Было так тихо, что вздох Буяна, когда он припал на колено, прозвучал как вскрик.

— Здрав буди, Святобор-отец, — молвил он спокойно. — Заплутали мы в лесах твоих, а путь у нас неблизкий, торопимся мы в земли Резанские. Видно, позади они остались — вот и вылетело слово неосторожное.

— А ты, никак, забоялся меня, человек, как признал?

— Святобор склонил голову набок.

— Правду молвить — не то чтобы забоялся, а признаю силу твою, — уклончиво ответил Буян. — С тобой никто не сможет тягаться без вреда для себя и без причины на то особой.

— А ты, видать, причину ту имеешь? — усмехнулся с высоты своего роста Святобор.

Поскольку ветра все не было, Буян осмелел и отошел от дерева.

— Дело у меня есть, и дело немалое, — молвил он. — Я волхв и с самими богами светлыми дружбу вожу. Сейчас мы с другом моим, Мечиславом сыном Чистомысловичем из рода великого Волхва Змеевича, дальний путь держим к городу Резани. Друг наш, князь сего города, нами в укромном месте до поры оставлен, а мы вперед посланы, чтобы приготовить ему встречу достойную!

— Встречу князю целого города? — покачал головой Святобор. — Что ж занесло вас в леса мои заповедные?

— А ты не верить нам не спеши. — Буян тоже подбоченился. — Коль силой желаешь помериться, так изволь, но прежде мы слово свое выполним.

Святобор вдруг махнул рукой, и два дуба, что росли позади него, покорно согнулись навстречу друг другу. Как живые, переплелись их сучья, и Святобор сел на живую скамью.

Буян уважительно покачал головой.

— Признаю, мне сие не под силу, — сказал он. — Дубы гнуть — того я не могу… Ну, да мне то и без надобности. А вот нужда у меня — в твоей силе и могуществе, в твоих тайнах и чародействе. Искали мы для встречи княжеской в лесах резан-ских место заветное, где во времена давние клад какой ни на есть запрятан…

Буян не договорил — Святобор расхохотался так, что чуть не упал со скамьи. Дубы под его тяжестью заскрипели и затрещали, а по лесам пошел гул да стон — закричали птицы перепуганные, заревели звери по норам, нежить лесная да болотная пробудилась. Сами славяне были удивлены.

Отсмеявшись, Святобор вытер слезы.

— Ну, человек, порадовал ты меня! — молвил он весело. — Давно меня так не смешили, не тешили… Это ж надо, какой наглец — сразу о делах заговорил! Наглец, хоть и волхв великий — я силу твою чую, не сомневайся в том!.. Но послушайте-ка, вот ведь диво — никто еще, меня не прогневив сперва, потом о такой малости у меня не выспрашивал… Сознавайся, чего на самом деле тебе надобно — по силе своей ты и без моей помощи столько кладов сыщешь, сколько я и сам здесь не знаю!

И прежде чем Мечислав успел остановить его, Буян быстро все открыл — и про злоключения Властимира в плену у волков, и про хозяев тех зверей, светлых Агов, и про путь дальний в землях чужих к самому Кощею Бессмертному за живой водой, и про возвращение на родину. Особо подробно рассказал он о легенде, что им в стае псоглавцев поведали, — о бессмертном Воине на белом коне, что сиял как солнце.

— Ты все в своих лесах знаешь, не поможешь ли нам так сотворить, чтоб князя моего волки за того Воина воскресшего приняли? — закончил он свой рассказ.

Святобор сидел на своей скамье из живых дубов, подперев голову кулаком, и размышлял. Когда гусляр замолк, он не сразу пошевелился. Чело его нахмурилось.

— Что ж, — наконец медленно молвил он. — Есть у меня места такие заветные. Ты говорил, что Яга-воительница вам один камень показала, под которым ходы есть в миры подземные. Покажу и я свой ход, и провожатого до резанских лесов потом дам. Но уж дальше вы сами справляйтесь.

Буян живо отвесил ему почтительный поклон:

— Исполать тебе, властелин лесов, Святобор-богатырь! Век твоей доброты не позабуду и детям то же накажу!

Святобор встал, махнув рукой дубам, чтобы распрямлялись, и поманил славян за собой. Те бросились ко все еще дрожащим лошадям, но только вскочили в седла, как в чаще неподалеку замелькали чьи-то тени, и на поляну вылетели русалки.

— О, вы еще здесь! — вскрикнула одна и бросилась под копыта лошадей. — Мы как прослышали про вас, так. торопились!

— Как? — вскричал Святобор, и русалки испуганно присели от его голоса, — Вы с ними заодно?

Девы бросились к нему.

— Вовсе нет! — наперебой закричали они. — Но от наших сестер и друзей мы слыхали об этих людях… Особенно вот о нем!

Все девы согласно показали на Буяна. Святобор посмотрел на него с интересом,

— Ты правда волхв? — спросил он подозрительно.

— Вообще-то я гусляр из Новгорода… был им, — поправился Буян, — пока…

— Все ясно! Тебе сразу надо было сказать, что гусляр, — и ссоры б не было, —оборвал Святобор.-Гусляры — любимцы богов, а особенно такие, как ты, наглецы… Что ж, идемте!

Русалки разбежались в стороны, словно только и ждали этих слов. Одни устремились вперед за Святобором, другие ринулись в чашу. Подле славян остались лишь две. Они приблизились к всадникам, беря лошадей под уздцы, и одна из них шепнула Буяну, поманив его рукой:

— Мы вас нарочно поджидали на всех лесных тропах!

— А зачем мы вам, девы, понадобились?

— То не нам, а иным кое-кому, — уклонилась от ответа дева. — Сестры за ними поспешили, они приведут их к нужному месту.

Она не прибавила более ни слова, как Буян ни старался ее разговорить.

Святобор, окруженный русалками, широко и бесшумно шагал по лесу, с легкостью перемахивая через кусты и невысокие деревца. Самые высокие деревья доставали ему лишь до груди — их он отводил руками в стороны, и они распрямлялись за его спиной с шелестом и скрипом. Если не считать этих звуков, царила полная тишина.

Славяне ехали на эти звуки.

Не сбиться совсем с дороги помогали только русалки. По дороге к ним приставали все новые и новые девы — похоже было, что они караулили славян на тропинках. Растянувшись вереницею, девы то пели, то плясали, то водили хороводы, мелькая меж деревьев. От их светлых нагих тел в лесу было светлее. Жуки-светляки, Купалины червячки, вились над их головами, словно искорки костров. Еще не позабывшие разгульной ночи, русалки то и дело подбегали к всадникам, норовя стащить их с лошадей и увлечь в пляску, но две девы, что вели жеребцов в поводу, всякий раз останавливали чересчур разошедшихся сестер.

Лес тем временем чуть посветлел и немного поредел. Впереди что-то заблестело мягко и призывно. Русалки разом остановили пляску и с криками убежали туда.

Всадники выехали из зарослей и осадили лошадей.

Путь их заканчивался в урочище, со всех сторон окруженном дубравой. Огромные деревья стояли сплошной стеной — через них было невозможно протиснуться и мыши.

Урочище мягко и полого спускалось поросшими травой и камышом склонами на дно. Оно было почти круглое, и в центре его застыло, как глаз неведомого существа, озеро.

Было оно небольшое — едва два десятка саженей в поперечнике, но круглое, как солнце. В его спокойных водах отражались звезды и тонкий изломанный месяц. Вода казалась льдом — до того она была неподвижна.

Не сразу Буян очнулся от наваждения и заметил сбоку тень.

Святобор стоял подле, совсем близко от людей, и тоже смотрел на озеро. Почувствовав на себе взгляд Буяна, он искоса оглянулся на него и простер руку к озеру.

— Я исполнил то, что обещал, — сказал их провожатый. — Искомый вами клад там. Прощайте!

Он повернулся и растаял в чаще — ни один лист не дрогнул.

— Но как же… — начал было Мечислав и осекся. Русалка нежно взяла его за руку и кивнула успокаивающе.

— Об этом не беспокойся, — сказала она. — Делай свое дело — и увидишь, что будет.

Буян решительно спрыгнул с коня и подошел к озеру. Наклонившись, он заглянул под воду, потом опустился на колени и погрузил руку по локоть под воду, что-то нашаривая там.

— Есть, — обернулся он на Мечислава, не вставая, — Будет знатное дело!

— Ты нашел клад? — Юноша спешился и бросился к нему.

— Почти. Помнишь, где мы коней наших обрели?.. В мире подземном, у родичей твоих дэвсов. Помнишь, что со мной в море дважды приключалось?.. Под воду я спускался и жив остался. Ныне мне опять надлежит то же повторить, чтобы на дне озера отыскать то, что когда-то дэвсы запрятали и Святобору на хранение оставили.