Среди многочисленных гостей затеряться не составило труда. К тому же я сомневалась, что мать Флены станет следовать за нами.

Отойдя подальше от центра праздника, мы сбавили шаг и залились смехом.

— Боже, мои ноги сейчас отвалятся! — выдохнула Флена.

— Ещё бы, столько танцевать!

— Да и партнёры все как один криволапые.

Мы двинулись вглубь парка. Вокруг прогуливались редкие пары. Многие придворные предпочитали оставаться «на свету», словно мотыльки, боящиеся отлететь от нагретого места.

— Этот марш-бросок по кавалерам означает активную стадию поиска мужа? — спросила я.

Флена тяжко вздохнула. Я смотрела на неё и не могла представить, чтобы она уже стала чьей-то женой.

— Мама всё-таки вознамерилась выдать меня замуж этим летом, а не после обучения как обещала, — упавшим голосом сообщила она.

Флена опустила взгляд. Затем резко подняла голову.

— Но я не хочу брак по расчёту, как у наших родителей. Это отвратительно. Мама почти всегда несчастна, а отец... Я не понимаю, почему должна выполнять какой-то нелепый долг, выходя замуж. Разве недостаточно, что я племянница короля? Да и кому это важно? За пределами дворца и богатых поместий до происхождения уже нет никому дела. Я учусь как все, мне никто не делает поблажек из-за моего статуса и общаются со мной тоже не из-за этого, — пламенно закончила она.

Я погладила руку Флены, держа её под локоть. Всё обстояло не совсем так, и высокое положение давало как раз таки возможность войти в богатые поместья и придворное общество. Но юная Флена упускала из виду такие тонкости. Хотя в целом я понимала её чувства.

Она посмотрела на меня взглядом, преисполненным восхищения. Вот уж чего я точно не заслуживала.

— Я хочу любить. Хочу как у вас с Ленаром. Это же прекрасно, жить в понимании и любви, а не терпеть друг друга изо дня в день.

— Я рада, что ты осознаёшь это, — с кривоватой улыбкой ответила я. — Но твоей матери этого никогда не понять. И тут встаёт вопрос: готова ли ты идти против неё?

Флена явно не ожидала такого поворота в разговоре. На её лице отразилось замешательство. Я представляю, на что она надеялась. На сочувствие, поддержку, понимание и помощь. Всё-таки Флена была из королевской семьи, и избалованность не обошла её стороной. Но в таких намерениях, как отстаивание своего права на счастье, необходимо самой бороться за желаемое. Уж я-то это знала.

Я остановилась, вынуждая и Флену встать рядом. Мы стояли посреди дорожки, которая утопала в желтоватом свете фонарей. Звуки праздника сюда долетали далёким и неразборчивым шумом.

Флена была сосредоточена. Она хорошо знала меня. Видела, что я не разбрасываюсь словами. Поэтому сейчас взвешенно решала, что для неё важнее: любовь или одобрение матери.

— Я хочу быть счастливой, — наконец ответила она, вздёрнув аккуратный носик.

Усмешку, вызванную воинственным видом Флены, я успешно подавила. Я не сомневалась, что всё так и будет. У Флены имелась голова на плечах и капелька бунтарства в крови.

— Постараюсь что-нибудь придумать хотя бы с отсрочкой, если совсем отменить намерения леди Гедер не получиться, — сказала я заговорщицки, наклонившись вперёд, и взяла Флену за руки.

Она просияла.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — воскликнула она, обняв меня за шею.

После того, как Флена выразила свою пылкую благодарность, и мы направились медленным шагом обратно, я решила подвести разговор к интересующей меня теме.

— Многие говорят о будущей империи, — сказала я невзначай.

— Да, это сейчас одна из главных тем во всех разговорах, — подтвердила Флена.

— Но пока это остаётся только темой для разговоров, — намекнула я.

— Что ты имеешь в виду? — Флена посмотрела на меня с непониманием.

— Почему процесс не движется? Это обсуждается уже больше года. Зная решительность его величества, всё должно было произойти быстрее. Так в чём сложности? Почему соседи стали сомневаться? Тебе известно что-то об этом?

По тому, как Флена замялась, я поняла, что да, знает. И меня это не удивляло. За последний год она чаще бывала в обществе, чем мы с Ленаром.

— Главы соседних королевств переживают за преемственность власти после объединения. Ведь во главе должен встать король Милдор. Но у него до сих пор нет наследника.

Я с пониманием медленно кивнула. Эта проблема с каждым годом становилась острее. И всё чаще королеве Адере нездоровилось. Меня это не удивляло. Я представляла, какое давление оказывал на неё король и общество.

Мы с Ленаром несколько раз обсуждали это. Он рассказывал, что врачи, которые толпами съезжались во дворец, чтобы осмотреть королеву, говорила, что она полностью здорова. Проблема, не имевшая решения без понимания причины. Порой я задумывалась, насколько этот вопрос может коснуться Ленара в будущем, и размышления в эту сторону меня совсем не радовали. Но с самим Ленаром я об этом не осмеливалась разговаривать, зная о его преданности королю.

Мы вернулись к беседкам. В вечерних сумерках отсветы огня от факелов высветили у помоста Ленара в окружении нескольких человек. Они вели оживлённую беседу. И посмотрев на эту сцену, я припомнила, что его общения добивались многие каждый раз, когда мы приезжали. Я прикрыла глаза от досады. То, каким я видела Ленара, отличалось от того, каким его видели остальные. Вдалеке от дворца я забывала, что он племянник короля.

Золотые нити-ленты кружили вокруг. Сотканный мир. Энергия в бесконечно непрекращающемся движении. Я лежала на кровати и разглядывала сверкающие потоки. Они перетекали, становясь толще или тоньше. Нити-ленты переливались внутри, словно в них текло само золото, жидкое, сияющее, живое. Эта красота всегда завораживала.

Но в этом первозданном мире было не только золото. Энергия вытекала из одних тёмных пятен, освобождая место, и вилась в другие тёмные пятна. Эти пятна-тени соответствовали материальным вещам из привычного восприятия мира. Я не могла увидеть их на этом первозданном уровне. Здесь я должна быть хозяйкой свободной, чистой энергии. В теории. На практике же я пялилась на потоки уже больше получаса не в состоянии что-то сделать. Любая попытка прикоснуться, попробовать взять под контроль оборачивалась неудачей, выражавшейся головокружением, которое грозило перерасти в боль, если и дальше продолжать это бессмысленное занятие.

Ленар мирно спал рядом, слишком уставший, чтобы просыпаться в такую рань. Я же, открыв глаза, поняла, что ко сну больше не вернусь. Он весь куда-то улетучился.

Упорствовала я так не ради извращённого удовольствия, а потому что элланы постоянно должны контактировать с энергией, чтобы соблюдать внутренний баланс. Наши тела на энергетическом уровне отличались от организма обычных людей. Так как это такая же замкнутая энергетическая система, только сложнее, она должна отдавать и принимать энергию, но в гораздо больших объёмах. Именно так возможно сохранить и свой энергетический баланс, и окружающего мира.

Однако у меня не всё как у нормальных элланов, и серьёзные проблемы с внутренним балансом. За годы обучения я мало-мальски научилась это контролировать краткими преобразованиями, но пару раз дотягивала до того, что становилось худо. А под «худо» я подразумеваю «бум» локального масштаба. То есть я сношу все энергетические потоки в пределах досягаемости. Это напоминает взрывную волну. Ну и сама я тоже теряю силы. Так что лучше до такого взрыва не доводить.

Тем временем я почувствовала возрастающее давление на виски. Становилось жарче. Хотелось скинуть одеяло, но отвлекаться не стоило. Ещё секунду подержав нить, я выпустила её, резко выдохнув. Словно отпустила непокорные вожжи. Мои глаза снова видели материальный мир. Давление в висках немного ослабло, но ноющая головная боль обеспечена на целый день. Мне не привыкать.

Проморгавшись, я увидела, что Ленар уже не спит.

— Я тебя разбудила своим пыхтением? — извиняющимся голосом спросила я и легла на бок.