Это не потому, что я такая бедная, отнюдь, деньги у меня водились, просто дешевая бижутерия часто очень оригинальна, не то что стандартные украшения из ювелирных лавок. Поэтому о моем приближении узнавали заранее – многочисленные украшения звенели при каждом шаге.

– А артефакты? Ты же студент-теоретик, у тебя должно быть много артефактов.

– Ну да, все стандартные, купленные в лавке для студентов. Все по-настоящему ценное я ношу на себе!

– А-а-а,– задумчиво протянул Стефан и оживился: – Ну что же! Давайте отметим то, что грабителям ничего не досталось.

– Странно, что они вошли в комнату, не потревожив охранное заклятие.– Отто умница, он всегда рассуждает логично – гномья порода.

Лира покраснела:

– Я опаздывала на пару и забыла его наложить...

Этому известию я обрадовалась:

– Значит, пол будешь подметать ты!

После сверхурочной уборки комнаты прошло несколько дней. Наш покой никто не тревожил, Стефан и Отто успокоились и перестали меня всюду сопровождать. Мы с Лирой решили, что это была чья-то дурная шутка.

Акт второй комедии «Богатенькая Ола» разыгрался поздно вечером. Я брела, позевывая, к своему общежитию. Кое-где дорожку освещали магические огоньки,– их по очереди должны были вывешивать студенты, но, как обычно, ленились. Я плелась с занятия по ремесленной магии, чувствуя себя абсолютно несчастной. Гномья родня Отто, привыкнув к нашей дружбе и – что важнее – совместному бизнесу, приняла меня как родную. Мама Отто Валина так вообще считала меня своей четвертой дочкой. Поэтому мои «родственнички»-гномы, крепко держась за своих, предложили мне заняться ремесленной магией – изготовлением артефактов и прочих магических вещичек. Первое занятие показало, что руки у меня растут совсем не из того места, которое необходимо для успешной работы на этом поприще. Гномы-Наставники рвали на себе волосы, проклиная мои корявые ручки, а я ревела в три ручья возле кузнечной наковальни. Нет, я не совсем уж тупая, более того, я с успехом закончила спецкурс «Ремесленная магия для теоретиков», но там нас не заставляли изготавливать артефакты собственноручно!

Поэтому решено было оградить меня и Наставников от мучений и свести курс к работе над артефактами. У меня весьма неплохо получалось определять заклятия, наложенные на предметы, и самой их накладывать. Единственной вещью, которую мне удалось изготовить, была большая серебряная шпилька. Правда, немного кострубатенькая, хи-хи... Я носила ее постоянно – шпилька держала мои волосы скрученными в тугой узел, потому что я часто просыпала на занятия и мне недосуг было заморачиваться с прической. Эту шпильку, как продукт собственного творчества, я потихоньку совершенствовала, отрабатывая на бессловесном предмете все практические занятия. На сегодняшний день корявенькая шпилька представляла собой вещь, нашпигованную таким количеством разнообразных заклинаний, что я и сама не знала, что может мое украшение.

Сегодня я мучилась со старинной табакеркой, которая никак не хотела открываться. Мои страдания сопровождались ехидными комментариями профессора Свингдара, перешедшими в здоровый смех после того, как табакерка ловко щелкнула меня по носу. Злая на весь мир, я пообещала вслух, что если табакерка сама не откроется, то я ее собственноручно переплавлю. После этих магических слов вредная вещица просто щелкнула и открылась, выпустив на свет облачко пыли. Судя по запаху, последний владелец хранил там почему-то лаванду. Профессор расчихался – у него была аллергия,– тем самым дав мне понять, что он сам табакерку не открывал, а мне дал возиться с ней исключительно из вредности.

Стукнув табакеркой об стол, отчего совершенно случайно остатки лаванды радостно взметнулись в воздух, я учтиво попрощалась и пошла спать.

Я брела домой, подметая длинным подолом юбки дорожку, как вдруг шпилька в волосах завибрировала. Я не знала, что это означает и почему заклятие сработало, но на всякий случай накинула на себя Щит.

Это защитное действо было доведено до автоматизма и получалось у меня лучше всего. Подумав, я вдобавок наложила заклятие тишины – чтобы мои многочисленные украшения не звенели, подобрала юбку и крадущимся шагом направилась дальше. Шпилька вибрировала все сильнее. Уж не меня ли там ждут неприятности?

Мне было совсем не страшно – что могло случиться на территории студгородка? Но было интересно. Я заглянула за угол корпуса общежития и увидела три фигуры, по всем законам бандитского жанра кутающиеся в плащи.

Одна из фигур в данный момент с удовольствием предавалась оглушительному чиху.

Вторая фигура злобно стукнула первую по спине:

– Тихо ты, не слышно ничего! Она сейчас должна пройти. Он сказал, звенеть будет, как корова на выпасе.

«Ну попадись мне только этот «он»!» – обиделась я на то, что не оценили мою массу побрякушек.

Фигуры прислушались:

– Не звенит. Может, гном ее сильно задержал?

Эта фраза развеяла все сомнения, что теплая встреча уготована мне.

– Так, репетируем,– распорядилась главная фигура.– Вот выходит она из-за угла, ты бьешь ее по голове, а ты снимаешь все по-быстрому. Только нежно! Он сказал – никакой крови!

Этим «он» снискал мою симпатию – не люблю кровь отстирывать. В руки горе-злодеям я попадаться не хотела и осторожно пошла к своему корпусу обходным путем. У дверей моего общежития наслаждалась погожей ночкой еще пара фигур. Спать хотелось очень, но от идеи подойти и спросить: «Эй, ребята, вы не меня ждете? Снимайте с меня все по-быстрому, я спать хочу» мое благоразумие меня отговорило.

Не снимая Щита, я прокралась к корпусу Отто. Конечно, он уже дрых – храп моего лучшего друга был слышен половине студгородка. Я вздохнула, прошептала заклинание и вскарабкалась по веревочной лестнице на второй этаж. Эту лестницу мы с Отто повесили и замаскировали давно, когда я еще пробиралась тайком к нему в комнату. Потом ко мне привыкли, и бабушка-вахтерша, сухонькая гномиха с пышными седыми бакенбардами пускала в гномье общежитие без проблем, но все равно мое появление так поздно вызвало бы вопросы.

– Отто! – прошипела я у него над ухом.

Он проснулся мгновенно:

– Цела?

– Да. Отто...

– Тогда чего ты меня разбудила?

– А почему ты такие идиотские вопросы задаешь? – Я заплакала. Все-таки неприятно, когда на тебя готовят засаду.

Отто протянул мне свой носовой платок.

– Что я должен был спросить, когда ты вваливаешься ко мне посреди ночи и через окно? Учитывая, что тебя недавно пытались ограбить. Не ной, давай рассказывай,– вздохнув, мой друг достал с полочки тщательно оберегаемую от моих посягательств коробочку и достал оттуда пару цукатов.

Настроение мое поползло вверх – ведь ничего не случилось, в конце концов, да еще и сладостями угощают.

– Ну и ну! – покачал головой Отто, выслушав меня, и вдруг спросил: – А почему ты не пошла к Стефану? Он и живет на первом этаже, и, как будущий боевой маг, защитит тебя лучше.

Я замерла с открытым ртом. Странно, о Стефане я вспомнила только сейчас.

– Я так и думал! – восторжествовал Отто, кидая в меня подушкой.– Любовь-морковь нужна только для посиделок при луне и для... гм... еще пары вещей. Когда возникают проблемы – нужна дружба!

Провозгласив это, мой лучший друг скороговоркой пробормотал охранные заклятия и завалился спать. Я прилегла на соседнюю кровать. Сосед Отто, толстый и добродушный Вас, общежитие недолюбливал за хроническую недостачу в комнате продуктов, поэтому ночевал в городе у родни, таких же шарообразных гномов, держащих трактир,– там уж еда не переводилась никогда.

Странно, но после приключения заснула я сразу. Храп не мешал, мой папа дома храпел так, что Отто еще надо было поучиться. И никаких кошмаров мне не снилось. Вот уж пропитые нервы, как сказала бы моя матушка.

Вечером следующего дня в «Больше пей!» собрался военный совет по обсуждению текущего положения. Совет возглавлял Стефан, Отто мрачно сидел рядом с Лирой, поцеживая пиво.

– Вопрос дня: что эти граждане хотели с тебя снять? – этот вопрос Стефан задавал уже сотый раз, но никакого проблеска мысли у меня не наблюдалось.