„Всегда прислушивайся — пока будешь слышать в себе Правду — ты неодолимый!“. То есть прислушайся к себе. Будешь непобедимым, не в смысле физически, а духовно, и даже умирая, не вздрогнешь. Дедушка будто отделял глубинную нравственность от принципов, которые исходят от головы, на разные уровни. Другая особенность психологического фона в обучении движениям „Спаса“ (стиль, которому учил меня дедушка) была в том, что перед поединком и при входе в поединок он обязательно должен быть таким же, как и при реализации навыков, полученных в крестьянском труде или в ремеслах. Техника не ускоряется, как для действий на максимальных режимах. После двух-трех гойдков[11] автоматически включается фаза ширины праведного гнева. Состояние даже не какой-то злости, а неистовой тягучей и справедливой работы на ровном подъеме. Точнее сказать невозможно. Гойдок — это покачивание, движение вперед, когда масса тела плавно по частям переливается то вправо, то влево, словно не касаясь земли, почти совершенно спокойно, слегка звучаще-подобрано, за счет инерции движения тела.
Интересно, что для „шустрых ребят“, темпераментных и даже агрессивных, существовал отдельный вид. „Он тебе не подойдет“, — сказал старик. Могу предположить, что это был как раз вид на основе гопака. Помню, что там был вход в поединок с вооруженным или в тесноте на корточках, и когда хотят ударить сверху или по голове ногой, то на этом соперника и ловят. Я, как бы меня не били, не мог ударить второй раз, хотя бывало и удобно — что-то сдерживало. Мне было жаль соперника. Поэтому мне дед Сергей и выбрал „Спас“:„Ты, парень, для добра рожден“. Когда он занялся мной, я, например, знал правила чести детских игр того времени. Наряду с другими играл в игру „на побегушках“. Суть игры в следующем. Тому, кого считалка определит „слугой“, завязывают глаза, а ребята, окружив его со всех сторон, пытаются толчками, без подножки и удара, свалить с ног. Необходимо было уклоняться и сразу же пока не толкнули вдруг, угадать того, кто толкал. В этом случае „титул“ переходил к нему. Обман в этой игре не допускался! Умел играть и в „палки-стукалки“ — фактически сочетание фехтования и бега при важном качестве без слов взаимодействовать с партнером. Без поражений участвовал в „бегах“.
О том, как дед учил меня „Спасу“. Я просто повторял движения. После того, как копирование удавалось, дед спрашивал: „Играет“?. То есть, играет ли внутри, дает ли движение удовольствие? Я отвечал: играет, повторял движение несколько раз и больше к нему не возвращался. И поверьте, прошло 35 лет с тех пор, а оно играет, так же ощутимо и теперь.
Всего четыре элемента. Поединок ведется практически последней парой связки. Тренировка велась только в движении, сразу в целом, а затем, если нужно, выделялись отдельные элементы, которые не удавались. Сначала во время копирования дед пел шуточные песни, а я должен был подпевать. После того, как у меня „заиграло“, петь я мог уже про себя. Но потом привычка думать песней во время этого специфического движения осталась.
Удары — самые обычные, на все возможные взаиморасположення соперников. Защиты как таковой нет. Подход вплотную к сопернику. Реагировать (обдумывать) на движения врага нельзя, чтобы не случилось. Происходит приклеивание к противнику, выполнение вроде его воли, движения по его траектории, чтобы ему не было трудно вас „таскать“! А в это время ваша „работа“ идет по строгой программе связки до конца. Какой частью связки атаковать, решает за вас сам противник своим положением относительно вашего качния. Выходить из-под удара возможно только в тот момент, когда почувствовал „холодок смерти“ в затылке, ни раньше, ни позже. Стиль этот еще можно назвать „ночной обороной“. Существует система коллективных взаимодействий.
Ну, а гопак был предназначен для рубак. „Спас“ же — как специализация пластунов-разведчиков. Хотя один человек мог владеть и тем, и другим.
В результате длительного военного напряжения, когда надо было не один десяток лет и жить, и трудиться, и воевать, у казаков возникло особое психологическое обеспечение, наверное, нигде больше не известное. Суть: что к труду, что к бою — как в игру, почти без разницы…
Учить можно только родного и доброго человека и тогда, когда это ей крайне необходимо. Или в час лихолетья» (11, 11).
Пластун в маскировочном халате на Кавказском фронте.
Элемент Боевого гопака. Современное фото.
Этот уникальное письмо подтверждает гипотезу, что «Спас» и «Боевой гопак» возникли в разных кастах. Если «Спас» с его философией добра и любви к ближнему, даже если тот становился врагом, является частью учения наших жрецов-волхвов, то более динамичный и жесткий «Гопак» — безусловно произведение касты воинов. На это указывает и техника этих единоборств. Если в «Спасе» основу техники составляют захваты и броски с использованием инерции атакующего соперника, а удары играют вспомогательную роль, то в Боевом гопаке наоборот — основное внимание уделяется ударам руками и ногами, и сама техника является более наступательной, атакующей. И даже, проанализировав танцевальные движения гопака, особенно филигранную технику работы ногами, можно увидеть, что первоначально многие приемы ногами выполнялись именно с оружием в руках, что уже само по себе свидетельствует, что это искусство воинов, поскольку жрецы холодного оружия не носили, за исключением посохов.
Чудеса пластунского боевого искусства наши люди демонстрировали и за рубежом. Наш земляк Филипп Коновал, родом из села Кутковцы Хмельницкой области, отправился на заработки в Канаду в 1913 году. Во время Первой мировой войны именно виртуозное владение боевым искусством пластунов позволило Филиппу, который вступил добровольцем в канадского экспедиционного корпуса, удостоиться высокой британской награды — Креста Виктории. При встрече с кавалерами этого ордена английские короли должны здороваться и отдавать им честь первыми. А за какой подвиг он получил эту высшую награду?
21 августа 1917 г. у французского городка Лане немецкие войска зажали канадскую армию в клещи. В отделении Коновала погибли все старшие офицеры. Об атаке не следует мечтать: через непрерывный пулеметный огонь нельзя было поднять головы. Тогда Филипп сам двинулся на пулеметное гнездо. Товарищи были уверены, что капрал не вернется. Неожиданно пулемет замолчал и через некоторое время Коновал появился, таща его под мышкой.
Оказалось, что он, вступив в рукопашную схватку с пулеметчиками, победил девять солдат, потом, атаковав второе гнездо, захватил и еще трех пленных. Уничтожив две вражеских пулеметных позиции и открыв дорогу для наступления, заколдованный от пуль подолянин еще раз бросился в атаку.
Здесь его и взяли в плен. Однако ему удалось освободиться от пут. Покончив еще с тремя вражескими солдатами, он опять притащил пулемет. Три вылазки, 19 вражеских солдат и три пулеметные позиции… Коновал изменил ситуацию на всем участке фронта (111, 32).
Это не выдумка или отрывок из приключенческого романа. Ведь за этот подвиг Филипп Коновал 15 октября 1917 перед Букингемским дворцом в Лондоне был награжден королем Георгом V Крестом Виктории — высшей наградой Британской империи. Пожимая небольшом роста подолянину руку, король сказал: «Ваш подвиг является самым отважным и несравнимым в моей армии. Прошу лично принять мою благодарность» (111, 32).
Неудивительно, что Филипп Коновал показал такие впечатляющие результаты именно в окопах немцев. Ведь пластунское боевое искусство было предназначено для незаметного подкрадывания к врагу, для борьбы в ограниченных пространствах, в тесном контакте с противником и для захвата пленных.
Филипп Коновал.
