Взвившийся в отчаянном прыжке волк плашмя упал на землю, разметав в стороны лапы. Меч гусляра окрасился кровью, но зверь был только ранен. Пока Буян осаживал разогнавшегося жеребца и заносил оружие для второго, смертельного удара, хищник смог подняться.

В свой последний рывок волк вложил всю силу и ярость. Буян чуть ли не у собственного лица увидел клыки и горящие ненавистью желтые глаза, почувствовал смрадное дыхание зверя. Тому достаточно было сомкнуть челюсти, прихватив горло врага, но конь под двойной тяжестью от неожиданности пошатнулся, припадая на передние ноги, и волка качнуло. Истекающий кровью, он не сумел устоять на ногах. Чтобы не упасть, он по-человечески обхватил передними лапами сапог Буяна, но опереться на него и выровняться не успел — не теряя времени, гусляр всадил меч в разверстую пасть.

Челюсти волка сомкнулись на лезвии меча, лязгнув по металлу, но это было последнее его движение. Он не успел даже взвизгнуть от боли и, дернувшись, сполз к копытам коня. Наклонившись, Буян вытащил кончик меча из сведенных судорогой зубов.

Ничего не видевший Властимир по тишине догадался, что все для одного из противников кончено, и шепнул Гаральду:

— Что там… с ним?

— Убил, — выдохнул рыцарь.

— Кто?

— Буян — зверя…

Ничего не ответив, Властимир спрятал лицо в ладонях.

Волотка застыла на месте с открытым ртом. Казалось, она не могла поверить своим глазам. Придя наконец в себя, богатырка перехватила копье, нацеливая его вперед.

— Вы с моими слугами расправились, — крикнула она, горяча своего коня, — а теперь попробуйте со мной потолковать! Есть ли среди вас смелый?

Гаральд подпрыгнул от радости.

— Не обессудь, — шепнул он Властимиру, — а придется тебе уступить мне коня своего на часок!

Властимир услышал нарастающий топот несущейся на них всадницы. Он слышал ее слова и не стал спорить. Мечислав перехватил князя под локоть, помогая спешиться, а Гаральд проворно вскочил в освободившееся седло и осадил Облака. Рыцарь еле сдерживал дрожь — наконец представился случай показать силу. Он поглубже надвинул шлем на голову, опустил забрало и взвесил на руке князево копье. Оно показалось ему легковатым, но иного искать времени не было. Враг был совсем близко — рукой подать. Облак, чуя незнакомую руку, волновался, переступая с ноги на ногу, плохо слушался повода. Прежде чем послать его вперед, Гаральд истово перекрестился — пусть видят, что принесет ему победу.

— Пречистая Дева Мария, спаси и сохрани! — воскликнул он и всадил шпоры в бока коня.

Облак коротко заржал и рванулся вперед. Надсаживаясь, он поскакал, повинуясь руке всадника, навстречу волотке и ее огромному коню. Великанша слегка опустила копье к земле, чтобы кончик его пронесся рядом с головой ее врага, но в тот миг, когда всадники должны были столкнуться, Облак взлетел, выравнивая своего седока.

Копье Гаральда ударило в самую середину щита волотки. Будь они равны по росту и силе, она бы не удержалась в седле. И сейчас она покачнулась, но не выпустила копья из рук, а только чуть отвела его в сторону.

Этого малого толчка оказалось достаточно, .чтобы копье проскользнуло под животом поднявшегося над землей Облака. Оно скользнуло по его брюху и, когда волотка наконец выпрямилась, снизу поддело Облака. Жеребец взвизгнул от неожиданности. Сильный удар опрокинул его и бросил наземь вместе с седоком.

Конь и всадник рухнули. Волотка видела, что ее противник пытается выбраться из-под придавившего ему ногу коня. Старый опытный Облак быстро оправился и вскочил на ноти, но Гаральду нужно было время.

Оглушенный падением, он медленно перевернулся на бок, подтягиваясь на руках. На миг ему показалось, что он дома, в Англии, на том самом турнире, который устроил его будущий зять в честь помолвки дочери. Сам король Альфред тогда пожелал биться с женихом, и, конечно, Гаральд не позволил себе победить. Он тогда вылетел из седла и ждал, пока к нему подбегут оруженосцы, чтобы помочь встать.

«Куда они запропастились?» — успел подумать он и услышал над собой топот копыт.

Гаральд вскинул голову — над ним осадила коня волотка. Губы ее довольно улыбались, глаза холодно посверкивали сквозь прорези шлема. Всадив каблуки в бока своего коня, она подняла руку с копьем, чтобы пригвоздить поверженного врага к земле.

— Теперь вы запомните, что значит переступить границу и убивать моих слуг! — усмехнулась она.

Облак, приученный не бросать всадника, сунулся к рыцарю. Повод его волочился по земле — ухватившись за него, рыцарь смог бы подняться, но волотка ударила старого коня по спине копьем. Отскочив, Облак жалобно заржал.

— Случилась беда! — воскликнул Властимир, узнав голос коня. — Надо спасать рыцаря! Коня мне!

Он протянул руку, ища повода, и Буян накинулся на него.

— Не твое это дело, друг! — горячо молвил он. — Мы с Мечиславом его враз…

Но юноша не стал дожидаться слов гусляра. Властимир почувствовал под рукой поводья. Мечислав поддержал стремя, помогая князю сесть в седло, и вложил в протянутую руку меч.

— Куда, княже? — только ахнул Буян, а Вдастимир уже погнал коня на волотку.

Облак призывно заржал, и на этот голос поскакал под князем жеребец. Заприметив еще одного всадника, волотка чуть помедлила, вскидываясь.

— Как, еще один? Неугомонный вы народец!.. Погоди, с этим разберусь, тогда и тебя угощу.

Она метнула копье, но Гаральд откатился в сторону, и оно вошло в землю. Не дожидаясь, пока великанша выхватит меч, он поднялся и поспешил к Облаку.

— Вперед и чуть правее, князь! — крикнул он, направляя Властимира. — Бей вверх!

Жеребец под князем чуть осел, стараясь избежать столкновения с конем волотки, и Властимир, размахнувшись, почувствовал, как меч запнулся о что-то.

Пронзительный визг сказал ему, что он ранил коня великанши. От боли в глубокой царапине на шее жеребец волотки взвился на дыбы. Она попыталась смирить его силой, но в это время второй удар чуть не перерубил одну из передних ног коня. Жеребец, спасаясь от гибели, шарахнулся прочь и наткнулся на торчащее копье, которым волотка только что хотела пригвоздить к земле Гаральда. Оно переломилось с сухим хрустом, не причинив коню вреда.

— Я же говорил тебе: правее бей! — крикнул Гаральд Властимиру. Рыцарь успел сесть в седло и спешил к князю. — Теперь гони ее на меня, а уж я-то ее угощу как следует!

Волотка переводила взгляд с одного всадника на другого. Она видела, что один из них слеп, но почему-то не сомневалась, что он может быть для нее опасен. Не сговариваясь, князь и рыцарь одновременно пришпорили своих коней и поскакали. Слепец не ошибался — казалось, он все видит лучше, чем зрячий. Всадники разом подняли мечи.

Рыцарь приближался слева. Подставив ему щит, великанша встретила было князя мечом, чтобы без промедления отбросить слепца и разделаться с Гаральдом. Но в тот миг, когда она уже была готова принять меч Властимира, темно-серый конь под князем вильнул в сторону и взмыл в воздух в прыжке-полете. Меч волотки оказался чуть в стороне, ее правый бок был открыт.

Только слепота Властимира, который не видел, какой случай представляется ему, спасла волотке жизнь. Резанец рубанул, как и рассчитывал, сверху вниз. Меч скользнул вдоль тела великанши, распарывая халат и доспехи. Она почувствовала кожей холод металла и размахнулась, чтобы сшибить не в меру удачливого врага, разрубив его пополам. Но в этот миг раздался знакомый клич, и подоспевший рыцарь рубанул — но не по

|Щиту, а по упряжи великанского коня. Ремни лопнули с таким громким хлопком, что напугали и коней и всадников. Седло под волоткой поползло вниз, конь под нею завертелся — ему сдавило бока. Стараясь любой ценой

удержаться в седле, волотка бросила меч и щит, двумя руками цепляясь за гриву коня.

— Что же ты медлишь, Властимир! — крикнул Гаральд. — Бей, пока она медлит!

Этот крик словно вернул волотке рассудок. Еле выровнявшись, она развернула коня и поскакала прочь. Раненый конь хромал и спотыкался, седло ездило по спине, мешая бежать.