После получения очередной порции знаний по целительству, мне пришлось убедиться, что положение хозяйки замка имеет и свои отрицательные стороны. Прислуга, здраво рассудив, что в отсутствие герцога все возникающие вопросы должна решить герцогиня, то бишь я, прислала ко мне разведчика в виде управляющего. Наверное, сочтя его наименее ценным членом коллектива. Через час, потраченный на добывание распоряжений у госпожи, упорно не желающей их отдавать, управляющий ретировался, оставив мне головную боль и стойкий комплекс неполноценности, так как выяснилось, что в делах хозяйственных я понимаю еще меньше, чем в магии.

После всего этого я с трудом вспомнила, что еще не завтракала, а мой внешний вид после посещения лазарета мало соответствует моему нынешнему положению. И потащилась в сторону замка, благодаря Стихии за то, что, по крайней мере, Баал справляется с гарнизоном самостоятельно и ничего от меня не требует.

Моя горничная, человеческая девушка с удивительно земным именем Глаша, и на этот раз оказалась на высоте, оперативно обеспечив меня ароматной ванной, прекрасным нарядом и аппетитным завтраком, сервированным на маленьком столике в Тусиной комнате. И все это без дополнительных распоряжений!

Увы, настроение, слегка улучшившееся после созерцания себя в зеркале, вновь стало портиться, стоило мне увидеть подругу, по-прежнему пребывающую в сне-обмороке. Хоть маг и уверял, что ее жизнь вне опасности, и сейчас она просто спит, глубина этого сна меня пугала.

Я заставляла себя есть, но кусок не шел в горло. Воспоминания о наших завтраках, о Тусиных шуточках-прибауточках над моей неисправимой совиной натурой, непрошенными гостями вторгались в мысли, заставляя слезы опять наворачиваться на глаза.

Как бы я хотела опять услышать ее голосок, елейно выводящий: "Марыся, дорогая, опять ты соль в кофе сыпешь..."

Глотая завтрак пополам со слезами, я поминала тихим проникновенным словом и подружкин талант находить себе неприятности; и того, кто этой самой неприятностью оказался, в красках расписывая, что именно его ждет в недалеком будущем; и то, что я устрою своей непутевой подружке, если она еще раз попробует учудить что-то подобное, и, вообще, не очнется сию же минуту...

Прервал этот грозный монолог исчезающее слабый голос, не лишенный, впрочем, фирменного ехидства:

- Жадюга. Опять одна жуешь. Нет, чтоб с подругой поделиться...

Что-то прикоснулось к моей щеке, вырывая из беспамятства. Было оно легким, мимолетным, но его хватило, чтобы царившая в моей душе тьма отступила, выпуская меня из своих чертогов.

Я поторопилась, лучше бы продолжала наслаждаться обволакивающим меня покоем. К тому, что предстало моим глазам, я оказалась не готова.

За небольшим столиком, рядом с кроватью, на которой я лежала, сидела Марыся и, глотая слезы вперемешку с едой, монотонным голосом повторяла слова, которых никогда не позволяла себе в той, нашей прежней жизни. Некоторые из них мне были неизвестны - она какое-то время жила в одной из бывших союзных республик, но смысл улавливался без труда.

Сводился он к одному: если я немедленно не открою глаза, то лучше мне этого никогда не делать.

Не знаю, кто как, но лично я в этом противоречия не видела.

Так что не это смутило меня, а слезы, которые текли из ее покрасневших глаз. Такого на моей памяти еще не было.

Сказав себе пару ласковых о том, кем надо быть, чтобы довести свою подругу-ученицу до подобного состояния, я посчитала, что чем быстрее привлеку ее внимание, тем быстрее услышу все, что она обо мне думает, раскаюсь, клятвенно заверяя, что такого больше не повторится и вымолю ее прощение.

- Жадюга! Опять одна жуешь. Нет, чтоб с подругой поделиться. - Мой голос был неприятно слабым и хриплым. Но не это было важным - она меня услышала.

- Ах ты....

Все остальное я решила пропустить мимо ушей, посчитав, что недостаточно самокритична для того, чтобы это услышать.

Затем меня мяли, душили, снова мяли, опять душили, сопровождая все это всхлипываниями, вытираниями носа и угрозами прибить, если я еще раз вздумаю ее так напугать и... весьма подробным рассказом о том, как меня возвращали к жизни.

Судя по всему, самое интересное я пропустила.

Потом на шум прибежал лекарь-целитель-мега-супер-маг, да еще и эльф.

Длинноухих я в этом мире до этого мгновения не видела, но слышала о них много. Лестного и, одновременно, не очень.

Были они красавцами, утонченными и возвышенными, что полностью соответствовало действительности. Смазливый тип, тут же получивший от меня весьма кличку "душка". К его чести, продержалась она не долго, он довольно быстро доказал, что внешность в списке того, что можно было бы сказать о нем - далеко не главное. Вторая часть мнения об этой расе тоже оказалась правдивой - язвительность эльфа вполне могла спорить с его красотой. Возможно, это было к лучшему. Я не заметила, как начала огрызаться в ответ, тут же перестав ощущать себя только что вернувшейся с того света.

Помогло мне это ненадолго.

Меня снова начали мять, душить, и задавать множество глупых вопросов о самочувствии. От этих вопросов самочувствие улучшилось еще на один порядок, что я и продемонстрировала этому самому мега-супер-магу.

Эльф оказался еще и умным. Быстро сообразив, что лучше не связываться с теряющими над собой контроль бабками-йожками, исчез за дверью. Сбежал эльф весьма своевременно, терпение, с которым у меня в последнее время были большие проблемы, уже закончилось.

Как только мы остались вдвоем, я тут же вспомнила, кто из нас двоих старший.

Стажерка поняла это раньше, чем я успела что-либо сказать. Предупредив, что только распорядится по поводу еды, выскочила за дверь, вернувшись подозрительно быстро. Похоже, те, кому она отдавала распоряжения, находились сразу за ней.

Вопросы множились, ответов пока не наблюдалось.

Пришлось сурово свести брови.

Марыся тут же присела рядом, скромно разгладила несуществующие складочки на юбке шикарного платья, тяжело вздохнула и....

Это же надо было столько наворотить! Вот и оставляй молодежь без надзора.

Отбросив все эмоции и попросив Марысю немного помолчать, я еще раз прошлась по основным событиям, выделяя из них те, над которыми стоило серьезно подумать.

Первым было Пророчество. Упоминаний о нем моя подопечная, ныне герцогиня, пока не нашла, но судя по тому, что ее муж был несколько взволнован этим фактом, его текст нам с ней должен быть интересен.

Следующим пунктом шел повелитель темных. Данные были косвенные, но их оказалось достаточно для того, чтобы сделать вывод: он жив. Странно, но меня это не слишком-то и огорчило. Воспоминания о том миге, когда он нанес свой удар, заставляли мое сердце истошно биться. Но... был в них и его взгляд, в котором я явственно видела сожаление.

Оснований никаких, но я была практически уверена, что мое продолжающееся существование не только итог мастерства эльфа или заслуга чуда, но и шанс, который дал мне Киран. Остальные им просто воспользовались.

А дальше, на почетном третьем место, следовал Азаир. По идее, ему бы отдать первое, вроде как по-родственному - меня он продолжал именовать своей невестой. Но... невеста - не жена, шансы здесь пятьдесят на пятьдесят, да и последние пятьдесят хоть и пугают, но не до такой степени, чтобы поднять женишка в рейтинге.

Потом следовали Маркус и Адель. Насколько я поняла из весьма подробного, пусть и слегка сумбурного рассказа Марыси, мой спутник тоже остался жив и находился сейчас под наблюдением того же эльфа, что и я.

Этот факт гарантировал, что на разборки к Азаиру тот попадет в достаточно здравом виде, чтобы его можно было еще пару дюжин раз отправить к предкам и вернуть оттуда. Вряд ли повелитель простит этого демона достаточно просто.

Адель же отослали к отцу, с обещанием, что мужа этой разбитной девице Азаир подберет сам. Мне ее было заранее жаль.