на вытянутой руке за кольцо – 45 ф.;

на вытянутой руке на ладони – 60 ф.;

вырвал правой рукой – 150 ф.;

вырвал левой – 140 ф.;

выжал правой рукой – 100 ф.;

выжал левой – 105 ф.;

выбросил правой рукой – 140 ф.;

выбросил левой– 140 ф.;

выжал двумя руками – 220 ф.;

вырвал двумя руками – 200 ф.;

толкнул двумя руками – 270 ф.". (Здесь результаты даны в немецких фунтах; немецкий фунт равен 500 г.– Ю. В.)

Сергей Елисеев был незаконно репрессирован в 30-е годы и погиб. А о нем с уважением отзывался сам Дебоннэ.

Дебоннэ – фигура исполинская в становлении физической культуры во Франции, да и не только во Франции. Русские атлеты относились к нему как к бесспорному мировому авторитету.

Французы считают Дебоннэ "отцом современной физической культуры". Он прожил долгую жизнь – 86 лет (1867-1953), оставив солидный свод интереснейших работ, таких, как "Физическая сила".

Дебоннэ не уставал напоминать принцип Сенеки: "Человек не умирает, он убивает себя".

С начала века во Франции издается журнал "Физическая сила", который тесно связан с именем Дебоннэ. Журнал пропагандировал физическую культуру, уровень его материалов был очень высок. Без сомнения, это было одно из культурнейших изданий такого рода в мире.

В Музее физической культуры и спорта Франции я видел макет спортивного зала для женщин – вроде бы ничего особенного, если бы не дата. Зал действовал уже в 1843 году. Женщины тренировались в платье, сообразно взглядам эпохи, но это уже была настоящая физическая культура, движение к ней. Дата – 1843 год, а также сам зал и то, что он для тренировок женщин, впечатляют…

Помянул Красовский и одного из теоретиков физической культуры и спорта дореволюционной России, журналиста и известного тренера Александра Константиновича Анохина (псевдоним-Б. Росс).

В течение ряда лет я выяснял судьбу Анохина.

Студентом-медиком Анохин публикует первые статьи. так или иначе связанные с физической гигиеной и тренировкой. Одна из них появляется отдельной брошюрой в 1905 году с предисловием профессора И. А. Сикорского

Впоследствии доктор Анохин издает семь книг, непосредственно посвященных различным системам тренировки (Сандова, Мюллера, Дебоннэ, Штольца, Дудлея. японской, русской). Лишь одна из них написана в соавторстве с В. К. Крамаренко. Его работа "Волевая гимна стика. Психофизические движения", напечатанная и 1909 году, выдерживает шестнадцать изданий! Из них восемь – посмертных, последнее – в 1930 году. Анохин являлся также редактором "Всероссийского календаря спортсмена" (Киев, 1914). Приложением к календарю был отчет о I Российской олимпиаде 1913 года. Анохина, несомненно, можно отнести к строителям русского спорта. Невозможно счесть его очерки, заметки в разных спортивных журналах, каждая-самостоятельный взгляд на судьбу того или иного атлета, а также на назначение физической культуры и спорта.

Это одна сторона жизни Анохина. Другая – руководство крупнейшим в дореволюционной России масонским орденом Андрея Первозванного (ложа Нарцисс). Вместе с ним в руководстве орденом оказался и С. К. Маркотун, который уже в эмиграции публикует об этом воспоминания. На Анохине как пророке ложи и вообще русского масонства замыкаются связи с орденом Изида, оккультной коммуной Гисбар и парижским Верховным советом мартинистов (через Маркотуна и небезызвестного французского консула Энно). У масонов строгая иерархия всех братьев по ложе. Есть высшее звание – пророк, есть – магистр, маг, рыцарь. Эти звания при написании обозначаются своей системой точек. Посвященный сразу прочтет…

Масонская ложа тесно связывает Анохина с будущим гетманом П. П. Скоропадским, "самостийником" С. В. Петлюрой, В. Н. Луниным – внебрачным сыном царского военного министра Сухомлинова, Воробиевским (он вывозил в карете "скорой помощи" гетмана Скоропадского в немецкий военный эшелон, отбывающий в Германию) – все они встречаются в этой ложе, все – братья по ложе… и ненависти к революции.

Еще до известных событий Петлюра приносит клятву в помещении масонской ложи на Львовской улице, 47, кстати, в присутствии будущего гетмана Скоропадского. В этом же доме квартиру под номером девять занимал Анохин.

В 1919 году при облаве на киевских валютчиков случайно задержан Анохин. Он не имеет никакого отношения к черной бирже, но при выяснении личности и допросе в милиции вдруг дает подробные показания о руководимой им масонской ложе и ее российских и международных связях. Важные сведения тут же поступают в Ч К.

Неизвестно, по каким причинам, то ли опасаясь возмездия, то ли в раскаянии за свою слабость (как-никак выдал святая святых-ложу и братьев по ложе), то ли по другим, неизвестным причинам, но Анохин кончает самоубийством в своей одиночке (все из-за той же важности сведений его посадили в одиночку). Характерна поза покончившего с собой – поза распятого Андрея Первозванного – символа любой русской масонской ложи.

Много и других, весьма интересных сведений дал этот розыск Анохина. К сожалению, им здесь не место.

Такова противоречивая и сложная судьба одного из зачинателей русского спорта.

Не о таких ли, как он, написал Борис Савинков:

Когда принесут мой гроб,

Пес домашний залает,

Жена поцелует в лоб,

А потом меня закопают.

Глухо стукнет земля.

Сомнется желтая глина,

И не будет того господина,

Которым называл себя я.

Этот господин в котелке,

С подстриженными усами,

Он часто сидел между вами…

Он родился, потом влюбился,

Потом убил, потом писал,

Потом скончался, я не знаю.

Потом по имени назывался,

И зачем свой путь совершил..

И вот мне все равно – ведь он умер давно…

Предчувствием конца жизненных дней, краха дела полна каждая строфа. Удары погребального колокола в каждой рифме…

Когда принесут мой гроб,

Пес домашний залает.

Жена поцелует в лоб,

А потом меня закопают.

И закопали…

Не удался спектакль в Париже.

Победа дорога прежде всего радостью всех. Тогда я воспринимал это только так. Стоило ли гнаться за победами, если они ничего не давали другим?

Добро обезоруживает. За доброе можно идти без устали, не придавая значения тягостному и больному. Всякая мысль, учение, действие, исключающее это чувство, лгущее в этом чувстве, не ставящее его целью, а самое главное – долгом своей практики, суть гнилые, обреченные и обманные. Не зло калечит жизнь – его уравновешивает воля сопротивления,– а отсутствие добра. Вырождение доброго начала – есть истощение духовных сил человека и обращение его к инстинктам, вычерпывание жизни инстинктами, потеря чести…

От дней в Париже остались какие-то лоскутья воспоминаний. Город я не запомнил. Так и оставил его в мечтах.

Теперь, в 80-е годы нашего века, "Маленькая таверна" Жана Дама на Порт-Руайяль, 4, перестроена. Там новый хозяин – Жан Морэ, и никто не помнит о Даме и о том, что в этом ресторанчике четверть века собирались за бокалом вина самые сильные люди Франции и мира.

А нас ждала Финляндия с горячкой четырех выступлений – уже отделаться просто большими весами не удастся. Везде будет одно и то же: объявлена моя решимость взять рекорд. Что-либо изменить я уже не мог. Для отдыха перед каждым выступлением – всего день. После попытки на рекорд я обычно восстанавливаюсь десять – четырнадцать дней. Предстояло нечто необычное, если учесть и напряжения показательных тренировок, тоже уже оговоренных.

Я находился в неослабном чувстве ответственности перед испытанием. В то же время я должен исключить всякую возможность углублений травм. При подобной интенсивности выступлений таким рекордом мог быть только рекорд в толчке. Здесь у меня запас. Природная мощь и наработанный запас силы в ногах, пожалуй, способны перенести всю многодневную череду рекордных напряжений. Мышцы рук уже вывело из игры напряжение на парижском помосте. Им обрести свежесть только после возвращения из турне. В рывке я лишен необходимой скорости. Рывок требует исключительной нервной свежести – это не только высшая скорость движений, но и высшая слаженность, однако тут кроме усталости дают о себе знать и травмы. В толчковом упражнении скоростные качества не столь важны и движение не затрагивает поврежденные узлы.