Они перекатились из-под солнечного света на прохладный каменный пол. Свет резал Себастьену глаза даже больше, чем ей. После всех этих лет ему потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть. Он подхватил одежду и расстелил на каменном полу, затем нежно переложил Лиану на это ложе и растянулся рядом с ней.

Он приподнял, а затем медленно выпустил прядь ее волос.

– Я многие годы задавался вопросом, как осуществится пророчество. Я всегда знал, что это все равно произойдет, но даже не подозревал, что девичья оплошность может вернуть во дворец солнце.

Себастьен перекатился на спину и закинул руки за голову.

– Ведьма, – тихо сказал он. – Думаю, из нее получилась бы никудышная императрица.

Лиана положила руку ему на грудь, туда, где билось сердце. Он был потный, испуганный. И любил ее.

– Она тебе не нужна, – шепнула она.

– Мне нужна только ты, – усмехнувшись, сказал он.

Ее сердце сжалось. Он не должен улыбаться, она не должна чувствовать себя переполненной любовью, не должна хотеть его снова, здесь, на этом полу, шепчущего ей слова любви.

Невозможно, чтобы они чувствовали это из-за магии. Они с Себастьеном были сильнее стражей и наложниц, их бы не затронуло нечто столь ординарное, как чары, порождающие неконтролируемое вожделение.

Кроме того, их с Себастьеном соединила не похоть. Это была любовь.

Лиана опустила руку на грудь Себастьена, склонилась над его телом и принялась целовать горло, скулы, а потом губы. Боже, она любила его рот! Почему они никогда раньше не целовались? Почему она никогда не обхватывала его лицо ладонями и не показала ему, насколько это может быть изумительным?

Он уже снова затвердел, поэтому одновременно с поцелуями Лиана начала поглаживать его. Она целовала и ласкала, пока он не стал твердым как сталь, а ее внутренности не затрепетали для него. Тогда она перекатилась на Себастьена и приняла его в свое тело одним быстрым, плавным движением.

Он любил ее, она любила его. Что могло пойти не так?

Когда дверь в его камеру открылась, и вошла женщина, Гэлвин испытал облегчение. Ее звали Лиана, он запомнил ее имя с той первой ночи, и сейчас, увидев ее, невероятно обрадовался. В тот раз она была не особо дружелюбной, но ее лицо оказалось долгожданным разнообразием от вида охранников, которые били его и смеялись над мольбами о свободе. Он провел здесь неделю или даже больше! Гэлвин потерял счет времени, но точно знал, что пробыл тут невероятно долго.

– Хвала небесам. Софи здесь? Мы скоро поженимся?

Женщина вздернула подбородок и оглядела его с таким видом, будто он был насекомым. Мгновение спустя позади нее возник сам император. Жестом собственника он опустил руку на плечо Лианы.

– Значит, вот кто привел ведьму в мой дворец, – небрежно заметил император Себастьен.

Гэлвин сглотнул. Итак, они знали. Вероятно, теперь его вышвырнут ни с чем. Не будет ни брака, ни важного положения во дворце, ни вознаграждения. Ни Софи в его кровати.

– Софи? Вы говорите о моей Софи? Я… я понятия не имел, что она ведьма, – залепетал он дрожащим голосом.

– Он лжет, – сказала Лиана.

– Я знаю, – ответил император.

Они восприняли эту новость так спокойно и равнодушно, возможно, его маленький обман был для них лишь досадной неприятностью. Ничем больше. Он предположил, что его навсегда сошлют в Шэндли, не позволив стать кем-то большим, чем торговец. После нескольких дней в этой камере Шэндли казался раем.

Но хотя королевская пара не выглядела всерьез раздраженной, наверное, лучше возместить ущерб, причиненный его крошечной ложью.

– Если вы хотите воспользоваться способностями Файн, то вам следует знать, что у Софи есть две сестры, – воодушевленно сообщил Гэлвин. – Они обе гораздо могущественнее ее. Жульетт иногда видит будущее.

Император слегка приподнял брови.

– Кажется, ты сказал, будто не знал, что Софи Файн ведьма.

– Я… я…

Лиана направилась к нему и засунула руку себе в карман. Возможно, чтобы достать ключи от его цепей. Несколько дней назад охранники вошли в камеру и приковали его к стене, потому что, как они сказали, он издавал слишком много шума. Но он лишь пытался убедить их отпустить его. Они всегда отказывали, но Лиана его освободит, он знал это.

– Я никогда этого не забуду, – пылко поклялся он. – Никогда.

– Да, думаю, не забудешь.

Она вытащила из кармана какой-то пузырек, и не успел он понять, что происходит, как Лиана впихнула бутылочку в его правую ноздрю. От толчка пробки что-то звякнуло, и нос заполнил пряный аромат. Препарат мгновенно проник в кровоток. Гэлвин покачнулся, во рту у него пересохло, каждый мускул в теле задрожал. О, он чувствовал такое тепло, приятное тепло. Он уставился на груди Лианы. Она была красивой женщиной. По-настоящему соблазнительной. Он затвердел, что было удивительным, так как его перестали кормить несколько дней назад, и он не вспоминал о женщинах с тех пор, как стражи бросили его сюда.

Гэлвин закрыл глаза и прислушался к требованиям своего тела. На него накатили необыкновенные видения. Софи. Лиана… все женщины на пятом уровне. И, о, третий уровень! Он ни разу там не был, но слышал такие рассказы…

Его наполнила неведомая ранее мощь. Как они посмели пытаться удержать его? Теперь, обнаружив в себе новую силу, он справится со всеми охранниками вместе взятыми.

Лиана расстегнула цепи, и его руки освободились. Возможно, они отведут его на пятый уровень. На сей раз он не будет столь благородным. Та рыжеволосая служанка…

Его грубо схватили за руку, Гэлвин открыл глаза и увидел, что солдат поволок его из камеры. Гэлвин попытался воспротивиться, воспользовавшись новообретенным могуществом, но, очевидно, охранник обладал собственной необычайной силой. Он тянул его вдоль по коридору, но не к лестничному маршу, где находился лифт, а в противоположную сторону. Лиана и император последовали за ними.

Два стража открыли тяжелый люк в полу. Дверца с громким скрипом откинулась назад, и Гэлвин заглянул внутрь. Внизу было совершенно темно, и оттуда доносились такие ужасные звуки… и запах…

Его подтолкнули в спину, и он упал в яму. В первую долю секунды Гэлвин не волновался. В конце концов, он же умеет лететь. Но сообразив, что лететь не получается, он закричал. Пронзительный вопль оборвался, когда он с глухим стуком приземлился на грязный земляной пол. Как больно! Он точно себе что-нибудь сломал. От замешательства, все мысли о миловидных служанках с пятого уровня выскочили из головы.

– Я упал! – закричал он к отверстию наверху. Лиана, император и один из охранников, тот самый силач, наблюдали за ним сверху. – Помогите мне!

В окружавшей его тьме он услышал звуки. Шлепанье ног по земле, громкое, тяжелое дыхание. Приглушенный смех.

– Мне здесь не нравится, – тихо заскулил он.

Лиана выкрикнула:

– Позаботьтесь о нем как следует, джентльмены. Он кузен императора.

С этими словами дверь закрылась, и свет наверху погас. Вместо восхитительных ощущений, которые он испытывал всего несколько мгновений назад, Гэлвин почувствовал неведомый доселе животный ужас. Его глаза начали приспосабливаться к темноте, и он разглядел рядом фигуры. Фигуры людей. Они медленно приближались, чья-то костлявая рука схватила Гэлвина за запястье.

– Кузен императора, говоришь?

Осень принесла путникам долгожданную прохладу. Они держались подальше от многолюдных дорог, предпочитая узкие тропы, и кое-где даже проложили несколько собственных тропинок. Для Софи было безопаснее оставаться вдали от населенных местностей, по крайней мере, до тех пор, пока она не убедится, что может контролировать свои способности.

Кейн с Софи направлялись на север, как попросила Лиана, но пока не встретили Мэддокса Сулейна. С другой стороны, до северного дворца оставалось еще несколько дней пути.

Кейн вез дочь в слинге на груди, его жена ехала рядом на собственной лошади. Ее животик уже слегка округлился, хотя под одеждой был еще незаметен. Он любил класть руку ей на живот, когда они останавливались, чтобы поесть, отдохнуть или поспать. Кейн не видел, как в Софи росла Ариана, но с этим ребенком не пропустит ничего.