю слов, хотя изредка там проскальзывают просьбы остановиться.

Ладно.

Пожалуй, теперь достаточно.

Осматриваю комнату еще раз, замечаю валяющуюся на полу дамскую сумку. Не церемонясь, вываливаю все на пол, нахожу среди всякого хлама телефон. Обычная китайская дешевка. Отзывается на отпечаток. Наклоняюсь к валяющейся на полу Рите, беру ее безвольную руку, прикладываю палец к нужному месту на задней панели телефона.

— Олег… не надо… - стонет она, когда тряпка вываливается из ослабевшего рта.

— Заткнись! - рявкаю я и для убедительности пинаю ногой.

Она булькает и закашливается.

Меня не интересует ничего в ее телефоне. Только система и откат к заводским настройкам. В таких телефонах это все делается по стандартному заводскому паролю, который простые пользователи никогда не меняют.

Все срабатывает - после двух уточняющих вопросов девайс перезагружается. Пока жду включения, хожу по ее убогой квартире, радуясь, что с самого начала не делал на эту бабу никаких ставок и не стал вливать деньги. Было бы очень печально вот так тупо наследить у какой-то идиотки. Первый прокол за кучу времени, хотя я думал, что научился с первых слов распознавать и отличать умных содержанок от жадных шлюх.

В любом случае, в жизни Риты нет ни одного доказательства моего присутствия. Только какие-то косвенные факты, которые абсолютно точно нельзя «пришить» к делу, даже если бы ей взбрело в голову начать какую-то возню в мою сторону. А ей, после сегодняшнего «урока вежливости», точно будет не до того.

Когда возвращаюсь обратно в гостиную, Рита уже сидит. Ну как сидит - пытается удержать равновесие, то и дело заваливаясь на вытянутую руку. От моего вида охает и медленно отползает чуть ли не внутрь шкафа.

Сажусь на диван, проверяю телефон - он кристально пуст, словно только что из коробки.

Кладу его на стол и перевожу взгляд на мразину.

Она дергается от мелкого тика.

— Это на мазь. - Достаю портмоне и бросаю на стол пару купюр. - Скажи спасибо, что не изуродовал, хотя мне очень хотелось расквасить твою поганую рожу. Надеюсь, не нужно говорить, что пару недель тебе лучше не высовываться из дома?

Она кивает настолько быстро, насколько это возможно в ее ущербном положении.

— И что нужно держать язык за зубами?

Снова кивает. Кажется, энергичнее чем раньше.

Может, мало я ей всыпал?

Взвешиваю на ладони ремень - и на этот раз Рита начинает тихо выть, как старая псина, которая знает, зачем с нее вдруг сняли ошейник и ведут за дом.

Ладно. Не изверг же я, в самом деле.

Среди разбросанного на полу хлама из ее сумки поднимаю упаковку влажных салфеток. Достаю сразу несколько, вытираю ремень и заправляю его обратно в шлейки.

Подхожу к Рите, присаживаюсь рядом на корточки, не без удовольствия наблюдая за ее истеричными попытками закрыться от меня руками. Впрочем, это быстро начинает раздражать, так что приходится снова схватить ее за волосы и сжать так крепко, чтобы ее брови натянулись на самый лоб.

— Забудь все, что между нами было. Забудь, что вообще меня знаешь. Сделаешь так - и эта наша встреча будет последней. Потому что, если тебе, конченая сука, вдруг захочется куда-то заявить и что-то с меня поиметь - я тебя даже из-под земли достану и обратно в эту землю закопаю. Где-то там, где тебя не найдут даже бешеные голодные собаки. Поняла? Моргни, если поняла.

Она моргает нарощенными и «с залысинами» ресницами.

Брезгливо вытираю об нее руку, потому что в кармане вибрирует телефон.

— Не отвлекла тебя? - спрашивает на том конце связи Ника.

Я прикладываю палец к губам, намекая Рите, что любой звук, который вылезет из ее рта, обойдется ей слишком дорого. Она медленно закусывает кулак и беззвучно пускает на него сопли. Весьма занятное зрелище. Я бы даже сказал - пикантное.

— Я для тебя всегда свободен, ты же знаешь, - отвечаю своей девочке.

— У нас все в силе на вечер? Тренировку отменили - там какие-то проблемы с кондиционером, работают мастера. Но если ты уже заказ стол…

— Заказал.

— Тогда я…

— Съезди в больницу, - перебиваю ее. - Я позвоню и тебя там встретят. Пусть проверят твое «железо».

— Олег, я нормально себя чувствую, - не очень уверенно «отнекивается» Ника. - Не хочу снова эти иголки. Пожалуйста. Может, в другой раз? Во вторник у меня весь день свободен.

Не был бы я так морально удовлетворен поркой - наверное, не был бы так терпим к ее очередной попытке мне перечить. Но сейчас я примерно такой же по мягкости, как подтаявшая мороженка. Так что пусть сегодня будет так, как она хочет. В конце концов, потом мы назовем это «здоровым компромиссом».

— Хорошо, родная, - воркую я, чувствуя себя почти что ангелом, - значит, во вторник. Откуда тебя забрать?

— Я хочу зайти на книжную выставку.

На заднем фоне у Ники отчетливый шум машин. Готов поспорить, что она уже туда направляется. Еще одна тема для серьезного разговора на будущее - сначала нужно спросить меня, а потом, если я не против, идти или делать. Но сейчас у меня хорошее настроение, так что все серьезные разговоры можно в самом деле отложить на потом.

— Там будет представлена одна типография, - продолжает Ника, видимо стараясь во что бы то ни стало уговорить меня ей разрешить, - у них редкие книги, а мне как раз не хватает в коллекцию изданий.

Кстати, о редкостях и коллекциях.

Я задумчиво поглаживаю уголок брови - там маленький шрам еще из детства, вечно зудит, когда меня одолевают разные правильные мысли. Стоит прислушаться к той, что пришла сейчас.