– Где ты пропадал все это время? И почему уехал, не попрощавшись?

– Ты уже завтракала?

– Нет.

– Тогда беги на кухню и дай мне спокойно одеться. Я знаю, что ты бесстыдница, но старые люди ведут себя скромнее. Давай попьем чаю на солнышке, если погода нас не подведет.

Карана засмеялась и вышла.

Шанд оделся и заглянул в соседнюю комнату. Над виском юноши чернел кровоподтек. Отметина Караны, но за что она его? Шанд забеспокоился. Интуиция подсказывала ему, что случилась беда.

К северной стене гостиницы была пристроена веранда, хорошо защищенная от ветра, даже зимой там было приятно в ясные дни. Решетку оплетали виноградные лозы, уже оставшиеся без листьев. Шанд подошел к Каране, она сидела на низенькой скамейке. Перед ней на козлах стоял поднос с двумя кружками горячего чая, буханкой теплого черного хлеба и фруктами. Шанд положил в чай дольку лимона и сел рядом.

– Лиан уже завтракал?

– Нет... он еще спит. Ох, Шанд, я разбила ему голову твоим совком. Это было ужасно.

– Но когда я вернулся, то увидел настоящую идиллию. – Он подвинул к ней корзину с фруктами. – Поговорим об этом позже.

– Не думаю, что мне вообще захочется об этом говорить, – пробормотала Карана. Она выбрала небольшой геллон, очистила от шкурки, отрезала кусочек, засунула его в рот и тут же скорчила гримасу: – Самый невкусный геллон из всех, что я ела! – (На вид он был великолепен: большой, круглый, мягкий, с тонкой кожурой и оранжево-красной мякотью. Обычно геллоны очень ароматные, а этот вообще не имел запаха.) – Наверное, он просто неспелый, хотя довольно мягкий.

– Это был плохой год, – печально заметил Шанд.

– Придется обойтись тем, что есть, – сказала Карана. Она отрезала еще кусочек и запила его чаем. – Где ты был? Ты вернулся, чтобы встретиться с нами?

Взгляд Шанда был устремлен куда-то вдаль, прошло не менее минуты, прежде чем он ответил. С того места, где они сидели, им были видны крыши деревенских домиков и пустынная дорога, спускавшаяся в Хетчет. Из труб поднимался дымок. Карана успела доесть геллон и уже принялась за хлеб, когда Шанд наконец заговорил:

– Не совсем. Из Флуда я отправился через Туркадское Море к реке Алм, а оттуда на восток, потом снова вернулся в Туркад.

– Могу я поинтересоваться зачем?

– Это личное дело. Своего рода паломничество. А вернулся я, потому что здесь мой дом. Но, разумеется, я хотел вас увидеть. Вы довольно долго сюда добирались, хотя до Флуда тут совсем недалеко.

– Вначале мы проводили Селиалу к Хорнрасу. Она умерла там, и аркимы похоронили ее у Радужного моста.

– Хорошо, что вы отправились туда с ними.

– Она всегда была добра ко мне. Потом Лиан захотел заглянуть в Чантхед, и мы задержались еще на несколько недель.

– М-да, – неодобрительно буркнул Шанд, а Карана спросила его дрогнувшим голосом:

– Ты ничего не слышал о Готриме? – Шанд нахмурился.

– Не только слышал! – сказал он сердито. – Я был в тех местах.

– Там еще... что-нибудь осталось? – Он снова насупил брови:

– Удивительно, что ты осмеливаешься спрашивать, Карана. После того, как покинула дом так надолго.

– Это ты потащил меня через море, когда единственным моим желанием было вернуться домой.

– С тех пор прошло девять месяцев! Ты могла добраться из Флуда до Туркада за пару недель и возвратиться еще несколько месяцев назад.

Карана молчала. Для каждой задержки была веская причина, но она не стала ничего объяснять, потому что это бы выглядело так, словно она оправдывается.

– Рахис слишком стар, Карана. Он верный и исполнительный, но уже совсем немощный. Ему пора на покой, пусть сидит себе в кресле, покуривая трубку, или дремлет, погрузившись в воспоминания. Ведь он это заслужил, не так ли? Но ему приходится трудиться от рассвета до заката, чтобы восстановить имение после войны и подготовиться к зиме, надеясь лишь на то, что ты наконец вернешься и снимешь с его плеч это непосильное бремя.

Карана залилась слезами, осознав, с каким непростительным небрежением она относилась к своему имению все последнее время.

– Как моя земля? Как люди? – спросила она.

– Не так плохо, как могло бы быть, – сказал он, утирая ей слезы своими заскорузлыми пальцами. – Нижний Баннадор разорен. Горцам повезло больше. Слишком трудно добираться за такой скудной добычей. Но нельзя сказать, что Готрим вовсе не пострадал. Гаршарды наведывались туда несколько раз во время своих вылазок из Шазмака. Разрушено много домов, не обошлось и без жертв. Кое-что ты сможешь отремонтировать, но многое придется строить заново.

– Вот в чем мой долг, – сказала Карана. – Почему я так долго не понимала этого? – Она стремительно поднялась с места.

– Сядь! Сейчас не время для необдуманных поступков, какими бы благородными они ни были. Весь Игадор охвачен волнениями. И не забывай, что большая часть империи, включая Баннадор, теперь во власти Иггура. Он не собирается отступать, несмотря на все перемирия, заключенные в Катадзе.

Карана отдавала себе в этом отчет. Она уже стала немного разбираться в политике сильных мира сего.

– К тому же Лиан не сможет продолжить путешествие ни сегодня, ни завтра.

Карана нахмурилась:

– Не будем об этом.

– Нет, будем, на это нельзя закрывать глаза, так же как на проблемы в Готриме.

– Хорошо-хорошо, я виновата кругом. Давай обсудим это позже, я совсем запуталась. Лучше поговорим о тебе.

– Как хочешь.

– Мне интересно, где ты был.

– Я посещал одно очень древнее место.

– Так ты тоже охотился за арканским золотом!

– Нет же! Я совершил что-то вроде экскурсии в прошлое. В моепрошлое. Вероятно, в столь неспокойное время такое путешествие кажется эгоистичным поступком, но я должен был туда отправиться.

– Почему?

– Я бы предпочел не говорить, не люблю ворошить воспоминания.

– Ладно. А что ты еще делал?

– Был в Туркаде, разумеется тайно. Иггур вернулся туда несколько месяцев назад. Говорят, он действовал чрезвычайно решительно: сокрушил железным кулаком мятежников, выдворил гаршардов за пределы империи и восстановил в Туркаде порядок. Такова версия его официальных летописцев. Кстати, куда любопытнее, что в центре событий оказалась твоя подруга, Магрета.

– Неужели? – (С тех пор как они с Магретой отправились в Фиц-Горго за Зеркалом, прошел ровно год.) – Расскажи мне о ней.

– Это очень странная история. Они с Иггуром были любовниками...

– Знаю, – перебила Шанда Карана. – О Магрете всегда ходило много слухов, но это действительно так.

Шанд пересказал историю Магреты, завершив ее словами:

– Она повела армию в Баннадор против гаршардов и бунтовщиков, заявляя, что Карана из Готрима ее лучшая подруга и она не оставит ее народ. Теперь ты знаменита по всей стране и даже за ее пределами. О тебе повсюду слагают легенды.

– Я не хочу быть знаменитой, – печально сказала Карана. – Я просто хочу вернуться домой.

– Думаю, со временем все эти истории забудутся. Тем не менее она освободила Баннадор и водворила гаршардов обратно в Шазмак. Так что ты все же помогла своим людям, хотя и косвенно.

– Лучшая подруга! —удивленно сказала Карана. – Может, и так, во всяком случае я не слышала, чтобы у нее были друзья. Она страдала от одиночества. Какая все-таки она странная. Ты ее видел?

Шанд отрицательно покачал головой:

– Мы никогда не встречались. Она исчезла незадолго до возвращения Иггура.

– У меня тоже есть для тебя новости. – И Карана рассказала Шанду об их открытии в Чантхедской библиотеке, – Феламора побывала там несколько месяцев назад.

– Это скверно, – покачал головой Шанд. – Особенно для Мендарка, если мои догадки о цели его путешествия на восток верны. Нужно сообщить Иггуру. А я-то надеялся хорошенько отдохнуть в Туллине. Еще что скажешь?

Карана допила свой чай.

– Пойдем пройдемся. О некоторых вещах легче говорить во время прогулки.