— Хорошее дело, — важно кивнула кухарка. — Человек вы солидный, с состоянием. В чины вот вышли. Отчего же не жениться?

— Ну, раз ты одобряешь, — засмеялся Будищев, — значит, точно женюсь!

— Давно пора. Главное что бы барышня была из хорошей семьи и не бесприданница. Оно, конечно, я от Гедвиги Генриховны худого не видела, а только не пара она вам! Ой… простите великодушно, если я по глупости чего ляпнула, не подумав!

— Ничего, — отмахнулся Дмитрий. — Как говорится, семь лет мак не рожал, и голода не было!

Затем была ванна, бритье, свежая рубашка с накрахмаленным до хруста воротничком и парадный мундир со всеми наградами.

Посмотревшись в зеркало, Будищев на мгновение застыл, будто не узнавая собственное отражение. Как не похож был этот холеный уверенный в себе молодой офицер на него прежнего, пропавшего или найденного в болотах под Рыбинском. «Интересно, искали ли меня?» — зачем-то подумал он. — «Хотя какая теперь разница!»

Особняк Штиглицев встретил его неприветливо. Темно-серые стены казались мрачными. Окна плотно зашторены. Сиротливо стоящие перед подъездом газовые фонари, несмотря на приближающиеся стремительно приближающиеся сумерки еще никто не зажигал, отчего окрестности имели немного зловещий вид. И только надраенный до зеркального блеска медный звонок в ответ на нажатие отозвался звонкой и веселой трелью. «Фирма веников не вяжет», — усмехнулся подпоручик, заметив на электрическом приборе логотип, обрамленный затейливыми виньетками.

— Как прика-ажете дол-ложить? — с характерным прибалтийским акцентом осведомился незнакомый швейцар.

— Скажи хозяевам, пришел Дмитрий Николаевич Будищев, — с легкой усмешкой представился моряк.

— Прошу прощения, но вас не велено пускать! — высоко вздернул нос представитель гордого эстонского народа.

— Братец, ты не охренел? — опешил посетитель.

— Не-ет, я не охренел, — невозмутимо отозвался слуга, и хотел было закрыть дверь, но нервы незваного гостя после недавних событий оказались слишком напряжены.

Тонкий налет цивилизации мгновенно рассыпался под градом эмоций, и чересчур скрупулезно выполнявший свои обязанности швейцар получил легкий тычок в печень, от которого едва не растянулся на полу прихожей.

— Слышь, ты — чудило чухонское, тебе русским языком сказано, кто пришел и кому надо доложить! Ну-ка рысью метнулся к хозяевам и передай, что если мне собираются отказать от дома, то пусть сделают это глядя в лицо!

— Я сейчас, — уже почти без акцента прохрипел бедолага и отправился выполнять приказ.

Через пару минут к ним спустился застегивающий на ходу мундир Людвиг.

— Очень добрый вечер! — выразительно поприветствовал давнего знакомого Будищев.

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — сухо кивнул ему барон, после чего обернулся к слуге и что-то коротко бросил по-немецки.

Тот, ни слова не говоря в ответ, поклонился и тут же исчез, как будто его и не было.

— Господин Будищев, — продолжил Штиглиц-младший, как только они остались одни. — На мою долю выпала неприятная обязанность. Моя сестра приняла решение разорвать помолвку и не иметь с вами более никаких отношений. Мне крайне неловко, что вы узнали об этом подобным образом, но, к сожалению, ничего поправить уже нельзя. Мой отец написал вам соответствующее письмо, но, к несчастью, его не успели отправить.

— Ни хрена себе! — только и смог сказать в ответ подпоручик.

— Я понимаю ваши чувства, — продолжил барон, слегка поморщившись от лексикона несостоявшегося зятя, — но настоятельно рекомендую сохранять хладнокровие. Полагаю, скандал вам нужен не более чем нам.

— Но, черт возьми, что же произошло за эти несколько дней?

— Извините, Дмитрий, но я не знаю, — вздохнул Людвиг, очевидно, решивший, что официальная часть окончена. — Сегодня она ушла на прогулку с Сердаром, а вернулась в слезах. Заперлась у себя в комнате и заявила, что не желает никого видеть. Потом объявила о своем решении и снова заперлась. Говоря по совести, я совершенно не представляю, что могло произойти!

— Мне нужно с ней поговорить.

— Боюсь, не получится. Как я сказал, она закрылась и никого к себе не впускает. Я пытался узнать, что же такого могло приключиться, но Люсия ничего мне не сказала. Простите, что беру на себя смелость давать советы, но сейчас вам с ней лучше не встречаться. Полагаю необходимо немного времени, чтобы она успокоилась и пришла в себя. Быть может, тогда мне удастся что-то выяснить.

Оставшись один, Лорис-Меликов присел перед камином и принялся ворошить внутри него кочергой. Конечно, можно было позвать камердинера, чтобы тот принес дров, но графу не было холодно. Просто ему следовало подумать, а вид тлеющих углей успокаивал и помогал настроиться на нужный лад.

Кем он останется в истории для большинства населения в огромной Российской империи? Мелким туземным князьком, вознесенным волею стареющего царя на самый верх сановной пирамиды? Или же государственным деятелем, сумевшим провести государственный корабль между Сциллой консерваторов и Харибдой радикалов в бушующем море?

Реформы, которое он планомерно и решительно проводил в жизнь, могли спасти страну, по крайней мере, ему так казалось, но беда была лишь в том, что все держалось на одном человеке. Императоре Александре II. И если с ним что-то случиться, все пойдет прахом. Цесаревич был настроен резко против курса Лорис-Меликова и если он займет престол, случится катастрофа.

«Может быть, Будищев прав, нет человека и нет проблемы?» — мелькнула в голове Михаила Тариэловича предательская мысль. Кто тогда будет следующим императором? Хотя, что это он. У Александра есть сыновья, и царствовать будет старший — двенадцатилетний Николай, но до его совершеннолетия будет назначен регент… Кто? Следующим в линии престолонаследия является великий князь Владимир Александрович. Главнокомандующий гвардии, генерал от инфантерии и прочая и прочая.

Он и его августейшая супруга и без того ведут себя подобно царствующим особам, а что будет если возникнет такой соблазн? Долго ли проживут юный Николай, и совсем еще маленькие Георгий с Михаилом? Другое дело, если регентом станет он — Лорис-Меликов. Его поддержит общество, он популярен в армии. Сколько можно будет сделать полезного для России…

Нет! Великие князья этого не потерпят! Двор, Государственный совет и самое главное гвардия однозначно выступят за них и что тогда? Переворот, или, не дай бог, гражданская война? Этого никак нельзя допустить! Однако кое-что сделать все-таки можно, и есть человек, который может ему помочь. Главное сохранить все в тайне…

Длинная трель электрического звонка прозвучала в тиши парадного подъезда доходного дома как некому еще неизвестная тревожная сирена. Впрочем, с недавнего времени эти хитроумные приспособления вошли в моду и никого особо не удивляли. Через пару минут щелкнул замок и в приоткрывшуюся дверь выглянул хмурый Будищев.

— В задницу себе позво…, - раздраженно начал он, но увидев, кто перед ним, осекся. — Ваше сиятельство?!

— Еще раз здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — сумел сохранить вежливость министр. — Нам надобно с вами поговорить.

— Проходите, — посторонился хозяин квартиры, и незваный гость заметил, что тот прячет за спиной револьвер.

— Кого-нибудь ждете? — кинул выразительный взгляд на оружие Лорис-Меликов.

— Не беспокойтесь, это я не вам, — криво усмехнулся подпоручик, но потом видимо сообразил, что перебарщивает и продолжил уже обычным тоном. — С недавних пор, я стал довольно популярен в определенных кругах.

— Вы пьяны? — принюхался граф.

— Еще нет, но собираюсь, — пожал плечами моряк.

— Досадно. Дело не терпит отлагательств…

— Так в чем дело? Пойдемте, потолкуем. И давайте вашу шубу. Прислугу я рассчитал, так что принять ее все равно некому.

После того, как Будищев помог генералу раздеться, они прошли в гостиную, еще сохранившую некоторые следы недавнего погрома. На небольшом столике громоздились почти полный штоф водки, открытая банка французских сардин и порезанная неровными ломтями ветчина.