— Хм-м, — вздохнула Куин. — Вот и еще одно. Кто расскажет ей о… — Она ткнула в них пальцем, обозначая Архипелаг Джексона и роковые события, которые там произошли. — И да помогут мне боги: если я действительно теперь командую всей этой конторой, то мне предстоит доложить обо всем этом Саймону Иллиану. — Она помолчала. — Хочешь взять командование на себя, Элен? Как старший из присутствующих здесь капитанов кораблей — после ареста Бела — и все такое прочее… Я просто взяла командование на себя, потому что так надо было — в бою.

— У тебя прекрасно получается, — отозвалась Элен, чуть улыбаясь. — Я буду тебя поддерживать. Ты все время была больше связана с разведкой, так что выбор логически падает на тебя.

— Да, знаю. — Куин поморщилась. — Если до этого дойдет, ты скажешь семье?

— Тут, — вздохнула Ботари-Джезек, — выбор логически падает на меня. Да, я скажу графине.

— Заметано.

Но у обеих был такой вид, словно обе не уверены, кому досталось дело похуже.

— А что до клонов… — Ботари-Джезек снова всмотрелась в Марка, — хочешь заработать их свободу?

— Элен, — предупреждающе проговорила Куин, — не надо давать обещаний. Мы еще не знаем, что нам придется предложить за то, чтобы отсюда вырваться. Чтобы получить… — она снова указала вниз, — …его обратно.

— Нет, — прошептал Марк. — Вы не можете. Не можете… отправить их снова туда — после всего.

— Я отдала Филиппи, — сурово сказала Куин. — И тебя бы отдала не колеблясь, если не считать того, что он… Ты знаешь, почему мы вообще оказались на планете и начали эту чертову операцию?

Он безмолвно покачал головой.

— Из-за тебя, дерьмо. Адмирал почти обо всем договорился с бароном Бхарапутра. Мы могли выкупить Зеленый отряд за четверть миллиона бетанских долларов. Это было бы не дороже операции, если посчитать, сколько оборудования мы потеряли вместе с катером Торна. И сколько жизней. Но барон отказался включить тебя в сделку. Не знаю, почему он отказался тебя продавать. Больше никому ты не нужен. Но Майлз не мог тебя оставить!

Марк уставился на свои пальцы, которые беспокойно дергались. Подняв глаза, он увидел, что Ботари-Джезек снова разглядывает его так, словно он какая-то ключевая криптограмма.

— Как адмирал не мог оставить своего брата, — медленно проговорила Ботари-Джезек, — так Марк не может оставить клонов. Так ведь? А?

Он судорожно сглотнул.

— Ты сделаешь все, чтобы их спасти, а? Все, о чем мы просим?

Его рот открылся и закрылся снова. Это могло быть глухим, беззвучным «да».

— Ты сыграешь для нас роль адмирала? Мы, конечно, тебя подготовим.

Он полукивнул, но сумел выдавить:

— Какое обещание?

— Когда мы улетим, мы заберем всех клонов. Мы высадим их где-нибудь, куда дом Бхарапутра не достанет.

— Элен! — запротестовала Куин.

— Мне нужно… нужно слово женщины Барраяра. Ваше слово, — сказал он Элен.

Куин закусила нижнюю губу, но промолчала. После долгой паузы Элен кивнула:

— Хорошо. Даю тебе мое слово. Но ты будешь во всем нам помогать, ясно?

— Ваше слово как кого?

— Просто мое слово.

— …Да. Ладно.

Куин встала и посмотрела на него сверху вниз:

— Но сможет ли он сейчас сыграть эту роль?

— В таком состоянии — нет. Наверное, нет. Пусть сначала приведет себя в порядок, поест, отдохнет. Тогда видно будет, что делать дальше.

— Возможно, барон Фелл не даст нам времени нянчиться с ним.

— А барону Феллу мы скажем, что он принимает душ. И это правда.

Душ. Еда. Он так проголодался, что уже даже есть не хотелось, он чувствовал только отупение, слабость и холод.

— Ну что ж, единственное, что я могу сказать, — не выдержала Куин, — что он чертовски неудачная имитация настоящего Майлза Форкосигана.

«Да, ведь именно это я вам и твержу».

Элен покачала головой и не стала оспаривать это утверждение.

— Пошли, — позвала она Марка.

Она провела его в офицерскую каюту, маленькую, но, слава Богу, отдельную. Каюта необжитая, чистая и по-военному суровая. Воздух немного застоявшийся. Наверное, Торна устроили где-то поблизости.

— Я распоряжусь, чтобы с «Ариэля» прислали чистую одежду. И закажу еду.

— Сначала еду — можно?

— Конечно.

— Почему вы ко мне добры?

Вопрос прозвучал жалобно и настороженно — боялся, что все его сочли слабаком-параноиком.

Какое-то время Элен задумчиво молчала.

— Я хочу понять… кто ты. Что ты такое.

— Вы же знаете. Я — клон, искусственно изготовленный. И изготовленный именно здесь, на Архипелаге Джексона.

— Я не имела в виду твое тело.

Он автоматически ссутулился, хоть и знал, что это только подчеркивает его уродство.

— Ты очень замкнут, — заметила она. — Очень одинок. Это не похоже на Майлза. Хотя иногда он бывает и таким…

— Он вообще не человек, а толпа. За ним повсюду таскается целая армия. — «Не говоря уже о чудовищном гареме». — Надо полагать, ему это нравится.

И вдруг она улыбнулась. Марк впервые увидел, как она улыбается. У нее даже лицо стало совсем другим.

— Да, наверное, нравится. — Улыбка погасла. — Нравилось.

— Вы делаете это ради него, так? Обращаетесь со мной хорошо, потому что он бы этого хотел.

Ну разумеется, не ради него самого, а из-за Майлза и его проклятой одержимости братом.

— Отчасти.

«Так я и думал».

— Но главным образом, — добавила она, — потому, что в один прекрасный день графиня Форкосиган спросит меня, что я сделала для ее сына.

— Вы планируете обменять его на барона Бхарапутра, да?

— Марк… — Ее глаза потемнели от странной… иронии? Жалости? Он не мог разгадать ее взгляда. — Она спросит, что я сделала для тебя.

Резко повернувшись, она оставила его одного в каюте.

Он принял самый горячий душ, какой только можно было в такой крошечной кабинке, а потом долго стоял в жаре воздушной сушилки, пока кожа у него не покраснела, и только тогда его перестало трясти. От усталости кружилась голова. Выйдя из душа, он обнаружил, что кто-то заходил в его каюту и оставил еду и одежду. Он поспешно натянул нижнее белье, черную дендарийскую футболку и серые брюки из корабельного трикотажа, принадлежавшие его родителю. А потом набросился на обед. На этот раз ему не предложили специально нейсмитовские лакомства — это была стандартная готовая еда, предназначенная поддерживать на должном уровне энергию крупного и физически активного рядового. Отнюдь не гурманский стол, но зато впервые за несколько недель у него на тарелке оказалось достаточно еды. Он проглотил все, словно та фея, которая доставила обед, может вновь появиться и все отнять. До боли набив живот, он кинулся на кровать и лег на бок. Его больше не трясло от холода, слабость и неуверенность, вызванные пониженным содержанием сахара в крови, тоже прошли. Но какое-то психологическое эхо прошедших событий все еще раскатывалось по его телу, словно черный прилив.

«По крайней мере тебе удалось вывести клонов».

«Нет. Это Майлзу удалось вывести клонов».

О черт…

Этот полупровал вовсе не походил на триумф, о котором он мечтал. Ну а какими он представлял себе последствия? Плетя свои отчаянные интриги, он фактически никаких планов и не строил — кроме возвращения на Эскобар с «Ариэлем». Да, именно так он все и представлял — вернуться на Эскобар, с улыбкой и клонами под крылышком. Ему очень отчетливо виделась картина встречи с разъяренным Майлзом, но тогда Майлз уже не смог бы его остановить, отнять у него победу. Он почти ожидал ареста, но собирался пойти смело посвистывая. Чего же он все-таки хотел?

Избавиться от чувства вины, что он единственный, оставшийся в живых? Разбить то старинное проклятие? «Никого из тех, кого ты знал тогда, уже не осталось в живых…» Он считал, что им движет именно это — если он вообще думал о том, что им движет. Может, все было не так просто. Он хотел от чего-то освободиться… В последние два года, избавившись от Сера Галена и комаррцев благодаря Майлзу Форкосигану и расставшись с самим Майлзом на рассвете на улице Лондона, он не нашел того счастья, о котором мечтал, томясь в рабстве у террористов. Майлз разбил только физические цепи, сковывавшие его: другие, невидимые, врезались в его плоть так глубоко, что вросли в нее.