Я мысленно пожимаю плечами. Не думаю, что стычка с Мариной - последняя за эти два дня. Если Виктории не хватит ума держать язык за зубами после того, как ее уже один раз поставили на место, значит, она заслуживает еще одну трепку.

Но кое-что с женщинами нужно все-таки решить, чтобы не превращать выходные в гладиаторские бои.

Когда я вторгаюсь в женское царство, они как раз о чем-то шепчутся, но стоит мне подойти - сразу замолкают и делают вид, что все это время только то и делали, что молча ждали моего появления.

— Дамы, - натянуто улыбаюсь.

— Эта сучка получила свое, - не дожидаясь моего резюме, заявляет Марина.

Как с ней Сергей живет - лично для меня загадка? Я бы, кажется, задавил эту бабу ее же собственной косой уже через неделю проживания на одной территории. Впрочем, всегда подозревал в нем латентного подкаблучника.

— Я свидетель, - в шутку тянет руку Маша. - Эта тощая блядина…

— Ее зовут Виктория, - резко перебиваю я. - И прежде, чем любая из вас захочет как-то еще высказаться на эту тему, напоминаю, что это - мой дом, и вы все - и Виктория в том числе - мои гости. В равной степени, даже если на вас цацки за пол ляма «зелени», а на ней шмотки из стока.

— Не вопрос! - тут же заедается Марина. - Срать мне на ее шмотки, только пусть, блять, не забывает их носить, а не тычет своими метровыми сосками в рожи женатым мужикам!

Краем глаза замечаю, что стоящая за ее спиной Ника как будто даже высказывает поддержку этому бунту на корабле. А вот это проблема. Потому что у себя дома эти бабы могут творить что угодно, хоть совать яйца своих мужиков в тиски и отбивать по ним молоточками, но у Ники не должно возникнуть даже мысли о том, что со мной у нее может получится тоже самое.

— Марина, тебе не кажется… - начинаю я, но жена успевает меня опередить.

Буквально мигом оказывается рядом, обвивается вокруг моего локтя, как змейка, и даже трется щекой об мое плечо. Это у нее что-то вроде маленького успокаивающего ритуала со мной - в последнее время она всегда так делает, если между нами возникает напряжение. И хоть сегодня этот трюк категорически со мной не работает, я «сдаюсь». Исключительно из меркантильных соображений окончательно не пересрать выходные. Да и скандал с Сергеем мне сейчас не нужен - на следующей неделе мне придется обращаться за его банковской помощью.

— У меня есть еще целая большая бутылка лимонада. В холодильнике! - Ника изображает беззаботную дурочку, как будто мы со стервой Мариной только что едва не вцепились друг другу в глотки. - И еще есть легкие сэндвичи с рикоттой, грушей и пряным медом.

— Боже, это даже звучит как блаженство, - закатывает глаза Маша и резво, как для своего основательного веса, выпрыгивает из шезлонга. - Хочу лимонад и вот это все.

Марина выжидает еще минуту, а потом берет графин и уходит первой, как бы закрывая нашу необъявленную войну. Маша идет следом. А Ника, выждав несколько секунд, поворачивается ко мне с немым вопросом во взгляде.

— Что? - не выдерживаю ее молчаливый укор. И чтобы не отдавать ей инициативу, сразу жестко очерчиваю границы, за которые моей молодой глупенькой жене лучше не переступать: - Это - мои гости, Ника. Все. И то, что тебе не симпатична одна из них не означает, что меня твоя неприязнь хоть как-то волнует.

Она выглядит так, будто я полил ее отборной бранью.

Ничего страшного, маленький отрезвляющий холодный душ еще никому не помешал.

— Мне все равно до этой женщины, - говорит Ника, но, несмотря на максимальную искренность фразы, где-то там я слышу выдающие ее нотки неприязни. - Но Виктория и правда вела себя вызывающе. Или тебя бы устроило, чтобы я валялась топлес в присутствии твоих друзей?

— Ты - моя жена. - Эту аксиому произношу еще более жестоко, чем предыдущее внушение. - Если я посчитаю нужным сделать так, чтобы на тебя не смотрели другие мужчины, в том числе и из числа моих друзей, ты будешь ходить в хиджабе.

— Что? - Ника мотает головой, как будто хочет избавиться от неприятной для нее правды. - Олег, разве я давала повод…

— Ты - не Виктория. - Успеваю схватить ее за локоть и дернуть на себя. Любую попытку сопротивляться подавляю железной хваткой. Она мычит и становится на цыпочки, но я все равно не оставляю хватку. - Но если тебе так хочется вертеть задом перед кем-то из моих друзей - так и скажи. И мы быстро решим эту проблему.

Я, конечно, уже почти открыто намекаю, что у меня есть подозрения на этот счет, но Ника, нужно отдать ей должное, ничем себя не выдает.

— Ты делаешь мне больно, - кое-как справившись с собой, говорит она. - Прекрати, пожалуйста.

У нее упрямый взгляд глаза в глаза. Если и боится, то этот страх никак не угадать.

И я невольно сжимаю пальцы сильнее, чтобы убедиться, что и эта женщина - такая же, как остальные. Что она точно так же полностью в моей власти и только от меня зависит, куда и как она будет смотреть.

— Олег, - уже глухо, сдерживая боль, повторяет она.

Я хочу, чтобы попросила. Чтобы умоляла, как остальные до нее.

— Эй, радушный хозяин, ну ты где?

Рефлекторно обхватываю Нику второй рукой, прижимаю к себе и корчу застуканную парочку влюбленных, когда нас находит Алексей. Он даже отпускает шуту по поводу затянувшегося медового месяца, но все-таки мне приходится отпустить мою девочку, чтобы не посвящать гостей в тонкости разработанной мной системы воспитания.

— Пойдем, родная. - Прижимаюсь губами к ее макушке и тешу свое голодное тщеславие хот я бы тем, что в этот минут Ника втягивает голову в плечи. - Не будем заставлять наших гостей чувствовать себя брошенными.

— Да, конечно, - покорно соглашается она.

Что, родная, уже не такая смелая?

Глава пятьдесят девятая: Венера

Пока Олег немного уходит вперед, переключаясь на разговор с Алексеем, я украдкой трясу рукой, растирая то место над локтем, на котором до сих пор отчетливо чувствую жесткие пальцы мужа.

Я с радостью сбегаю в дом, как только появляется возможность, пользуясь предлогом, что мне нужно принять витамины. Внутри нахожу свою сумку, почти наугад достаю свое любимое болеро, которое брала на случай вечерних холодов, и галопом бегу на второй этаж - в ванну там точно никто не будет ломиться.

Закрываюсь изнутри, до предела откручиваю вентиль холодной воды и просто стою над раковиной, изо всех сил вцепившись пальцами в края раковины. Шум воды немного успокаивает и помогает разобраться с хаосом мыслей в голове. А там у меня действительно бардак, потому что Олег наговорил столько…

На что он намекал, когда говорил, что я хочу вертеть задом перед кем-то из его друзей?

Господи.

Нужно сосредоточиться, но это тяжело. Потому что взгляд то и дело тянется к зеркалу. В том месте, где я до сих пор чувству пальцы Олега, кожа уже налилась кровью. И сколько бы я не растирала ее холодной водой, синяк все равно никуда не девается. Более того - если присмотреть, то можно хорошо различить в этой припухлости следы двух пальцев.

Хорошо, что я захватила болеро.

Мои руки страшно дрожат, когда натягиваю тонкую ткань на плечи.

Олег что-то знает о нас с Меркурием?

Это даже звучит как безумие, потому что никаких «нас» нет! Не было никакого прошлого, за которое мне стоило бы стыдиться! Просто… глупая влюбленность, которую я до сих пор не могу до конца вытравить из своего сердца. Даже если бы Олег каким-то чудом узнал о нашем знакомстве - ему не в чем нас обвинить, потому что все это было до него и потому что не было ничего, даже простых поцелуев! А потом… мы всего раз были наедине и просто разговаривали.

Я даже не знаю, от чего мне сейчас больнее - от синяка на руке или от мысли, что у нас с Меркурием нет даже прошлого. И даже холодная вода, которой я растираю лицо почти до скрипа, все равно не помогает привести мысли в порядок. Плевать, что Олег, по одному ему понятной справедливости, вдруг решил вступиться за женщину, которая вела себя абсолютно отвратительно. Он просто нашел повод поставить на место всех остальных женщин в доме, но в первую очередь - меня.