— Спасибо, — сказала Ксаршей.

Шардин хмыкнул, закупорив остатки зелья:

— Скоро вы все умрёте. Если ли смысл множить скорби?

Девушка невольно улыбнулась. В этой ужасной лаборатории только этот забулдыга относился к ней как к человеку. Может быть, дело в том, что убив его брата, она сделал ему одолжение, а может и в складе характера. Он казался Ксаршей бесконечно печальным.

Когда Шардин отошел колдовать к приборам у дальней стены, рядом с колонной возникла Мальтир.

— Ну как? — еле слышно шепнула златовласка. — Ты узнала, где твой спутник и монстр с волосами-змеями?

— Монстр в камере напротив статуи странного зверя с хвостом скорпиона. Где мой друг, я не знаю.

— Статуя, — хмыкнула Мальтир. — Да небось мантикору в камень обратил, пока мог, а эти притащили как трофей. А насчет друга жаль, тогда придется бежать без него. Я нашла твой посох. Завтра, когда съедутся гости, будь полностью готова. Скажи, где тебя держат.

— Моя камера рядом с тощей одноглазой тварью… Зачем нужен монстр со змеями?

— Это личное, — отрезала златовласка. — Как же удачно, что матрона решила взять второго мужа. В этом наше спасение. Все упьются, дом будет полон гостей… Поэтому матрону и ее детишек будут тщательно охранять, им будет не до зверей и рабов… И будет много паланкинов.

— Вы хотите сбежать в паланкине? — удивилась Ксаршей.

— Почему нет? Ты бы прикинулась знатной, а мы — твоими рабынями, так и покинем этот чертов город.

Девушка растеряно кивнула, а солнечная эльфийка продолжила:

— Тогда будь готова, и чтобы не было этого: "Аааа, я не уйду без него!". Оставим эту глупую сентиментальность.

Ксаршей отвернулась, и Мальтир резко схватила ее за подбородок. Карие глаза внимательно посмотрели в красные:

— Так что же? Мы договорились?

— Да.

Лицо златовласки расплылось в широкой улыбке:

— Хорошо.

Стражники вернули Ксаршей в камеру, ставшую вдруг такой холодной и неуютной. Без одежды было очень холодно. Через некоторое время явился синекожий, Динал. Приказав ей кричать, он вперился в нее тяжелым изучающим взглядом.

— Где твоя одежда? — наконец спросил он. — Или ты решила отвлечь охрану на себя?

— Осталась в амфитеатре, куда меня затащила твоя любовница, — огрызнулась Ксаршей.

Эльф усмехнулся:

— Ты вышла оттуда целой и невредимой, а отдувался я. Ладно, не будем об этом. Я припрятал кое-что необходимое в пути, хотя, пожалуй, придется ещё и комплект одежды туда присовокупить… Завтра будет прием в нашем доме. Только в голову не приходит, как же покинуть город.

— Те, из лаборатории, хотят украсть паланкин и притвориться знатными. Хотели, чтобы я сыграла жрицу, но я не смогу. Они сказали готовиться, но я не знаю где Уголек, а без него я не уйду.

— Хитро… — хмыкнул он. — Мы можем воспользоваться этой идеей. Почему это ты не можешь притвориться знатной? И я не ослышался — Уголек? — эльф фыркнул от смеха.

— Потому что не знаю, как себя вести, и не умею врать, — вздохнула Ксаршей. — Ты предлагаешь уйти вместе с ними или отдельно?

— Есть несколько вариантов… За нами в любом случае отправят преследователей. Если мы сбежим двумя группами и в разных направлениях, вероятность того, что погоняться именно за нами, уменьшается вдвое… А ещё есть другой вариант… Я, как начальник охраны зверинца, могу позвать охрану, когда они явятся, и мы улизнем. Так что? Натравим на рабынь солдат?

— Не надо, — испугалась друидка, — они сдадут и меня тоже. Может, подстроим побег какого-нибудь монстра?.

— Можно и так… Надо подумать, кого выпустить… — Динал скривился. — Из-за их побега Шардин пострадает, но иного пути нет.

— Все равно кто-то пострадает, — грустно вздохнула Ксаршей.

— Нет уж, мы — не в этой жизни. Мы как раз для этого все и затеяли.

— Облик паука я могу поддерживать больше часа, — продолжала вслух рассуждать эльфийка. — . Можешь таким образом вывести меня из камеры, не привлекая внимания.

— Хорошо, а полудохлый пусть примет другое обличье…

Он ушел, оставив эльфийку наедине с мыслями, которые то скакали дикими табунами, то обрывались в пропасть холодного страха. Побег уже завтра. Ксаршей легла в транс, мысленно молясь Селуне, чтобы помогла обуздать дикого зверя внутри нее.

Незаметно пролетели четыре часа отдыха. Ксаршей открыла глаза, потянулась. За дверью была необычная тишина. Ксаршей успела заскучать прежде, чем Динал, другой синеглазый стражник и еще несколько молодцев пришли, чтобы отвести ее в лабораторию. К счастью, Ксунвира там не было, и ее встретил Шардин. На нем была парадная красная мантия, украшенная переливающимися рубинами, волосы были чистыми и гладко расчесанными, а лицо казалось еще моложе и свежее без обычных последствий бурных возлияний. От него даже не пахло перегаром, хотя с этим сладким парфюмом, которым пропиталась вся его одежда, нужно пора было завязывать. Оглядев ее, он вздохнул:

— Можешь сегодня глотку не рвать. Отец занят с этой свадьбой. Просто стой спокойно… Эй, помойте ее! — приказал он рабыням. — И дайте робу.

Пленницы принесли ушат нагретой воды и принялись оттирать корку засохшей грязи с тела друидки. Ксаршей чувствовала неловкость пополам с невероятным облегчением. Она устала чувствовать себя с ног о головы грязной. Шардин по-джентельменски почти не наблюдал за процессом.

В разгар этого действа явился молодой дроу с длинной белой косой. Его Ксаршей уже видела, рядом с той женщиной со змеиной плетью. Он презрительно посмотрел, как рабыни моют голую пленницу.

— Шардин, а у вас тут как всегда весело, — издевательски усмехнулся он. — Еще чуть-чуть, и я запечатаю дверь в это поганое логово. Будете гнить здесь на пару с папашей.

— На твоем месте я бы для начала женился, а уж потом сулил страшные кары, — спокойно ответил желтоглазые, побалтывая ярко-пурпурную жидкость в колбе. — Матроны такие переменчивые. Сегодня они хотят тебя трахнуть, а завтра — сожрать. Мой отец так долго сохранял свое положение уж точно не потому, что у него было гладенькое личико и рабочий член. Этого, знаешь ли, недостаточно.

— Какой ты умник, Шардин, — недобро усмехнулся жених матроны. — Жаль, на том свете не поможет.

Он изящным движением перекинул косу через плечо, еще раз зыркнул на Ксаршей, от чего она покрылась мурашками, и горделиво вышел. Шардин проводил его недовольным взглядом, а затем взял склянку и скрылся в подсобке.

— Ну как? Ты готова к вечернему рывку? — шепнула Мальтир.

— Да.

— Хорошо… Жди нас вечером. Только этого утихомирим, — и она кивнул в сторону подсобки.

— Как?

— Бронлин отравит его.

Внутри у Ксаршей все сжалось. Как это отравит? Неужели нельзя поступить иначе? Она посмотрела на приоткрытую дверь подсобки, и мысли у нее суматошно заметались. Девушка заставила себя коротко кивнуть, и ощущалось это, словно ее заставили проглотить охапку мелкого стекольного крошева.

— Возможно, мне потребуется помощь с монстром… Я пока не знаю, — деловито продолжила Мальтир. — Его нужно будет убить и кое-что вырезать.

Эти слова звучали откуда-то издалека, сквозь плотную пелену тумана, и Ксаршей снова коротко кивнула, даже толком не понимая, чему именно.

— Вот и хорошо. Все получится. У нас есть влиятельный союзник.

— Кто готов помочь рабыням? — удивилась друидка.

— Тише, узнаешь, — хитро улыбнулась златовласка.

В этот момент зашел стражник с синим глазом, и Мальтир, скривившись, шепнула:

— Ну вот…

Синеглазый спросил разрешение у Шардина забрать на время Мальтир. После этого молодо волшебник сел за какие-то подсчеты, а рабыни принесли Ксаршей новую одежду. Ощущение тепла и чистоты никак не могли перекрыть грызущее изнутри чувство. Как же подло она сейчас поступает. Использует этих рабынь, губит Шардина. Наверное, у дроу и правда в крови врожденная подлость. Ей хотелось наплевать на все и крикнуть: “Шардин, они собираются отравить тебя”… Но тогда побег сорвется, и Уголек погибнет. Да, ради него Ксаршей готова была стать той, кого всегда презирала.