— Стой! — испуганно заорал из-за шлагбаума солдат, выставив вперед штык.

— Открывай, болезный! — с непередаваемым превосходством в голосе заявил Федька. — Не видишь, царя везем!

— Чего? — едва не выпал в осадок служивый.

— Разводящего позови! — усмехнулся Дмитрий, — и поживее!

— Подпоручик, что вы себе позволяете? — показался из караулки офицер.

— Открывайте скорее, с нами государь и он ранен.

Переменившийся в лице начальник караула подбежал к карете и, убедившись, что ему не врут, сам кинулся к шлагбауму и поднял его, едва не забыв отдать честь.

Со времен славящегося своей скромностью в быту Петра Великого, русский император не появлялся в своей резиденции в столь скромном экипаже. Тем не менее, ему навстречу высыпало множество народу. Видимо до дворца уже дошли вести о покушении, успев обрасти по пути самыми невероятными подробностями, и теперь все от придворных до камер-лакеев высыпали навстречу своему государю.

Первой среди них была княгиня Юрьевская. Глаза ее быстро скользнули по сопровождавшим Александра Николаевича людям, какое-то мгновение задержавшись на баронессе, после чего она с рыданием бросилась на грудь мужа и более его не оставляла. Один за другим к чудесно спасшемуся императору подходили министры и генералы, сенаторы и камергеры, стараясь выразить при этом такой верноподданный восторг, что скоро даже привычному к лести государю скоро стало не по себе.

— Благодарю, господа, — с усталым видом кивал он.

— Ваше величество, вас срочно необходимо осмотреть! — заявил прибежавший позже других лейб-медик Маркус.

— Спасибо, но это уже сделал доктор Студитский.

— О, я нисколько не сомневаюсь в компетенции своего коллеги, — возразил придворный эскулап, одарив неожиданного соперника ревнивым взглядом, — но все же вынужден настаивать на осмотре.

Все вокруг поспешили поддержать Маркуса, дескать, здоровье государя слишком важно, чтобы доверять его абы кому и вообще, не послать ли за доктором Боткиным и иным светилам?

Через некоторое время появился цесаревич в сопровождении свиты. На лице Александра было написано искренне беспокойство за жизнь отца но, заметив ненавистную ему мачеху, он остановился и обвел всех присутствующих тяжелым взглядом.

— Что произошло? — сурово спросил он.

Среди придворных охотников отвечать не нашлось и Будищеву снова пришлось выйти вперед и четко по-военному доложить.

— Когда кортеж его величества проезжал по Инженерной улице, террористы забросали его карету бомбами!

— Государь пострадал?

— Так точно. Но рана его не опасна.

— Слава богу! — размашисто перекрестился великий князь.

— А вы как там оказались? — проскрипел худой сенатор с редкими бакенбардами и торчащими из ушей волосами в висящем на нем как на вешалке форменном кафтане.

— Охрана почти вся погибла, — продолжил Дмитрий, игнорируя вопросы посторонних, — а потому я был вынужден доставить его к доктору Студитскому, который и оказал его величеству всю необходимую помощь. Ассистировали ему доктор Щербак и сестра милосердия баронесса Штиглиц.

Продолжая говорить, он успел хорошенько рассмотреть всех спутников великого князя. Константин Победоносцев, с явным ехидством спросивший как он оказался на месте преступления. Обер-прокурор Святейшего Синода Дмитрий Толстой, буравящий взглядом моряка. Мещерский, усиленно делающий вид, что видит Будищева в первый раз.

Ни один мускул не дрогнул на лице подпоручика, но в голове неотступно крутилась мысль, — «так вот же вы, господа!»

В этот момент император, наконец, обратил внимание на появление наследника и тихо сказал:

— Сын мой, подойдите.

Александр тут же исполнил повеление отца и остановился рядом с ним с почтительным видом, а Дмитрий остался наедине с приближенными цесаревича.

— Вы — настоящий герой, — бесцветным голосом заметил Мещерский.

— Что вы, ваше сиятельство, — пожал плечами подпоручик, — уверен, вы бы на моем месте поступили бы так же.

— Одно непонятно, — продолжил чуть поморщившийся от намека чиновник, — все, кто окружал его величество во время этого ужасного происшествия, убиты или ранены и лишь на вас ни царапины.

— Странное совпадение, не правда ли? — добавил Победоносцев.

— Вы ошибаетесь, — возразил им Будищев, и сделал вид, что расстегивает мундир, — ран на мне хоть отбавляй. Показать?

— Ну что вы, я вам верю! — с непередаваемым выражением на лице отказался князь.

— Но почему вы сразу не повезли раненого государя в Зимний? — задал вопрос, молчавший до сих пор Толстой.

— Из опасения за его здоровье, — пожал плечами подпоручик. — Побывав во многих делах, я по опыту знаю, что чем раньше оказана помощь, тем больше шансов на успех лечения. Кроме того, я опасался, что на привычном для императорского кортежа маршруте его могли ждать другие злоумышленники. Или вы полагаете, следовало рискнуть?

— Нет. Вы все сделали правильно.

— Благодарю за лестную оценку.

— Господин подпоручик, — раздался сзади знакомый голос. — Извольте следовать за мной.

— Ковальков, и вы здесь? — обернулся к жандарму удивленный Будищев. — Добрый день!

[1] — благодарю ваше величество (франц.)

— Не такой уж и добрый, — скривил губы офицер для особых поручений.

— Для террористов и врагов престола и отечества денек, в правду сказать, не очень, — охотно согласился с ним Дмитрий, — а вот настоящие верноподданные, наверняка, в слезах от радости благодарственные молебны заказывают…

— Господин подпоручик, — ледяным тоном прервал его разглагольствования ротмистр, — нам надо поторопиться. Его высокопревосходительство не любит ждать.

— Прошу прощения, господа, — изобразил легкий поклон в сторону предполагаемых заговорщиков Будищев, и отправился вслед за жандармом.

— Он что, издевается над нами? — недоуменно воскликнул Победоносцев.

— Похоже на то, — согласился с ним Толстой.

— А нельзя ли…

— Спасителя государя от злодеев? — усмехнулся бывший министр. — Благодарю покорно. Сегодня этот бастард нас переиграл вчистую. Однако не будем отчаиваться. Проигран бой, но не сражение. Посмотрим, что будет завтра.

— Если доживем, — поджал губы Мещерский.

— О чем вы, князь?

— О том, что как только подопечная этого негодяя окажется на свободе, на нем более не будет узды.

— Не похоже чтобы она на нем была, — буркнул бывший министр.

— А станет еще хуже!

Несмотря на то, что граф Лорис-Меликов, принадлежал к очень древнему армянскому роду, для столичной аристократии он всегда оставался выскочкой. Не то чтобы его неохотно принимали в салонах, с любимцами государя так не бывает, но всюду, где бы он ни появлялся, за его спиной тут же раздавались шепотки.

Консерваторы не любили его за приверженность к реформам. Либералы ненавидели, за то, что он твердой рукой пресекал беспорядки. Знатные бездельники презирали за кипучую энергию и за то, что свой высокий чин он выслужил на полях сражений, а не в передних высокопоставленных вельмож.

Заняв пост министра внутренних дел, Михаил Тариэлович старался проводить весьма мягкую политику, но беда заключалась в том, что никаких иных способов кроме диктаторских у него для этого не имелось.

— Здравствуйте, господин Будищев, — тепло поприветствовал он подпоручика. — Давно хотел свести с вами знакомство, да все как-то не представлялось случая.

— Здравия желаю, вашему высокопревосходительству.

— Дмитрий Николаевич, дорогой мой, давайте без чинов — благожелательно улыбнулся граф.

— Как прикажете, — пожал плечами моряк.

— Государь сообщил мне о вашем деле, — продолжил министр. — Хочу сказать, что возмущен случившимся произволом и намерен тщательнейшим образом его расследовать. Хочу заверить, что с моей стороны будет сделано все, чтобы виновные понесли наказание и впредь подобное не повторялось.