Лудильщик откинул голову назад и рассмеялся.

- Я собирался предложить тоже самое, - сказал он.

Затем он перебросил мой плащ себе через руку и крепко пожал мою руку.

Я выловил в моём кошельке два серо-коричневых железных винтийских полупенни, и к моему приятному удивлению, твердый атуранский пенни.

Последний был удачей для меня, поскольку имел ценность, как часть полного винтийского серебряного.

Я опустошил десятки карманов моего бордового плаща в свою дорожную сумку и собрал мои новые приобретения от лудильщика.

Затем я написал Денне быстрое письмо, объяснив, что мой покровитель непредвиденно отослал меня.

Я извинился за необдуманные вещи, которые я наговорил и сказал ей, что я хотел бы встретиться с ней сразу, как я вернусь в Северен.

Мне хотелось бы иметь больше времени для написания его.

Мне хотелось придумать более тонкие извинения, более подробно объясниться, но лудильщик закончил упаковывать мой прекрасный плащ и был готов отправиться дальше.

Не имея сургуча для запечатывания письма, я использовал трюк, который придумал во время написания записок от имени Маера.

Я согнул часть бумаги напротив самой себя, затем свернув ее вместе таким образом, что нужно было бы рвать бумагу для того, чтобы развернуть ее снова.

Я вручил его лудильщику.

Оно предназначено для красивой, темноволосой женщиной по имени Денна.

Она находится на Четырех свечах в Нижнем Северене.

- Это напоминает мне, - воскликнул он, когда сунул мое письмо в карман.

- Свечи. - Он полез в седельную сумку и вытащил горсть жирных сальных свечей.

- Иногда требуются свечи.

Забавно, я мог использовать некоторые, хотя и не по назначению, о котором он подумал.

- У меня также есть немного воска, чтобы натирать твои сапоги, - продолжил он, роясь в своих вещах.

- В это время года бывают жестокие дожди.

Я поднял руки, смеясь.

- Я дам тебе бит за четыре свечи, но большего просто не могу себе позволить.

Если я позволю себе еще немного, мне придется купить вашего осла, чтобы унести все это с собой.

- Как угодно, - сказал он, легонько пожимая плечами.

- Одно удовольствие вести с вами дело, молодой сэр.

Солнце уже начинало садиться в то время, как мы нашли хорошее место для лагеря на вторую ночь.

Мартен стал нарезать морковь с картошкой и послал Хеспи набрать воды в котелок.

Я использовал маленькую лопату Мартена, чтобы вырыть яму для нашего костра.

Без всяких просьб Темпи поднял с земли ветку и использовал свой меч, чтобы настругать тонкие полоски сухой древесины, используя их как трут.

Извлеченный из ножен, его меч перестал казаться таким уж внушительным.

Но учитывая то, как легко он отделял тонкие как бумага полосы древесины, он, должен был быть острым как бритва.

Я закончил, обложив яму камнями.

Темпи молча протянул мне горстку щепок.

Я кивнул.

– Может, воспользуешься моим ножом? – Спросил я, надеясь завязать хоть какую-то беседу.

За последние два дня мы едва перекинулись дюжиной слов.

Бледно-серые глаза Темпи задержались на ноже, висевшем у моего пояса, затем вернулись к мечу.

Он покачал головой беспокойно и нервозно.

- Разве лезвие не испортится? – Спросил я.

Наемник пожал плечами, избегая моего взгляда.

Я начал закладывать костер, и это было моей первой ошибкой.

Как я уже говорил, было прохладно и все мы порядком устали.

Так что, вместо того чтобы потратить пол часа, превращая искру в приличный походный костер, я окружил трут Темпи охапкой хвороста, а затем, укладывая по кругу все более крупные ветки сделал плотный шалашик из поленьев.

- Дедан вернулся с другой охапкой дров едва я только закончил.

- Прекрасно, проворчал он достаточно тихо для того, чтобы притвориться, что говорил только с собой, но достаточно громко, чтобы все могли слышать.

- И ты у нас главный.

Замечательно.

- Что ты там сейчас бормочешь? - спросил Мартен устало.

- Мальчик сделал маленький деревянный форт, а не костер. - Дедан драматично вздохнул, затем произнес тоном, который как он вероятно считал, был отеческим, но вышел крайне снисходительным.

Послушай, я выручу тебя.

Искра никогда не зажжет это.

У тебя есть кремень и сталь?

Я покажу тебе как этим пользоваться.

- Никому не нравится, когда с ним так разговаривают, но я испытывал к этому особое отвращение.

Дедан ясно дал понять в последние два дня, что он считает меня идиотом.

Я устало взднул.

Моим старым, наиболее усталым вздохом.

Именно так я должен был сыграть это.

Он думал обо мне как молодом и бесполезном.

Я должен был доказать ему, что не был ни тем ни другим.

- Дедан, - спросил я. - Что ты обо мне знаешь?

Он посмотрел на меня пустым взглядом.

- Ты знаешь обо мне одну вещь, - сказал я спокойно.

- Ты знаешь, что Маер назначил меня ответственным. - я посмотрел ему в глаза.

- Разве Маер идиот?

Дедан сделал пренебрежительное движение.

- Конечно нет, я просто сказал...

Я встал и тут же пожалел об этом, поскольку это только выявило резкий контраст, насколько он был выше меня.

- Стал бы Маер ставить меня во главе, если бы я был идиотом?

Он неискренне улыбнулся, пытаясь выдать два дня пренебрежительного бормотания как своего рода недоразумение.

- Не пойми все так...

Я поднял свою руку.

- Это не твоя ошибка.

Ты просто ничего не знаешь обо мне.

Но давай не будем тратить время на это сегодня вечером.

Мы все устали.

А пока, будь уверен, что я не какой-то богатый сосунок, без шуток.

Я зажал между пальцами тонкий трут от Темпи и сконцентрировался.

Я вытянул больше тепла, чем мне было нужно и почувствовал , что моя рука похолодела до самого плеча.

- И будь уверен, я знаю, как разжечь огонь.

Деревянные стружки воспламенились, вспыхнув горячо и внезапно, захватывая остатки трута, заставляя пламя взвиться почти мгновенно.

Я хотел сделать драматический жест, чтобы Дедан прекратил думать обо мне как о каком-то бесполезном мальчишке.

Но время, проведенное в университете сделало меня пресытившимся.

Зажечь огонь таким образом для члена Арканума было так же просто, как обуть ботинки.

Дедан, с другой стороны, никогда не встречал арканиста, и вероятно никогда не был в пределах пятисот миль от университета.

Все, что он знал о магии - были истории у походного костра.

Поэтому когда пламя вспыхнуло, он побелел как полотно и от неожиданности сделал несколько шагов назад.

Он выглядел так, как будто я внезапно вызвал ревущую стену огня как Таборлин Великий.

Затем я увидел, что у Мартена и Хеспи на лицах такое же выражение, суеверие уроженцев Винтаса, явно написанное на их лицах.

Их глаза обратились к мерцающему огню, а затем обратно ко мне.

Я был одним из них.

Я путался с темными силами.

Я призывал демонов.

Я сьел и сыр и корку.

Глядя на их ошеломленные лица я понял, что ничто мною сказанное их не успокоит.

Не сейчас.

Так что вместо этого я вздохнул и начал обустраивать место для сна.

Той ночью почти не было веселых разговоров у костра, а ворчания Дедана не было совсем.

Я бы предпочел уважение, но если это не возможно, то немного здорового страха со временем сможет заставить дела пойти более гладко.

Два дня без продолжения представлений с моей стороны помогли всем расслабиться.

Дедан продолжал хамить и бахвалиться, но он прекратил называть меня мальчиком и стал жаловаться вдвое реже, так что я рассматривал это как победу.

Окрыленный этим теплым успехом, я решил сделать активную попытку привлечь Темпи к разговору.

Если я несу ответственность за этот небольшой отряд, то мне нужно узнать о нем побольше.