Московский царизм, захватив Украину, яростно уничтожал самобытные обычаи украинского народа, и в первую очередь, его боевые искусства. Так, по приказу Москвы в 1719 году московский ставленник гетман Иван Скоропадский рассылает из Глухова по всей Украине «Универсал рейментарський „О вечерницах, кулачных боях и прочих зборищах чтобы (их) искоренить“» (132, 541). В этом году в дополнение к нему, созданная московскими пришельцами на месте уничтоженного Украинский патриархата, Киевская Духовная консистория издает указ, в котором пишет: «Всею консисториум митрополитанским властью духовной премощною светлейшего господина гетмана, по указу его священейшего царского величества универсал, повелевая; дабы везде по городам, городках и селам малороссийским перестали богомерзких молодых людей сборища кулачные, Богом и человеком ненавистние гуляния, прозываемые, вечурницы…» (114, 178). Этим универсалом всему духовенству было предписано: «…чтобы пречесности ваши всему духовному чину, власти своей протопопской подсудствующему, поприказовали и накрипко пригрозили вышь спецификованным богомерзким сбором вечорничним с этого времени не собираться и непотребных, вредя здоровью человеческому, кулачных боев не заводить и нигде на них не сходиться» (114, 179). Нарушителей этого универсала было приказано «властью духовной отлучать от церкви» (114, 179). Не удовлетворившись этим, оккупанты заставляют Киевскую митрополию издать соответствующий указ, «…повелевающий, дабы везде в Малой России попрестали богоимерзкие молодых своевольных людей сборища кулачные и словом ненавистные гуляния, прозываемая вечерницы» (192, 317). Задаем себе вопрос, чем так достали оккупационной власти вечеринки и кулачные бои, если на борьбу с ними была поднята даже церковь? Причем допекли сильно: во всех этих указах вечеринки и кулачные бои на полном серьезе представлялись главной причиной всех бед в Украине, даже таких как неурожай, падеж скота, моровая язва и чума, а нарушителей этих приказов предполагалось бить палками, наказывать смертью и отлучать от церкви. Все становится понятным, когда внимательнее вчитываешься в универсал Скоропадского: «…никто, никогда и нигде сходиться и жадной безчиния, галасовь и звадокь, барзий с контентуючымы великороссийскимы жолнирамы, чрез что нам особливая деется трудность, затевать не важился» (132, 542–543). Вот в чем основная причина запрета кулачных боев в Украине. Ведь после Полтавской битвы царь Петр послал на Украину много московского войска. Украинцы, вспоминая им Батуринскую резню и уничтожение Сечи, били московских солдат и людей, где только видели. Тем более, что в Украине в московских военных контингентах попадали не здоровые элементы а, в основном, воры, пьяницы и грабители, которые совершали различные злоупотребления, кражи и насилие, разжигая тем самым ненависть к себе украинцев. Это признавала и сама московская власть, в частности, в переписке с украинской гетманской администрацией, она даже пыталась каким-то образом наказывать своих людей, но это не давало никакого эффекта (125, 105–111). «Масса московского воинства обычно вела себя так бесцеремонно, грубо, и иногда даже жестоко, что малороссы не могли не разочароваться в новых знакомцах… Кто знает, какую роль сыграли эти недобрые чувства к пришельцам во время следующих народных волнений в Малороссии» (140, 271–306). Эти обвинения принадлежат не какому-то украинскому националисту, а московскому историку Николаю Оглоблину, который, основательно изучив этот вопрос, дал объективную картину «братских» отношений между украинцами и московитами. Ненависть украинцев к москалям тех времен ярко характеризуют популярные народные поговорки, пословицы и анекдоты, вроде «С москалем дружи, и камень за пазухой держи», «Хотя бы был москаль с небес, верить ему не надо» и другие. Вот один из анекдотов, который лучше всего характеризует тогдашние отношения между «братскими народами».

На ярмарке. Рисунок К. Трутовского. Литография Маковского. 1874 г.

Самосуд над вором. Рисунок М. Пимоненко.

«Шел украинский крестьянин по лесу, встречает его разбойник из москалей. Повалил крестьянина и хотел зарезать.

— Дяденька, голубчик! — начал молить его крестьянин. — Не режь меня, отдам тебе все, что имею, только отпусти меня.

— А что у тебя есть? — спрашивает разбойник.

— Есть хлеб и сало.

— Ну, давай хлеб и сало. Поедим сначала, а потом я тебя зарежу, потому что — выдашь меня.

Уселся разбойник, порезал сало на мелкие куски, накалывает по кусочку на нож и отправляет прямо в свою пасть. Крестьянин долго смотрел на своего обидчика и, как только тот еще раз собрался поднести нож ко рту, он кулаком ударил по ножу. Упал разбойник, а крестьянин к нему, связал ему руки, оторвал от сапога старую подошву и давай пилить ему горло.

— Не мучай ты меня, сякой-такой хохол! — кричит разбойник. — Возьми нож и быстрее кончай.

— Э! — говорит крестьянин. — Посмотри на солнце. До вечера еще далеко, допиляю и подошвой» (96, 795–796).

Упражнения Сечевиков из Печенижина. Фотография нач. XX в.

Особенно сложной ситуация была в пограничных областях на Слобожанщине, где наряду с татарскими нападениями происходили нападения московские: «Тяжело было Заднепровским поселенцам устраиваться на новых местах. Орды диких степняков в придонских равнинах продолжали тревожить их, и поэтому немедленно после поселения, пришлось им организовать охрану от набегов крымских татар. Все полевые работы проводились под наблюдением вооруженной стражи из казаков. С другой стороны приходилось им вести постоянные столкновения с соседями-великороссами за пользование различными угодьями, а особенно лесами. Когда победа была за кацапами, то они просто били хохлов, а когда побеждали хохлы, то не обходилось без шуток, особенно в отношении кацапской бороды: победители расщепляли молодой дубок и защемляли в расщелину бороду кацапа „(62, 74). Все это создавало чрезвычайное напряжение и заставляло власть запрещать кулачные бои как средство закаливания рыцарского духа в народе. Ведь они прекрасно знали одну важную закономерность, которую в XX веке заметил всемирно известный исследователь мировой физической культуры Ласло Кун: „Заслуживает внимания одна закономерность, которая бросается в глаза, в соотношении развития древней физической культуры и военного искусства. Там, где в физической культуре аристократии атлетические формы движений отходят на задний план и начинает доминировать репрезентативная охота, культ бань, игра в мяч, развлечения, не требующие большой подвижности, а боевые танцы превращаются в театральные зрелища, речь уже идет или о использование армии наемников, или об упадке самого государства“(97, 37). Именно поэтому на место вечеринок или кулачных боев, которые, как мы читаем из оккупационных указов, могли вызвать неурожаи, моровой язвой или и чуму, иностранцы активно внедряли такие необходимые и полезные для Украины заведения как „кабацкие заведения“, которые, в отличие от вечеринок или кулачных боев, должны воспитывать украинцев в „истинно христианском направлении“ и чрезвычайно повышать урожаи.

Сечевики из с. Викторова Ивано-Франковской области. Фото нач. ХХ в.

Но эти все указы оказались не в состоянии искоренить традиционную народную военную забаву. Ведь, как справедливо заметил исследователь социально-правовых отношений Гетманщины М. Слабченко, и полковые, и даже духовные власти, которые должны были повести решительную борьбу с кулачными боями, смотрели на это сквозь пальцы, потому что в молодости сами посещали запрещенные в 1719 году вечерницы и кулачные бои (173, 253). Ведь еще в 1724 году архиепископ киевский и галицкий Варлаам Ванатович вынужден был издать соответствующий пастырский указ „всем обще духовного чина правителям кафедры нашей киевской, а именно причастным отцам протопопа: киевскому, козелецкому, нежинскому, борзенскому, конотопскому, вороницкому, глуховскому, ивановскому, честным наместникам, пресвитерам, диаконам и всему причту духовному…“, где наряду с другими проступками было категорически запрещено „хоробрствовать в боях кулачных…“ (139, 300–301). Поэтому, когда в 1743 году царская администрация разработала сборник законов для Украины, так называемые „Права, по которым судится малороссийский народ“, там уже был предусмотренный строгий запрет на проведение кулачных боев. Пункт 6 артикула 35 раздела 29 гласит: „по этому же и кулачный бой везде запрещается, а если бы кто-то, против этого поступая самовольно кулачный бой учинил, таких кулачного боя участников и зачинщиков по телу нагайками, других бойцов тюремным арестом наказывать, в случае же, от кулачного боя смертоубийства, действовать выше указано, а того убитого на кулачном бою, христианскими обрядами, как убитого на поединке не хоронить, кроме если бы не в самом этом бою, но после с исповедью своих перед духовным отцом, грехов и покаяние умер“ (150, 618–619).