Спустя несколько минут Рульк застонал и открыл глаза. Одно веко тоже было обожжено, казалось, ему трудно сфокусировать взгляд.

– Это ты, летописец? – прошептал он, протягивая юноше дрожащую руку.

Лиан помог ему сесть. Тяжело дыша, карон потряс головой, затем посмотрел на Лиана и широко улыбнулся. Несмотря на предубеждение, эта улыбка показалась юноше удивительно сердечной.

– Мы победили, – сказал Рульк. – Хорошая стратегия.

– Так они не запечатали врата?

– Нет, они даже не закрыты.

– Значит, Иггур с Мендарком могут явиться сюда.

– Это вполне вероятно. Я побоялся запирать врата, у меня не хватит сил открыть их снова.

Лиан сделал глубокий вдох, стараясь контролировать свои эмоции. Это значит, что у них появился шанс сбежать.

Он вгляделся в бесстрастное лицо карона, думая о том, что их теперь ждет.

– Тебе плохо?

Рульк поднялся на ноги, но ему пришлось опереться о плечо Лиана.

– Бывало и лучше, – сказал Рульк, рассматривая свое отражение в черной поверхности машины: лицо в ожогах, глаза налиты кровью. Ладони и пальцы тоже обожжены. – Хорошо меня разукрасили! Но отдыхать пока рано. Столько всего еще нужно узнать. И помочь мне в этом можешь ты!

Насторожившись, Лиан отступил на шаг. Пол снова начал затвердевать. Рульк приблизился к юноше. «Как ему удалось так быстро оправиться?»

– Так ты поможешь мне? – мягко спросил Рульк, взяв Лиана за руку. – Я щедро награжу тебя. Но если нет...

– Держись, – сказала Таллия, подхватив Малиену. – Нам без тебя не справиться, Шанд! – крикнула она.

Стены начали расходиться, пол дрожал, часть комнаты рухнула, но они успели выскочить в металлическую дверь. У самого порога Таллия споткнулась о тело. Это был Тель, его придавило обломками потолочной плиты. Малиена снова попыталась идти самостоятельно. В воздухе было столько пыли, что Таллия почти ничего не видела. Башня оседала на глазах.

– Не останавливайтесь! – крикнул Шанд.

По ступеням скатывались каменные обломки. Один из них ударил Шанда сзади, сбив старика с ног. Но к счастью, он быстро поднялся, утирая кровь, текшую из разбитого носа.

Наконец они подошли к мосту, который вел из башни в крепость, но между башней и мостом уже образовался зияющий провал. Все вокруг рушилось. Таллия вместе с Малиеной отошли на несколько шагов, взявшись за руки, разбежались и прыгнули. За ними на мост перескочил и Шанд.

При падении Таллия сильно ударилась коленом. Она понимала, что не сможет тащить Малиену дальше. Шанд тоже был без сил. Они поползли по шатающемуся мосту, сознавая, что обречены. Сверху на них сыпались каменные обломки. Во все стороны расходились широкие трещины. Таллия уже готова была сдаться, как вдруг навстречу им выбежал Оссейон с группой аркимов, покинувших башню днем раньше. Они подхватили изувеченных товарищей под руки и кинулись к крепости.

Таллия чувствовала, как качается мост у них под ногами, но они успели перебраться на другую сторону. Обернувшись, Таллия увидела зрелище, которое запомнила на всю жизнь.

Великая башня накренилась, клубы пыли поднимались от основания до самого верха. С невероятным грохотом она стала оседать, каменные обломки полетели на купола и минареты крепости. Изразец из ляпис-лазури поранил Шанду щеку. Платиновый купол рухнул.

Когда все стихло и пыль улеглась, они увидели то, что осталось от некогда величественного строения. Левая часть крепости, за исключением нескольких башенок, осталась невредимой, правая лежала в руинах.

– Это конец, – сказал Мендарк. – Теперь у нас не осталось шансов починить врата, чтобы выбраться отсюда. Придется переходить через Сухое Море летом! Такого еще никто не делал. Спасибо Иггуру, это он обратил верную победу в поражение.

– Ты не должен был использовать против Рулька изумруд, – заступился за Иггура Тензор. – Особенно после того, как Рульк с помощью именно этого камня поразил Иггура.

– Ты вовлек нас в это безумие, Тензор, а потом отказался помочь, – взревел Мендарк. – Так что теперь оставь свои упреки при себе.

Иггур вперил невидящий взор в развалины башни.

– Я был слишком испуган, – прошептал он. – Слишком.

Они спустились со скалы и оглядели друг друга: Иггур, Шанд, Мендарк, Аспер, Малиена, Баситор и Ксара страдали от ожогов, которые они получили во время взрыва изумрудной пыли. Малиена снова повредила сломанное плечо, когда прыгала через мост. Тензор был искалечен, Иггур ослеп, Ксара не помнила себя от горя из-за смерти сестры.

– Неужели нет никакой возможности починить врата? – спросила Таллия. Переход через Сухое Море казался ей кошмаром, о котором даже подумать было страшно, тем более в их состоянии.

Пока она говорила, все ощутили мощный подземный толчок, из расселины в скале вырвался сорокафутовый фонтан камней и пепла.

– Ты рискнешь снова вернуться в Катадзу? – спросил Мендарк.

Ответ был очевиден.

Аркимы взвалили на плечи мешки с поклажей и, бросив полный печали взгляд на разрушенную крепость, стали спускаться со скалы.

– Шала! – рыдала Ксара, сопротивляясь изо всех сил, пока аркимы тащили ее с собой.

Они выбрали западную дорогу. Шанд вел Иггура, за ними следовали Мендарк и Оссейон. Таллия шла одна, Сухое Море ужасало ее, хотя она было более вынослива, чем остальные. За ней шагали шестнадцать оставшихся в живых аркимов. Двое из них несли носилки Селиалы и еще двое – носилки Тензора, превратившегося в обузу для живых. История ничему не научила его.

То, что раньше было островом Катадза, теперь представляло собой продолговатое плато, возвышавшееся приблизительно на четыре тысячи футов над дном Сухого Моря. Путь к бывшему морскому берегу острова, а оттуда вниз занял у путников пять дней.

У подножия последней скалы они обнаружили пещеру. Горячий воздух обжигал легкие, глаза слезились из-за соленой пыли. Жара была такой удушающей, словно они забрались в духовку.

– Это невыносимо, – сказал Шанд, прячась в спасительную тень пещеры.

Остальные последовали за ним. Время шло, никто не двигался, даже не говорил. Сухое Море уже победило их, это читалась на всех лицах.

– Никто еще не проделывал такого путешествия летом, – наконец сказал Иггур. Только ему не пришлось переходить через Сухое Море, чтобы попасть в Катадзу. – Это сумасшествие. Я не смогу. – Он вновь замолчал.

– До лета осталась еще неделя, – возразил Шанд. Весь день они провели в пещере, укрываясь от солнца.

Но и когда стемнело, у них не было сил трогаться в путь. На следующее утро начался спор, продолжавшийся много часов: стоит ли пытаться перейти через Сухое Море? Даже аркимы были за то, чтобы вернуться в Катадзу и дождаться конца осени. Таллия не принимала участия в дискуссии. Она понимала, что у них нет выбора.

Ее кожа растрескалась, и из трещин постоянно сочилась кровь. Шанд был таким красным, будто его искупали в кипятке. А Селиала даже не могла потеть, ее бледная кожа покрылась струпьями.

– Как далеко отсюда до озер? – спросила Малиена у Оссейона.

– Девять ночей. Но когда мы шли сюда, ночи были длиннее.

– И прохладнее, – добавила Таллия. – К тому же мы были в хорошей форме. Думаю, теперь это путешествие займет вдвое больше времени.

Малиена пошевелила перевязанной рукой. Плечо заживало, но все еще болело.

– Если мы не двинемся в обратный путь, то умрем здесь, – сказала она.

– К тому же нельзя давать Рульку полгода на подготовку, иначе мы никогда его не остановим, – произнес Мендарк. – Если понадобится, я пойду один. – В его голосе звучали нотки жертвенности.

Оссейон рассмеялся без всякого почтения:

– Один? А кем же вы будете командовать? – Мендарк вспыхнул:

– Только ты, я и Таллия!

– Или все, или никто! – отрезала Малиена.

Когда солнце закатилось, они тронулись в путь. Эта была самая длинная ночь в их жизни. Лишь одно событие несколько подбодрило обессилевших путников: к Иггуру вернулось зрение.