- Собака знает, как надо слушать.

У собаки достаточно ума, чтобы не кусать руку, которая пытается помочь.

Наш спор зашел слишком далеко.

В этой части истории я испытываю желание солгать.

Сказать, что я говорил эти вещи в неудержимой ярости.

Что я был поражен горем от воспоминаний о своей убитой семье.

Я испытываю желание сказать, что я чувствовал вкус сливы и мускатного ореха во рту.

Тогда у меня было бы хоть какое-то оправдание.

Но это были мои слова.

В конце-концов, я был тем, кто все это сказал.

Только я.

Денна отплатила той же монетой, обидно, неистово и остроумно, как и я.

Мы оба были горды, сердиты и исполнены непоколебимой уверенностью юности.

Мы сказали вещи, которые никогда не сказали бы в другой ситуации, и когда мы уходили, мы уходили порознь.

Мой характер был горяч и едок, как кусок раскаленного железа.

Он обжигал меня, когда я шел обратно в Северен.

Он горел, пока я шел своим путем через город и ожидал подъемник.

Он тлел, пока я шагал через поместье Мейера и захлопывал за собой дверь в свои комнаты.

Только часы спустя я остыл достаточно, чтобы пожалеть о своих словах.

Я думал о том, что я мог сказать Денне.

Я думал о том,чтобы рассказать ей,как была убита моя труппа, о Чандрианах.

Я решил, что напишу ей письмо.

Я объяснил бы все, независимо от того, каким бы глупым, или невероятным это не показалось.

Я достал перо, чернила и положил лист прекрасной белой бумаги на письменный стол.

Я обмакнул перо и пытался придумать, с чего я мог бы начать.

Мои родители были убиты, когда мне было одиннадцать.

Это было событие настолько огромное и ужасное, что оно едва не свело меня с ума.

И даже годы спустя я не рассказал о нем ни одной душе.

Я даже ни разу не шепнул никому в пустой комнате.

Это была тайна, которую я хранил так сильно и так долго, что когда я отваживался думать об этом, мою грудь сдавливало настолько тяжело, что я мог едва дышать.

Я обмакнул перо снова, но больше не было слов.

Я открыл бутылку вина, думая, что оно может ослабить тайну внутри меня.

Дать мне некоторую шаткую опору, которую я мог использовать, чтобы вырвать ее.

Я пил, пока комната не закружилась, и кончик пера не покрылся сухими чернилами.

Несколько часов спустя чистый лист все еще глядел на меня, и я бил кулаком по столу от ярости и разочарования, ударяя его так сильно, что из моей руки потекла кровь.

Именно такой тяжелой может стать тайна.

Она может сделать так, что кровь будет течь легче, чем чернила.

На следующий день после ссоры с Денной я проснулся позднее полудня, по очевидным причинам чувствуя себя несчастным.

Я поел и умылся, но гордость не позволила мне отправиться в Северен на поиски Денны.

Я послал кольцо Бредону, но посыльный вернулся в новостями, о том, что он все еще отсутствует в поместье.

Тогда я открыл бутылку вина и стал перелистывать кучу историй, которые медленно накапливались в моей комнате.

Большинство из них были скандальными и язвительными.

Но эти мелкие низости соответствовали моему настроению и помогали отвлечься от собственных несчастий.

Таким образом я узнал, что предыдущая графиня Банбрайд умерла не от чахотки, а от сифилиса, полученного от любовных связей с конюхом.

Лорд Вестон пристрастился к смоле деннера, а деньги, предназначенные для поддержания королевской дороги, были потрачены на его пагубную привычку.

Барон Джакис заплатил нескольким чиновникам, чтобы избежать скандала, когда его младшая дочь была обнаружена в борделе.

Было две версии этой истории: одна, где она продавала, и другая, где она покупала.

Я отложил эту информацию на будущее.

Я начал вторую бутылку вина, когда прочитал, что молодая Неталия Лаклесс сбежала с труппой бродячих актеров.

Ее родители, конечно же, отреклись от нее, оставляя Мелуан единственной наследницей земель Лаклесс.

Это объясняло ненависть Мелуан к Руэ и делало меня вдвойне счастливым от того, что я еще не сделал свою принадлежность к Эдема достоянием общественности здесь, в Северене.

Существовало три различных истории о том, как герцог Кормисант в подпитии впал в бешенство и избил всех, кто оказался поблизости, включая свою жену, сына и несколько гостей.

Был короткий рискованный отчет о том, как король и королева провели развратную оргию в своих частных садах, скрытых от глаз королевского двора.

Даже Бредон был упомянут.

Говорилось, что он проводил языческие ритуалы в уединенном лесу возле своих северных имений.

Они были описаны с такими экстравагантными и тщательными подробностями, что я бы удивился, если они не были бы скопированы непосредственно со страниц некоторых старых Атуранских романов.

Я читал до самого вечера, но дошел лишь до середины стопки историй, когда прикончил бутылку вина.

Я как раз собирался отправить посыльного за другой, когда услышал легкое шуршание из соседней комнаты, которое сообщало о приходе Алверона в мои комнаты через скрытый переход.

Я притворился удивленным, когда он вошел в комнату.

- Добрый день, ваша светлость, - сказал я, поднявшись на ноги.

- Сиди, если хочешь, - сказал он коротко.

Я остался почтительно стоять, поскольку знал, что с Маером лучше ошибиться в сторону большей формальности.

- Как продвигаются дела с вашей леди? - спросил я.

Из оживленных сплетен Стейпса я знал, что дела быстро продвигаются к завершению

- Мы обвенчались сегодня, - рассеяно сказал он.

- Подписали документы и все.

Это сделано.

- Ваша светлость, если вы позволите мне, вы кажетесь не очень довольным.

Он кисло улыбнулся.

- Я полагаю, ты слышал о нынешних неприятностях на дорогах.

- Только слухи, ваша светлость.

Он фыркнул.

- Слухи, а я пытался сохранить все в тайне.

По дороге на север кто-то напал на моих сборщиков налогов.

Это было серьёзно.

- Сборщиков, ваша светлость? - сказал я, подчеркивая множественное число.

- Сколько им удалось взять?

Маер сурово взглянул на меня, давая понять неуместность моего вопроса.

- Достаточно.

Более чем достаточно.

Это четвертый раз, когда у меня пропали люди.

- Более половины моих северных налогов ушли к разбойникам, - он серьёзно посмотрел на меня.

- Насколько ты знаешь, земли семьи Лаклесс находятся на севере.

- Вы думаете, что Лаклесс напали на ваших сборщиков?

Он ошеломленно взглянул на меня.

- Что?

Нет, нет.

Это бандиты в Элде.

Я покраснел в замешательстве.

- Вы послали патрули, ваша светлость?

- Конечно, - отрезал он.

- Несколько десятков.

Они не нашли ничего, кроме остатков их ночевок. - Он замолчал и посмотрел на меня.

- Я подозреваю, что кто-то из моей охраны в сговоре с ними, - выражение его лица было серьезным.

- Я полагаю, ваша светлость, отправили в сопровождение сборщиков охрану?

- Два на одного, - ответил он.

- Ты знаешь, как это дорого снарядить несколько десятков человек охраны?

- Броня, оружие, лошади? - он вздохнул.

- Вдобавок ко всему, только часть украденного принадлежит мне, остальное принадлежит королю.

Я понимающе кивнул.

- Я не думаю, что он очень доволен этим.

Алверон махнул рукой.

- А, все равно, Родерик так или иначе получит свои деньги.

Он держит меня ответственным за его десятину.

Так что я вынужден послать сборщиков во второй раз, чтобы собрать долю его величества.

- Я не думаю, что к нему расположено большинство людей, - сказал я.

- Это не так, - он устало потер лицо рукой, сидя в мягком кресле.

- Мои познания заканчиваются на этом.

Что подумает Мелуан, если я не смогу сохранить безопасность на моих дорогах.