— Какой манящий запах, — обрывисто говорит она, жадно принюхиваясь к ноге, глаза горят желтым, кажется, еще сильнее, — я немного, правда, совсем чуть-чуть…

Ладони уже давно мокрые, виски пульсируют от напряжения, сердце вылетает. Доселе незнакомый липкий страх прокатывается по телу новой волной.

Я кричу и свободной ногой бью Варису по лицу. Снова и снова. Но она не реагирует, и горячий красный язык проходит по коже ноги. Она как зимики[8] в предвкушении дозы синего скварда[9], оттягивает неизбежное наслаждение, будто в ее руках все время мира.

Мои руки беспрестанно шарят по полу, как совсем недавно по телу, как оказалось, гуля. И к слову, деформации подверглось только ее лицо, что весьма странно, и не совпадает с картинками и рассказами.

Клыки Варисы впиваются в мясо голени, и она почти стонет от этого. Острая боль пробегает по всему телу.

Наконец пальцы нащупывают холодную рукоять дверса, и я мгновенно хватаю его. Взвожу курок, и боек с оглушающим хлопком отправляет свинец в бледный лоб и́ннурки.

Голову гуля отбросило назад, и я мгновенно высвободил ногу. Вместе со звоном упавшей гильзы, тело девушки обмякло и рухнуло на пол. Прямо на глазах уродливое лицо стало преображаться: исчезла рваная пасть, клыки, неестественно растянутые глаза.

Хорошо знакомый запах пороха добрался до ноздрей, освободив внимание от наблюдаемой трансформации, и я решил, что пора бы что-нибудь надеть. Что бы сейчас ни произошло, на выстрел, несомненно, кто-нибудь придет, а здесь картина — голый я и труп девушки с дыркой во лбу.

Мертва. Но разве у меня был выбор? Она точно не замуж хотела проситься. К тому же, я слишком упертый, чтобы так просто умереть.

Я нервно нашарил на груди камешек и облегченно выдохнул. Кроме одежды, это единственная вещь, которая была при мне, когда Зи нашла меня. На вид обычный камень: серо-белого цвета, шершавый, размером с монету, только толще. Неровный и бугристый, будто его вручную обрабатывали. Можно было бы назвать это медальоном, ведь в нем была проделана дырочка для подвешивания, но в моей голове почему-то звучало именно "камешек", будто тот, кто мне его дал, произнес именно это слово, а детский мозг запомнил. Никаких надписей или рисунков на нем не было. И я бы выкинул его давно, если бы не знал, что его не берет ни пуля, ни стальное сверло, хотя на вид хрупкий, как известняк…

Спешно оторвав от простыни лоскут, я перевязал укус. Не первая рана за девятнадцать зим и, несомненно, не последняя. Обработать только надо.

Не прошло и двух рим, как незапертая дверь распахнулась.

— Что за нахер? Вик, ты стрелял? — спросил Гирс, ввалившись внутрь, сзади в его спину врезался Патрик с перекошенными очками.

Я успел надеть только трусы и постарался сказать спокойно:

— Да, я.

Он дернул за цепочку под лампой на стене, и я зажмурился от желтого света.

— Это ты ее? — ошеломленно спросил земляк, глядя то на мертвую Варису, то на меня — в трусах и с дверсом в руке. Вопрос глупый, учитывая обстановку.

— Я.

— Зачем? Маньяк что ли? — отшатнулся он, положив руку на свой дверс. Он у него был закреплен на поясном патронташе. Патрик нервно сглотнул, выглядывая из-за плеча Гирса.

— Она — гуль, — указал я на Варису дулом. Мельком глянул на место укуса и поморщился от покалывания. Пара капель красного проступили через белую ткань.

В коридоре послышался шум, и я спешно натянул штаны. И так обстановка идиотская, не хватало в трусах тут перед всеми щеголять.

К моему удивлению в комнату ввалился не угрюмый трактирщик, а двое остроухих. Видать, совместная дорога таки располагает к особому отношению.

Они проделали те же манипуляции, что и Гирс, осматривая место происшествия. Парень кхану́ тоже глупо спросил, я ли это сделал. Его спутница стояла рядом и молчала, подозрительно поглядывая на меня, сжав пухлые губы в тонкую линию.

И нет, это не забота о соседе по дилижансу привела их сюда, а соседняя комната и обычное любопытство.

— Говорю же, она гуль! — уже вспылил я, в который раз повторяя это. — И почему до сих пор нет верзилы трактирщика, охотников? Где вообще все, я ведь не в ладоши хлопнул и стены здесь тонкие!

— Может, спит? — обронил Гирс, выглянув в коридор. — Говорил я, странно это все.

— Да, стены здесь действительно тонкие, — негромко пробурчала кхану́, покрутив носом, и отвела взгляд.

Патрик подошел к трупу и присел рядом:

— Какой же она гуль. Я видел рисунки и фотоснимки. Гули совсем другие.

— Точно другие, — уверенно подтвердил парень кхану́. — Мне довелось как-то встретить одного, когда с отцом охотились. Мерзкие, деформированные, тупые твари. Монстры, в общем.

— Думаете, я не знаю этого? Я тоже книжки читал! — раздраженно бросил я, наконец совладав с рубашкой. Дверс отпускать рука никак не хотела. — Она была нормальная, обычная, а потом вдруг изменилась.

— Так не бывает! — сказал Патрик.

— Тебе откуда знать? Ты специалист по монстрам?

— Он в исследовательском отделении училища числится, там умникам много чего рассказывают и показывают, — ответил за парня Гирс и, будто осознав нечто важное, спросил: — Постой, получается, ты трахнул гуля?

Я проморгался, даже не представляя, что на это ответить:

— Нет…

— Но вы ведь того… — он поднял брови, глядя на голую девушку на полу.

— Да, то есть, нет… Демоны, тебя сейчас только это волнует?

— Да нет, я так… просто, — ухмыльнулся Гирс.

Девушка кхану́ опустила глаза в пол, и от этого движения мне стало почему-то дико стыдно.

— Она была нормальной, когда, ну… — пробормотал я неуверенно. — Человеком! Ты думаешь я человека от гуля отличить не могу?

— Она и не гуль! — стоял на своем Патрик, сидя над Варисой. — Я ведь говорю, что видел гулей. Ты пристрелил обычную девушку, Виктор…

— Да, не гуль это. Гули уродливые, сгорбленные, и тела их полностью деформированы те́нниши. Некоторые даже передвигаться нормально не могут. Это точно не гуль, — протараторил парень кхану́.

— Я не сумасшедший, — отрезал я. — Она говорила, что я вкусно пахну, и ее рот превратился в рваную пасть с кучей зубов. А еще, она сама сказала, что гуль. Но меня сейчас больше тревожит не ваше доверие, а то, как это возможно и что эта дамочка здесь забыла. Представьте на миг, что я не лгу и не обезумел…

Повисла тишина. Гирс хмурился, девушка о чем-то перешептывалась со своим спутником.

— Хочешь сказать, что здесь еще есть такие? — опередил чернокожего га́рминца кхану́ и скривился, глядя на тело Варисы.

Я проследил за его взглядом и заметил, как Патрик отдернул руку от голой груди.

— Я это, просто проверил сердцебиение. Она горячая, — нервно сказал он, — в смысле тело горячее и будто живое.

Я потерял к нему интерес и сказал остальным:

— Да, именно. Гуль это или нет, но она не человек и хотела полакомиться мной. Ты прав Гирс, с этим местом что-то не так.

— Виктор, у тебя какой калибр? — спросил Патрик негромко.

— Девять с половиной, как обычно, а что?

— Хм, странно… дырка во лбу маленькая какая-то, — пробурчал он, бережно проведя пальцем по ране.

— Слушай, и правда, где все? — тревожно спросил Гирс, нервно похлопав по кобуре с револьвером. — После выстрела пять рим точно пролетело.

Я свой дверс прятать не собирался и вообще решил, что нужно валить из этого места, да поскорее.

— Вы откуда вообще прибежали?

— Снизу, — задумался земляк. — Если ты о бармене — да, его там на тот момент не было. В зале были заняты пара столов, со спящими наемниками, да вторая разносчица суетилась.

— Ясно. У вас оружие есть? — спросил я остроухих, и они оба кивнули.

Все Кхану, фотоснимки которых мне довелось рассматривать, всегда были в накидках, из-под которых видны только ноги чуть выше колена, так что понять, сколько при них оружия, не получится. Мои соседи по дилижансу выглядели так же.