— Да, — тихо ответила Ксаршей.

Эльфийка усмехнулась:

— Ксунвир был в ярости. Я так понимаю, ты даже не знала, что стала оборотнем, да? А в кого ты обращаешься?

— В крысу.

— Фууу! — лицо эльфийки скривилось в отвращении.

— Нас было двое, — осмелилась сказать Ксаршей. — Парень полудроу… он жив?

— Не знаю ничего про парня, — покачала головой пленница. — Вас держат в отдельном подземелье, для бойцовых зверей, — сощурившись, она спросила. — Что ещё ты умеешь?

— Я друид. Владею магией, могу превращаться в животных…

— Чудесно, — мурлыкнула эльфийка.

Дварфийка, что стояла поодаль, сдавленно прошептала:

— Он идёт!

Эльфийка пнула дроу под колено, тот сонно вскинулся:

— Что?…

— Ксунвир, — прошипела златовласка и отступила от него, почтительно склонив голову.

Из прохода показался желтоглазый палач. От одного его вида внутренности Ксаршей снова сжались от страха.

— Мне показалось, что слишком тихо… — прошелестел он.

— Она потеряла сознание, мы приводили ее в чувства… — ответил тот, кого назвали Шардином. — Не переживай, иди отдыхать…

В его голосе мелькнуло нечто вроде заботы. Желтоглазый подозрительно осмотрел всех присутствующих и удалился. Когда шаги затихли, Шардин со страдальческим видом уронил лицо на ладонь.

— Бронлин! Зелье! У меня голова сейчас лопнет.

Серокожая дварфийка принесла ему сосуд со сверкающей жидкостью, и тот залпом осушил ее, после чего снова обмяк. Дварфийка ловко поймала пустую колбу из его расслабленной руки.

— Сколько? — спросила эльфийка.

Серокожая дварфийка пожала плечами:

— Минут тридцать, час… В зависимости от того, сколько он пил и что нюхал весь вечер…

— Милашка, да? — эльфийка кивнула на дроу в кресле. — С Ксунвиром не побалуешь, а вот Шардин что подставка для ног: даешь, что он хочет, и спокойно задвигаешь под стол…У нас ещё несколько минут. Меня зовут Мальтир, и у нас есть к тебе предложение, от которого ты вряд ли откажешься. Не поможешь ли ты нам бежать отсюда?

— У вас есть план? — удивленно спросила Ксаршей.

Придвинувшись, эльфийка зашептала:

— Скажем так: у нас есть несколько соображений, ещё недостаточно основательных, чтобы называться планом. Однако времени у нас мало. Скоро церемония.

— Что за церемония?

Мальтир поморщилась:

— Ксунвир уже старик, так что матрона решила взять себе второго мужа, помоложе. Как там его? Имфим, кажется. Будет большое празднество, бои зверей, грандиозное жертвоприношение. Тут-то нас всех и зарежут.

— Келафейн, — сокрушенно прошептала Ксаршей. — Его тоже убьют.

— Келафейн — это твой спутник? — без особого интереса уточнила Мальтир. — Да, ему конец.

— Он тоже оборотень.

— Надо же, — глаза эльфийки удивленно расширились. — Он мог бы быть полезным… однако мы не знаем, что с ним.

— Он умелый воин, — продолжала уговаривать друидка.

Мальтир бросила взгляд на дварфиек и человека, которые внимательно прислушивались к их разговору.

— Мы это обдумаем и скажем позже, что решили.

— Как скоро церемония? — спросила Ксаршей.

— Через пару дней, — ответила Мальтир, отступив от нее на несколько шагов. — А теперь вопи, пока Ксунвир вновь чего-нибудь не заподозрил.

Ксаршей истошно закричала, радуясь тому, что это всего лишь дешевое притворство. Спустя несколько часов криков она несколько выдохлась. Тело в кресле вдруг встрепенулось.

— Что?… А?…

Мутные янтарные глаза непонимающе уставились на Ксаршей.

— Ааа… это ты орёшь. Мне показалось… Не важно, — дроу потер глаза. — Мальтир! Сколько я лежал?

— Несколько часов, — тотчас отозвалась эльфийка. — Ее скоро заберут.

Парень с трудом встал с кресла и, пошатываясь, пошел к приборам. Повернул несколько рычагов, постучал ногтем по колбе, явно разбираясь в устройстве все этой алхимическо-магической кухни.

В зал вошел отряд стражи. Воин с синим глазом равнодушно спросил:

— Где Ксунвир? Разве не он должен был вести процедуру?

— Ксунвир передал мне рутинные обязанности, — ответил Шардин, не отрываясь от приборов. — Хотите с ним это обсудить? — и он кивнул куда-то в сторону, где, видимо, находились покои волшебника.

Промолчав в ответ на это, синеглазый приказал отковать Ксаршей от столба. Синекожий красавчик из стражи поморщил свой аристократический нос, натягивая на нее мешок. Девушку повели по коридору, и каждый шаг отдавался болью в измученном теле. Наконец, она услышала лязг знакомого засова. Мешок сдернули с головы, но прежде, чем эльфийку пихнули на сырой пол, кто-то осторожно сунул ей в ладонь маленький комок бумаги. Ксаршей удивилась, но судорожно сжала пальцы, пока никто не заметил.

После того, как дверь заперли, и, убедившись, что смотровое окно в ней закрыто, друидка осторожно развернула клочок бумаги. Это была наспех накорябанная записка.

“Я вернусь позже. Ты узнаешь меня по фразе: "Не такая уж ты и страшная". Съешь записку".

Ксаршей скомкала клочок бумаги и запихнула в рот, раздумывая, кто же этот неожиданный союзник.

Звери тоскливо выли за стенами камеры, гремели сковывающие их цепи, скрипели когти по сырому древнему камню. Ксаршей свернулась калачиком в самом сухом углу своей клети. Камень неприятно холодил тело сквозь грязное изъеденное огнем и кислотой платье. Только оленьи сапожки все еще грели ноги.

Ее разбудил шум за дверью и голоса.

— Пропустите. Поразвлекусь, — произнес незнакомый мужской голос.

Нотки в нем были очень неприятные.

— Не боитесь жрицу? — спросил кто-то и тут же охнул от боли.

— Открывай, — приказал невидимый мужчина.

Дверь со скрипом отворилась, впустив немного света из коридора и стройного молодого дроу. О, этого Ксаршей уже видела. Кожа со странным синеватым оттенком, длинные серебряные волосы, которым позавидовал бы любая девица, и синие глаза с издевательским прищуром. Одетый в черный камзол и темно-серую рубашку, шелковисто блестящую в скупом свете коридора, он выглядел сказочным принцем среди грязи и убогости, если б не выражение лица, преисполненное безграничного отвращения. Миг, и его рот искривился в издевательской ухмылке.

— Не такая уж ты и страшная… — отчетливо произнес эльф и приказал, обернувшись. — Заприте дверь.

Сталь лязгнула по камню, свет сузился до тонкой щелочки под дверью. Дроу сделал пару медленных шагов и присел на пол, наклонившись к девушке. Испугавшись, та немного отпрянула.

— Кричи, — прошипел эльф сквозь стиснутые зубы.

“Да что ж они все”, - мелькнуло в голове у Ксаршей, но она послушно завопила так, как если бы ее насиловали, благодаря небо и луну, что это притворство. Синекожий брезгливо поморщился, оглядев ее грязные тряпки.

— Откуда ты? Знаешь, где Пещера Скрытой Полночи? — еле слышно шепнул он.

Девушка отрицательно помотала головой:

— С поверхности.

— Пожри тебя семеро демонов, ты с Мира что-ли? — раздраженно воскликнул синий, недовольно скривившись. — Ты хотя бы ориентируешься в Подземье?

— Нет, — шепнула девушка сквозь собственные крики, — а мой спутник — да. Он может знать, где пещера.

Эльф подозрительно сощурился и оглядел ее таким пронизывающим взглядом, что ей захотелось отвернуться.

— Ты пожалеешь, если соврала, — процедил дроу. — Увидишь летучую мышь — это мой посланец.

Он встал, отряхнул полы камзола и стукнул по двери.

— Выпускай.

Дверь отворилась перед красавчиком, а Ксаршей изобразила из себя забитую жертву. Когда ее оставили в покое, наступило время обдумать произошедшее. Угрозы эльфа ее ничуть не напугали. Ее несколько часов пытали и собирались принести в жертву, что ей до чьих-то пустых слов.

Через некоторое время надсмотрщики принесли друидке плошку мутной воды, немного грибов и кусок несвежего мяса. Голод заставил съесть все подчистую, особенно мясо. «Наверное, дело в том, что я теперь оборотень, — подумала она. — Жаль, что эти могучие силы мне не подчиняются». Друидка вспомнила, что рассказывал ей когда-то отец. Давным-давно в Змеином лесу не было спасу от волков-оборотней, Круг Луны непрестанно с ними сражался, пока те не покинули их земли. «Луна управляет превращением, она же благоволит моему Кругу, — подумала эльфийка. — Что ели она поможет контролировать эту мощь?»