– Их пять или шесть, они идут сюда.

Лиан не мог понять, зачем Рульк вначале вышвырнул его из Каркарона, а потом снова послал за ним гаршардов.

– Задержи их, Мендарк, – сказала Таллия. – Я отведу Лиана вниз, встретимся у Черного озера.

Они поспешили вниз по обледенелым ступеням. Мендарк остался наверху.

– Подождите! – внезапно крикнул он.

– Что случилось? – спросила Таллия, стараясь разглядеть выражение его лица в тусклом предутреннем свете.

– Мне пришла в голову ужасная мысль. Шанд однажды сказал, что Рульк не мог сам играть на флейте.

– Я помню.

– Вероятно, для того чтобы управлять машиной, ему тоже нужна чувствительница. А этот изверг привел Карану прямо к нему в лапы. – Он выругался. – Зачем ты помешала мне той ночью? Я почти сломал его.

Таллия не ответила, она была потрясена.

– Как вы смеете так обращаться со мной? – в ярости выкрикнул Лиан.

– С тобой? Да ты когда-нибудь думаешь о ком-то еще? – напустилась она на юношу.

И тут у Лиана снова начался приступ жуткой головной боли, которая так мучила его в Готриме. Схватившись за голову, он повалился на снег.

– Посвети мне! – приказал Мендарк.

Уже близилось утро, но небо снова затянули черные тучи, и стало темно как ночью. Мендарк накрыл юношу полами своего плаща. А Таллия зажгла осветительный шар и снова быстро потушила его. Поднялся ветер, гнавший с северо-востока тяжелые облака, предвещавшие снежную бурю.

– Где они сейчас?

– У самого амфитеатра. Слишком близко!

– Только бы пошел снег, – сказала Таллия. Мендарк взглянул на небо:

– Они настигнут нас гораздо раньше.

– Помоги нам спуститься к подножию утеса, а потом задержи их.

Лиан сел.

– Мне уже лучше, – сказал он дрожавшим голосом.

– Что с тобой было? – спросил Мендарк, грубо хватая его за руку. – Проблемы с новым хозяином?

Это было уже слишком. Лиан размахнулся и ударил Мендарка в челюсть, так что старик потерял равновесие и чуть не сорвался со скалы.

– Так тебе и надо, – бросила Таллия. – Хватит с нас проблем, лучше сделай что-нибудь, чтобы задержать их.

– Рульк очень близко. Рискованно...

– Так рискни же. Ты же так печешься о своей посмертной славе.

– Хорошо, – ответил Мендарк, но тут ущелье осветила яркая вспышка. Прямо над собой они увидели темную фигуру. Лиан понял, что это гаршард. Одним ударом тот сбил с ног Таллию, без всяких видимых усилий перебросил через плечо Лиана и побежал к крепости. Юноша пробовал сопротивляться, но это было бесполезно.

– Так ты отказываешься мне помочь? – спросил Рульк.

– Я не могу! – воскликнула Карана.

– Даже ради Лиана?

Она знала, что этим все кончится. У нее на лбу выступила испарина.

Рульк снова обнажил зубы, то ли это была улыбка, то ли угроза.

– Я не поверил ни единому слову твоего дружка. Думаешь, зачем я бросил вас в один подвал?

Сердце словно выпрыгнуло из груди девушки и покатилось по ледяному полу прямо под сапог Рулька.

– Ты сделаешь все, что я тебе скажу, иначе я выбью ему мозги у тебя на глазах!

– Тогда ты ничего от меня не добьешься.

– Не тяни время! – пригрозил он. – Я могу мучить Лиана неделю, месяц, год!

– Его здесь нет! – гневно сказала она. – Ты сам отослал его из Каркарона.

Рульк достал из кармана небольшое приспособление – две короткие металлические трубочки со стеклами на концах и протянул ей.

– Поднеси это к глазам и все увидишь сама!

Карана взглянула в трубки и сквозь снежную пелену разглядела Лиана. Около него маячили два темных силуэта, кто это, она не поняла.

– Где он? Это же... амфитеатр!

– Верно. Машина дала сбой. Ее нужно настроить. Когда его притащат сюда, я повторю эксперимент. – Он взял Карану за плечи и приблизил к ней свое лицо настолько, что девушка ощутила тепло его дыхания. – Ты не перенесешь разлуки, ведь так?

Она взглянула ему прямо в глаза:

– Это терпимо, если я буду знать, что он недосягаем для тебя.

– Вспомни Готрим, вспомни Туллин!

– То, что я увидела через твои трубочки, может быть просто иллюзией.

Рульк начал терять терпение.

– Смотри! – рявкнул он.

Карон сжал кулак, и Лиан, издав беззвучный крик, повалился на снег. Она уже видела такое прежде. Смотреть на это было невыносимо. Карана опустила трубки, но искаженное страданием лицо юноши стояло у нее перед глазами.

– Это тебя убедило?

– И ты еще изображал из себя благодетеля рода человеческого, гнусный садист.

– Нет же! – воскликнул он, ударив себя в грудь. – Все это я делаю для моего народа! Кто, кроме меня, позаботится о будущем нашей расы?

– Я уже слышала это неоднократно!

– Правда? – Он смотрел ей прямо в глаза, но Карана не отвела взгляд. – А что бы сделала ты ради своего ребенка?

– У меня нет детей, – сказала она, пытаясь отстраниться.

– Но ведь больше всего на свете ты хочешь иметь наследника, не так ли?

– Так... – прошептала она.

– Ты остановилась бы перед чем-нибудь, чтобы спасти ему жизнь?

– Наверное, нет, – сдалась она.

– И я нет! Хочешь, чтобы я устроил тебе еще одно представление?

Она помотала головой:

– Я уже достаточно насмотрелась.

– Так каково же твое решение?

– Я не стану помогать тебе.

– У меня нет времени на споры с тобой, – вздохнул он и снова сжал кулак.

Через мысленную связь она почти физически ощутила муки Лиана.

– Не терзай его! – простонала она.

Рульк сжал кулак в третий раз, и тут, не выдержав, Карана изо всех сил ударила его в лицо. Карон рассмеялся, он был искренне удивлен. Рульк потрепал Карану по волосам, словно расшалившегося ребенка, и вышел, оставив ее одну в пустом холодном зале.

Карана в изнеможении опустилась на каменную скамью. Лучше бы Лиан умер. Какой смысл сопротивляться дальше? А вдруг Рульк говорил правду и Сантенар будет процветать при его правлении? Откуда она может это знать? Никому не известно, что готовит будущее. Почему же именно она должна делать выбор? Карана не рвалась к власти, не хотела ни богатства, ни славы. Ее единственным желанием было остаться с Лианом.

Как много он для нее сделал! С ним жизнь стала совсем другой. Она вспомнила его благородство и нежность, а также неуклюжесть и неловкость во всем, что не имело отношения к его искусству. У нее больше не было сил сопротивляться. Судьбы мира ее не заботили. Почему она не имеет права подумать о своем маленьком мирке и личном счастье?

Но что-то все же удерживало ее. Почему Рульк так спешит? Он притворяется, что у него много времени, а сам нажимает на нее изо всех сил. С Лианом он поступал точно так же.

Гаршарды входили и уходили, они убрали все со стола, возились с механизмом, заменяя одни части на другие.

Карана подошла к окну. Снегопад прекратился, но ветер все не утихал. До хайта оставалась всего неделя. Какая суровая зима! Да и весь год выдался очень тяжелым. Будет ли следующий лучше? Хуже просто невозможно. Нет, возможно, и намного. Все зависит от ее решения.

В разрывах туч мелькала луна. Полнолуние в хайт обычно считалось добрым знаком, в то время как лунное затмение сулило большие несчастья. Карана не придавала большого значения предзнаменованиям, но тут ее осенило. Она поняла, почему Рульк так спешит. До хайта всего неделя, и в это время луна повернется к Сантенару своей темной стороной. Такое случается лишь раз в тысячелетие. Она слышала древнее пророчество о том, что именно тогда Рульк явит миру свою силу.

Так, значит, и у него в запасе всего семь дней. Ничего удивительного, что он торопит ее. До сих пор он всего лишь играл с ней, но время на исходе. Он вернется, чтобы заставить ее подчиниться любым способом.

Она вздрогнула и медленно повернулась. Рульк стоял у нее за спиной. Огромный. Могущественный. Грозный. Как она могла даже думать о сопротивлении? Он читает в ее сознании, как в книге.