– Где-то здесь было найдено тело Эша? – Киркленд затаил дыхание.

– Гораздо лучше. Я обнаружил его живым и, в целом, здоровым, но он получил травму головы и не помнит ничего, что происходило до того момента, как затонул "Энтерпрайз". – Уилл снова приложился к элю. – Включая нас всех. Он отнесся ко мне как к чужаку.

– Бог мой! – Рендалл вскочил так быстро, что его стул упал. – Где он? Почему ты не привез его сюда?

Лицо Киркленда оживилось.

– Я не верил в возможность того, что Эш мог выжить. Но амнезия... – он в нерешительности остановился, затем продолжил: – Ты абсолютно уверен, что это он?

– Это, бесспорно, Эш. Помните его шрам на руке, полученный им, когда он растаскивал двух дерущихся собак? Что же касается того, почему я не привез его... – Уилл нахмурился. – Он сблизился с местной женщиной. Дочь хозяина таверны, рассказавшая мне про то, что Эша нашли на берегу моря, назвала его мистером Кларком, она считает его мужем этой женщины, Марии Кларк. Эш утверждает, что она его fiancee. Эта дама крепко его держит и не выпустит из рук.

Рендалл снова сел на свой стул.

– Так значит, гарпия, охотящаяся за богатством, запустила в Эша свои коготки. Это поправимо. Важно, что он жив.

– Не думаю, что она охотница за богатством. Мне показалась, она шокирована известием о том, что Эш герцог.

– Вполне возможно, она просто хорошая актриса, – цинично заметил Рендалл. – Она могла его видеть в Лондоне и узнала, когда Эш очутился тут, беспомощный и сбитый с толку.

– Возможно, конечно, но маловероятно, – Уилл отрезал себе два куска хлеба. – Эш тоже был поражен, когда я рассказал ему, кто он такой, а главное, совсем этому не обрадовался.

– Наверное, он самый ответственный герцог во всей Англии, – заметил Киркленд. – И все же настоящее удовольствие ему приносят его паровые яхты, садоводство и другие совсем негерцогские занятия.

– Может, ему нравится жить без герцогского титула. – Уилл намазал тонкий слой чатни[45] на кусок хлеба, после чего добавил ломтики ветчины и сыра, получив, таким образом, сандвич. – Не знать, кто ты такой, должно быть, чертовски неудобно и лишает силы духа, зато появляется определенная свобода. Мисс Кларк спасла Эшу жизнь. Она настоящая красавица и владелица Хартли-мэнор. Возможно, обстоятельства и кажутся довольно странными, но ее никак не назовешь честолюбивой девицей без гроша в кармане.

– Неудивительно, что он испытывает к ней благодарность, – вставил Киркленд. – Но благодарность не требует женитьбы.

– После такой тяжелой травмы головы Эштон, очевидно, не в состоянии выбрать себе жену, – добавил Рендалл.

– Но ведь могло случиться так, что они влюбились друг в друга с первого взгляда, и это серьезные любовные отношения, – Уилл испытал нечто подобное на себе, когда впервые встретил Эллен. Он с силой вонзил зубы в сандвич. – Она показалась мне приятной девушкой и, если быть честным, я рад видеть Эша таким опьяненным любовью. Раньше мне иногда приходила в голову мысль, а нравятся ли ему женщины вообще. Он мастерски держал их на расстоянии.

– Да он всех держит на расстоянии, – заметил Киркленд. – Даже нас. Эштон всегда был самым преданным из наших друзей. Но как часто он открывается перед нами или просит о помощи? Мы выросли вместе с ним, но во многих отношениях он остался для нас загадкой.

Рендалл медленно произнес:

– Иногда я задумывался, что, может быть, какая-то часть его натуры слишком чужда нам, чтобы познать ее.

– Похожие мысли посещали и меня, – признался Уилл. – Но я склонен считать, что его скрытность – это своеобразная защита от общества, которое не всегда было к нему благосклонно. Какой бы ни была Мария Кларк, кажется, ей удалось преодолеть замкнутость Эша. А, возможно, не зная, кто он, Эш сам раскрылся перед ней, чего никогда не сделал бы, будучи герцогом Эштоном. Интересная мысль.

– Он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы вернуться в Лондон? – спросил Рендалл. – Мы можем выехать завтра же утром. Не вижу причин задерживаться в этой глуши.

– А если он предпочтет остаться тут? – Уилл сделал себе еще один сандвич, на этот раз с ломтиком говядины. – Не можем же мы похитить его.

Рендалл пожал плечами.

– Лично я готов сделать все необходимое, чтобы вырвать Эша из когтей этой девицы. Поскольку он серьезно пострадал, мы имеем все права действовать для его же собственного блага.

– "Для его же собственного блага" – это очень вредная для здоровья фраза, – вполголоса заметил Киркленд. – Что-то похожее говорили про всех нас, когда мы были детьми и не делали того, что, как полагали взрослые, было для нас лучше всего.

Рендалл поморщился.

– Очко в твою пользу.

– Леди Агнес никогда не говорила нам, что действует для нашего же блага. Она всегда учитывала наши желания, убеждалась, что мы понимаем, чего нам будет стоить успех, а затем помогала в достижении цели, если мы все еще хотели ее достичь, – отозвался Уилл. – Кстати, раз мы заговорили о леди Агнес, я должен написать ей и Хэлу Лоуфорду и сообщить, что мы нашли Эша.

Некоторое время все молчали, задумавшись, затем Рендалл заметил:

– Для Хэла это будет шок. Они с Эштоном всегда были в дружеских отношениях, но, если мы будем искать того, у кого был мотив совершить убийство... ну, Хэл, определенно, выиграл бы больше всех.

Киркленд покачал головой.

– Я знаю Хэла довольно хорошо, и мне не верится, что он на это способен. Ему, несомненно, понравилось бы быть герцогом Эштоном, но убийство? Нет, я так не думаю.

– А может ли вообще кто-нибудь точно сказать, что на уме у другого человека? – мягко спросил Уилл.

Рендалл пожал плечами.

– Не вдаваясь в философию, я бы причислил Лоуфорда к подозреваемым. К тому же мне очень хочется встретиться с этой девицей, которая так привязала к себе Эштона.

– Такой случай тебе вскоре представится, – Уилл налил себе еще эля. – Эта девица пригласила всех нас в Хартли-мэнор на ужин уже сегодня вечером.

Для неожиданного званого ужина Мария оделась с особой тщательностью. Ни одно из ее платьев не было новым. Во время поездок с отцом в подобных случаях одежду ей предоставляла хозяйка дома. Постоянное перешивание сделало Марию хорошей швеей. Ее самое лучшее вечернее платье было подарком веселой девицы – определенно, не леди, – но зато она надавала Марии много полезных житейских советов.

Этим вечером на Марии было простое, но элегантное синее платье со скромным светлым фишю[46], в нем она выглядела молодой и невинной. И совершенно не походила на охотницу за состоянием, как, должно быть, думали о ней друзья Адама.

К составлению меню Мария подошла с присущей ей практичностью. Хотя миссис Беккет и не являлась французским мастером кулинарного искусства, все же она была замечательной провинциальной английской поварихой. По опыту, Мария знала, что большинство мужчин рады просто хорошо приготовленной в значительном количестве еде, а этого в Хартли-мэнор было вдоволь. По ее мнению вряд ли гости придерутся к свежевыловленной в полдень рыбе, запеченной под деликатным винным соусом. Ради Адама Мария добавила в меню цыпленка, приправленного карри. В общем, причин жаловаться на выбор блюд ни у кого не должно было возникнуть.

У герцога Эштона, наверняка, имеются гардеробы, полные изысканной одежды, но сегодня вечером Адаму придется довольствоваться самым лучшим сюртуком и брюками ее отца. На переделку сюртука Марии пришлось потратить несколько часов, против чего Адам сильно возражал:

– Ты не должна этого делать. Со слов Мастерсона я знаком с этими людьми двадцать лет, так что нет необходимости производить на них впечатление.

– Относительно себя ты, вероятно, прав, но мне это необходимо, – не согласилась Мария. – Даже если наше обручение ненастоящее, я хочу, чтобы они знали, что я хорошо о тебе забочусь.