— М-м… Что мне больше повезло с молодой супругой?

Кирилл пытается шутить, понимаю, но я только сильнее злюсь. Чтобы не наговорить глупостей, забираю со стола сумочку, встаю с места и иду в сторону уборной.

Нарочно громко цокаю каблуками, привлекая внимание Мирона Юрьевича. Он не смотрит на меня, зато вскидывает взгляд его спутница. Хочется её за волосы оттащить от Вербицкого, а его самого спросить, какого чёрта он творит и зачем изменяет своей прекрасной жене? Но я, конечно же, не делаю этого.

Захожу в уборную, открываю воду и умываю лицо. Щёки горят от того, что творится на душе. Почему, спрашивается, я так сильно взъелась? Вербицкий взрослый разумный мужчина и умеет отвечать за свои поступки. Моя злость ничего не изменит. Возможно, я реагирую настолько остро, потому что боюсь, что однажды и Кирилл так поступит со мной? Получается, я ему не доверяю? Звонки от Тамилы, а теперь и недельная командировка во Владивосток… Да я с ума сойду за это время! С таким настроем проще не заводить отношения вовсе, но проблема в том, что я хочу… хочу попробовать. С Кириллом, с ним одним. И ни с кем больше.

Когда возвращаюсь в зал, мы молча доедаем десерт. Всё ведь так хорошо начиналось! Цветы, разговоры, поцелуи. Кирилл рассказывал о небольших неурядицах на работе, а я как могла подбадривала, потому что ни черта не понимаю в поставках и сбыте продукции. Всё было идеально до появления Вербицкого и его любовницы.

Кирилл расплачивается по счёту, забирает цветы. Мы идём к выходу. Внезапно Мирон Юрьевич первым нас останавливает. Встаёт с дивана, жмёт руку Кириллу и вежливо кивает мне в знак приветствия. Улыбаюсь ему, а у самой аж зубы сводит! Я ставила капельницы его жене, чтобы она не потеряла ребёнка, а он вот так значит, да?

— Ты пиздец какая взвинченная, — произносит раздражённо Кирилл, когда мы направляемся в сторону парковки. — Ну изменяет он своей жене. И что с того? Для чего портить себе настроение, Вита?

— Действительно, что такого! Как у вас, у мужчин, всё просто! Ты, например, вообще не паришься: подписал меня провинциалкой, зато любовницу свою — ласково так… «Тами»!

Глаза Кирилла опасно сужаются. Он щёлкает брелком сигнализации, бросает розы на заднее сиденье. С грохотом захлопывает дверь. Встаёт напротив меня и скрещивает руки на груди.

— Значит так, пока я не улетел, мы обсуждаем все незакрытые вопросы. Мой будет первым. Для чего ты копалась в моём телефоне?

Тон Кирилла мне не нравится. И воинственная поза тоже.

Я отшагиваю назад, тоже скрещиваю руки на груди. Будто ставлю пуленепробиваемый щит.

— Обсудить все незакрытые вопросы? Ладно. Только все-все! Сам напросился!

Самсонов кивает.

— Я отвечаю первая. По поводу телефона: это вышло случайно!

— Так уж случайно?

Кирилл склоняет голову набок и внимательно на меня смотрит. Думает, что жалею? Как бы не так! Если отмотать время назад, я сделала бы всё точно так же. Уменьшила громкость на его телефоне, отбила вызов Тамилы и со спокойной душой занялась умопомрачительным сексом. Потому что хотела. Потому что атмосфера у озера была волшебной и какой-то совершенно особенной. Потому что мне понравилось!

— Когда ты привёз меня на озеро и отлучился в душ, тебе звонила Тами. — Я специально кривлю лицо в тот момент, когда произношу это имя.

Самсонов едва заметно улыбается, но в следующую секунду становится серьёзным.

— Я сбросила вызов. Просто взяла твой телефон, уменьшила звук и отключилась, чтобы она тебя не беспокоила. Нас не беспокоила. И да, можешь линчевать меня за это, но собственную вину я не признáю ни за что.

— Хорошо, ревнивица, — расслабляется Кирилл и опускает руки. — Что было потом?

— Потом я открыла телефонную книгу и нашла свой номер. И будто чугунной сковородой по голове огрели. Провинциалка! Она — Тами, а я — Провинциалка.

— Провинциалочка, — поправляет Кирилл. — Ласково.

— Очень, — недовольно фыркаю.

— Я подписал тебя так, когда впервые взял твой номер.

— И не планировал со мной отношений, — заканчиваю вместо него фразу.

— Именно.

— А её? Записал так, потому что изначально знал: у вас всё получится?

Я часто представляю, какая она. На вызове не было фотки, фантазия рисует размытый образ. Красивая — это точно. Стройная? Несомненно! Внутри медленно растекается яд, который отравляет всё: чувства, эмоции и воспоминания. Я будто забываю то хорошее, что было между нами, и заново переношусь в дом у озера, когда Кириллу звонили. Я ведь никогда не считала себя красивой, до сих пор не понимаю, что Самсонов нашёл во мне. Эта неуверенность заставляет думать, что я не заслуживаю всего, что имею. В том числе и Кирилла.

— Я записал её так, потому что торопился, — поясняет он. — Полное имя — Тамила. Решил сократить, а потом не менял ничего. Я беру в руки телефон, когда позвонить или ответить нужно.

Я отвожу взгляд и учащённо дышу. По крупицам собираю важную информацию, раскладываю её по полочкам, кручу на языке. Дома как следует упорядочу и обдумаю.

— На данный момент нас с Тамилой связывают исключительно рабочие отношения, — продолжает Самсонов. — Она сливает мне кое-какую информацию. И нравится тебе или нет, но некоторое время нам придётся изредка созваниваться.

— И встречаться?

— В стенах офиса.

Не нравится! Конечно же, не нравится. Но что я могу поделать? Поставить ультиматум? Сейчас? Если для Кирилла это важно?

До боли прикусываю нижнюю губу и смотрю себе под ноги. Становится холодно, платье слишком откровенное и короткое. Заметив, что я дрожу, Кирилл открывает автомобиль и предлагает продолжить разговор там.

Включает обогрев, протягивает свой пиджак. Он большой и свободный, обволакивает меня ароматом любимого мужчины. Парфюм, табак и запах его кожи. Правда, дрожь никуда не уходит, как и вопросы из моей головы. Их всё больше и больше.

Кирилл заводит двигатель и выезжает с парковки. Молчит. Серьёзный и хмурый. Он злится. Романтический настрой сегодняшнего вечера куда-то испарился, а ведь нам было так хорошо вместе!

— Это всё Мирон Юрьевич и его любовница, — тяжело вздыхаю. — Меня замкнуло, правда. Когда видела Вербицких в клинике, казалось, что они идеальная семья. Мирон Юрьевич постоянно прибегал в отделение. Каждую свободную минуту. Спрашивал о состоянии супруги, сидел вместе с ней в палате. Преданный, внимательный. Получается, как только угроза миновала, он тут же побежал окучивать блондинку? Или изменял и раньше? А как же семья?

— Часто измена — это не причина проблем, а следствие.

— Они казались прекрасной парой!

— Возможно, тебе просто показалось, — пожимает плечами Кирилл. — Мы верим в то, во что хотим верить. И огорчаемся, когда реальность оказывается другой. Я видел жену Мирона несколько раз, ничего не знаю о том, какие у них взаимоотношения. Но штамп в паспорте давно никого не сдерживает и не гарантирует верность. Это раньше семью защищал закон, религия и общество. Сейчас отвергнуты все старые принципы, а обряды утратили всякий смысл. Статистика разводов это подтверждает.

— Кстати, а что с нашим разводом?

— Я этим не занимался.

— Ясно.

Самсонов уверенно ведёт автомобиль, я сижу вполоборота и смотрю на него.

— Как давно ты расстался с Тамилой? Только правду скажи, обещаю, что не обижусь.

— Я когда-то тебе врал?

— Не договаривал.

— Но не врал. Мы расстались, когда ты ко мне переехала, — отвечает Кирилл прямо.

— И что ты ей сказал?

— Тебе не обязательно знать подробности, — тут же отрезает он.

— Для меня это неожиданно. Что ты и она теперь не вместе.

— Вита, я был уверен: после нашего откровенного разговора в Полянах более чем понятно, какие у меня намерения по отношению к тебе. Я не стал бы обманывать и встречаться с двумя одновременно.

— А какие у тебя… намерения?

— Повторить во второй раз? Если думаешь, я каждой встречной говорю то же, что и тебе, — ты глубоко заблуждаешься.