Но более всего она любила нежные и страстные прикосновения его рук и губ. Адам приподнял ей юбки и теперь ласкал гладкую кожу живота. Мария тихо ахнула, стоило ему проскользнуть рукой между ее бедер, пальцы Адама действовали так же умело и настойчиво, как и его греховные, искусные губы.

– Ты прекрасна, – выдохнул он, – каждая частичка твоей души и твоего тела – прекрасна!

Испытывая головокружение от выпитого шампанского и нахлынувшего желания, Мария больше не заботилась о своей добродетели или о возможных последствиях. Страсть зародилась между ними с момента их первой встречи, и теперь ничто не имело значения – она пройдет этот путь до конца.

Сильные пальцы Адама скользнули вглубь ее лона, и она застонала, уткнувшись ему в шею. Сейчас Мария вся состояла из жара, влажности и горячей потребности. Мгновение, когда Адам на миг отстранился от нее, чтобы расстегнуть брюки и освободиться от них, показалось ей вечностью. Мария укусила Адама за плечо, желая поглотить его целиком.

– Я не думаю, что смогу долго продержаться, – простонал он прерывающимся голосом, накрывая ее тело своим.

– Мне все равно! – Мария обняла его за плечи и с силой притянула к себе.

Они слились со стремительностью, которая не оставила времени для долгих размышлений. Уже через секунду он был в ней – горячий и твердый, удивительный, потрясающий, и так ей необходимый. Короткий укол боли не омрачил ее желания, а лишь усилил потребность стать с Адамом единым целым. Она выгибалась ему навстречу, чувствуя малейшее движение его стройного, сильного тела.

Им не понадобилось много времени, чтобы найти тот ритм, который с каждым толчком только усиливал их жгучее удовольствие. Мария чувствовала себя туго закрученной пружиной, сжимающейся в невыносимом напряжении, пока Адам не просунул свои пальцы между их телами и не коснулся ее с опытом умелого любовника.

Невероятный взрыв эмоций поразил Марию, границы между ними перестали существовать. Остались лишь сокровенная близость и греховное наслаждение, о которых она не смела даже мечтать. Боже мой, Боже мой, Боже мой...

Когда она в порыве страсти вонзила ногти в спину Адама, он издал приглушенный вскрик и напрягся всем телом. Мария обхватила его руками и ногами, надежно удерживая, пока он изливал в нее свое семя.

Страсть улеглась, и к Марии вернулось обычное восприятие действительности. Она глубоко и прерывисто вздохнула, осознав, что они сплелись в саду на скомканном коврике, а вокруг все также пели птицы, словно далеко внизу под ними два неразумных человека не совершили только что поступок, безвозвратно изменивший их отношения. У нее закружилась голова, не только от выпитого шампанского, но и от потрясения.

– Мария, любовь моя.

Адам откатился в сторону, но не выпустил ее из своих крепких объятий. Она услышала шелест снимаемой им с головы повязки, затем Адам стащил ленту и с Марии. Она заморгала от яркого света, а Адам склонился к ней и стал с невыносимой нежностью целовать уголки ее глаз. Он был с ней таким честным, таким заботливым. А она лгала ему.

– Я благословляю тот день, когда ты стала моей женой. Но... – Адам на мгновение замолчал, в его голосе прозвучало сомнение. – Возможно, я ошибаюсь, но... разве мы не осуществили свой брак сразу же после нашей свадьбы?

Даже теперь, когда факты заговорили против нее, он продолжал верить ей. Чувство вины прорвало плотину нагроможденной лжи и хлынуло на свободу. Мария вскочила на ноги, в глазах стояли слезы – слезы страдания и ненависти к самой себе.

– Мне жаль, – выдохнула Мария, – мне так жаль.

Желая убежать прежде, чем окончательно потеряет самообладание, она развернулась и бросилась прочь из сада, но Адам оказался быстрее. Он поймал ее и прижал спиной к своему телу, крепко обняв за талию.

– Мария, прости, – сказал он в замешательстве. – Я думал, ты хочешь, чтобы мы стали близки.

– Я хотела, – ответила девушка сдавленным голосом.

– Я причинил тебе боль? Видит Бог, я этого не хотел, – Адам надежно обнимал ее одной рукой за талию, а другой поглаживал по плечам и рукам, словно успокаивая маленького взволнованного пони.

– Мне было не очень больно, – прошептала она.

– Тогда в чем же дело, Мария, что не так? Я люблю тебя и хочу быть тебе хорошим мужем. Неужели я настолько отличаюсь от того мужчины, каким был прежде?

От стыда ей захотелось провалиться сквозь землю, но она должна была сказать ему правду. Мария глубоко вздохнула, вырвалась из надежных объятий Адама и повернулась к нему лицом.

– Я не знаю, каким ты был прежде, – безжизненным голосом произнесла она. – Мы не муж и жена. Я ни разу в жизни не видела тебя до той ночи, когда вытащила из моря.

У Адама перехватило дыхание, словно мощный кулак внезапно врезался ему в живот. Распущенные, светлые волосы Марии сверкающими волнами окутали ей плечи, делая такой соблазнительной, какой Адам всегда мечтал ее видеть. Он жаждал подхватить Марию на руки, а она утверждала, что они чужие друг другу.

– Мы не женаты? – ошеломленно спросил Адам, отказываясь верить, что Мария ему не принадлежит. – Ты мне не жена?

Мария бантом вытерла слезы, бегущие по щекам. Даже с опухшими глазами и покрасневшим носом она была прекрасна.

– Нет. Мне так жаль. Я солгала тебе, и эта... эта ложь так все запутала.

– Но почему ты сказала, что мы женаты?

Мария смяла в руке мокрую ленту.

– Я была очень одинока, а Джордж Берк так настойчиво ухаживал за мной, – сказала она, запинаясь. – Я противилась этому как могла, понимая, что брак с ним будет ужасной ошибкой, хотя обычно он вел себя обходительно и достойно. Я чувствовала, что все больше склоняюсь к тому, чтобы ответить ему согласием. Это в значительной степени облегчило бы мне жизнь: я могла бы избежать судебного процесса и обрести мужа, рожденного в Хартли. Боясь, что в момент слабости приму его предложение, я сказала Берку, что у меня уже есть муж, который находится на Пиренейском полуострове.

– Сражается с французами?

Перед мысленным взором Адама промелькнули картины с солдатами и полями сражений – картины ожесточенных боев. Видел ли он все это собственными глазами, участвуя в кровопролитных баталиях? А может быть, он всего лишь читал о войне в газетах, и этим объяснялась нечеткость его видений?

– А потом появился я, потерявший память. Самая подходящая кандидатура на роль выдуманного мужа.

– Это еще не все, что я хотела тебе рассказать, – Мария присела на краешек скамьи. – Бабушка Роуз научила меня нескольким несложным ритуалам. Никакого колдовства, человеку просто нужно сосредоточиться на том, о чем он страстно мечтает или в чем очень сильно нуждается. Однажды ночью я проснулась в отчаянии и решила исполнить ритуал Желания, попросив разрешить мою проблему с Берком.

Девушка грустно улыбнулась.

– Бабушка Роуз обычно говорила, что ее ритуалы похожи на молитвы с использованием трав.

– И ты попросила себе мужа.

– Нет, я не загадывала ничего определенного. Но когда я сжигала фимиам в патио на солнечных часах, я тосковала по... мужу, о котором мечтала. Он не был бы похож на Джорджа Берка. После ритуала я почувствовала умиротворение и ненадолго задремала. А потом я проснулась, услышав громкий голос, звучавший прямо в моей голове и поразительно похожий на голос бабушки Роуз. Она звала меня спуститься к берегу моря. – Мария взглянула на Адама: – Это было той ночью, когда я нашла тебя.

– Страшно представить, что я похож на какого-то идеального мужа из чьей-то мечты.

Адам присел на противоположный конец скамьи, настолько далеко от Марии, насколько это вообще было возможно. В одно мгновение основа его существования рухнула, мысли в голове спутались, представляя безнадежный хаос. Он больше не Адам Кларк. Он никто.