Лиан тащился позади. Шанд подошел к Каране, за эти дни у него впервые появилась возможность поговорить с ней наедине.
– Расскажи мне о снах, – попросил Шанд. – Когда это началось?
– Во Флуде, – ответила она.
– А после того случая в Туллине они повторялись? – Карана не была расположена разговаривать. Ей казалось, что Шанд предал ее. Дружба между ними закончилась. Но она все же старалась быть вежливой.
– Нет.
– А у Лиана?
– Он никогда не говорит о своих снах.
Они дошли до так называемых Баннадорских холмов, хотя на самом деле это были настоящие горы. Перед ними простирался край горных кряжей, глубоких ущелий, живописных долин, которые почти ежегодно страдали от засухи. Тут и там виднелись деревушки, возле которых паслись небольшие стада овец. За целый день путники не встретили ни единой живой души, но это было не удивительно, ведь шли они по узкой тропинке вдоль каменистого безводного хребта.
На следующий день Карана, Лиан и Шанд свернули на юго-восток. Перед ними теперь возвышались гранитные скалы, поросшие соснами, в широких долинах виднелись возделанные поля, в этой части Баннадора находились все крупные города провинции. Следы войны были заметны повсюду: преданные огню сады и поля, сломанные мосты, деревни, от которых практически ничего не осталось. В одной из таких деревень они разглядели полусожженное стойло, где среди обгорелых обломков все еще лежали несколько десятков скелетов лошадей.
У Караны на глазах стояли слезы, даже несчастье Лиана отодвинулось для нее на второй план перед долгожданным возвращением домой.
Они дошли до берегов Рима, реки, которая протекала через ее страну, орошая поля вокруг городка Тольрима, затем сворачивала на восток к морю. Когда вошли в город, Карана низко надвинула шапку: ей не хотелось встречаться со знакомыми или пускаться в длинные объяснения, пока она не доберется до дома.
Тольрим был бедным, но симпатичным городом: две сотни небольших домиков, несколько лавок, рыночная площадь, библиотека и храм. Все здания здесь были выстроены из розового гранита и серо-зеленого сланца. Город тоже пострадал от войны: от многих домов остались лишь закопченные стены, центральная подпора моста была разрушена, и через реку приходилось перебираться по камням. Зимой это было не страшно, но весной, когда в горах начнет таять снег и Рим превратится в полноводную бурную реку, переправа станет настоящей проблемой.
Они перешли через реку и по узкой тропинке между двумя высокими горными кряжами двинулись дальше.
Готрим был расположен в верхней части широкой долины. Здесь горные склоны поросли травой, на террасах теснились невысокие деревца. Путники поднялись на холм. Вдали показались дымящие трубы Готрима. Наконец-то дома! Карана смахнула с глаз слезы. Прошло почти пятьсот дней с тех пор, как она покинула родные края, отправившись в Фиц-Горго; тогда девушка думала, что ее странствия продлятся не больше двух месяцев. Что же изменилось за это время?
Внезапно Карану охватила неуверенность, она пыталась взглянуть на свой любимый Готрим глазами спутников. Что подумает о ее поместье Шанд, который обошел весь мир и сам некогда жил в богатстве и роскоши? А что подметит Лиан со свойственной ему острой наблюдательностью летописца? Осмеет ли он когда-нибудь ее бедное поместье в одной из своих историй, которыми так любит потешать публику в кабаках? Или, наоборот, его истерзанная душа обретет здесь наконец покой.
Ее трехэтажный дом из розового гранита был совсем небольшой, слева и справа к нему примыкали два флигеля более поздней постройки. Центральная часть была похожа на круглую приземистую башню под простой конусообразной крышей, покрытой зеленой черепицей. Крышу венчал флюгер в форме летящего гуся, хотя из-за удара молнии длинная гусиная шея покривилась.
Флигеля были двухэтажными строениями, с плоскими крышами и маленькими окнами. Позже между ними пристроили длинную веранду. На солнечной стороне холма был разбит огород. Все поместье имело незатейливый деревенский вид. Но сад, в который выходила парадная дверь, был ухожен, а мощеная дорожка чисто выметена.
За садом начинались теплицы, а за ними пастбище. За пастбищем, в полулиге от дома, возвышалась гранитная скала, наверх в горы вела узкая тропинка. На этом каменистом высокогорье рос могучий Готримский лес, тоже входивший во владения Караны.
Когда они подошли к дому, Карана увидела, что один флигель сгорел, другой наполовину разрушен.
– Могло быть и хуже, – мужественно произнесла она, но на самом деле увиденное потрясло ее до глубины души. Если это называется «почти не пострадать», что же сталось с остальным Баннадором? Зима уже была на пороге. После нескольких засушливых лет у крестьян почти закончились запасы. Голод начнется еще до весны.
Несмотря на то что Карана никого не известила о своем прибытии, новости дошли сюда быстрее, чем она сама, и челядинцы встречали ее на крыльце. Среди них был Мавид, повар, в перепачканном ржаной мукой переднике, Натан и Марта, служившие в Готриме садовниками с самого рождения Караны, старик Мид, мастер на все руки и отличный пивовар, такой же круглый, как бочки в подвале, и Галги, высокая ткачиха с изящными пальцами, не говоря уже о малышне, столпившейся вокруг поваренка Бени.
– Карана! Карана! – закричал Бени, пританцовывая в кругу ребятишек.
Вперед вышел Рахис, ее верный управляющий. Казалось, что за эти полтора года он постарел по крайней мере на десять лет. Он сделался совсем дряхлым, щеки ввалились, на голове торчали несколько пучков снежно-белых волос.
– Карана-лар, – сказал Рахис, радостно протягивая к ней руки. – Вот ответ на мои молитвы. Как мы долго ждали твоего возвращения. Добро пожаловать домой!
Карана бросила свой дорожный мешок, взбежала на крыльцо и заключила старика в объятия.
– Прости, Рахис! Мне следовало быть в эти тяжкие времена здесь, с вами.
Его объятия напомнили Каране о детстве. После смерти отца и матери Рахис относился к ней добрее всех.
– Да я уже много раз говорил, что этот год был для нас настоящим испытанием. Но если бы ты была здесь, все могло бы обернуться еще хуже. Гаршарды несколько раз наведывались сюда, расспрашивали о тебе. Но все же они обошлись с нами милостивее, чем солдаты Иггура! Входи же.
– А где все? – спросила Карана. – Их не...
– Нам повезло больше, чем соседям, – никто из готримских крестьян не убит. Просто чудо! В основном люди ушли в лес охотиться или собирать коренья, у нас почти не осталось еды на зиму. А кое-кто отправился в город помогать восстанавливать разрушенные дома.
Карака поздоровалась с каждым лично и наконец подошла к Бени. Она крепко пожала его шершавую руку:
– Я скучала по тебе, Бени. Пойдем прогуляемся после чая? Покажешь мне сад, навестим друзей. Как там наш Кар?
Кар был старым черным лебедем, много лет жившим в саду около пруда. Бени горько расплакался:
– Кара больше нет! Эти проклятые солдаты поймали его и съели!
Она обняла мальчика и тоже залилась слезами. Немного успокоившись, девушка извинилась перед гостями и пригласила всех в дом. Карана представила своим челядинцам Лиана, который был вежлив, но необычайно сдержан, и Шанда, знакомого только с Рахисом. Они вошли в круглый просторный холл, к одной стене там примыкала каменная лестница, у другой был сложен камин, такой огромный, что в нем можно было бы зажарить целого быка. Но он не был растоплен, и в зале стоял ледяной холод. Карана остановилась посредине зала:
– Что случилось с коврами и гобеленами?
– Солдаты разграбили весь дом, – ответил Рахис. – Забрали подсвечники, серебро, драгоценности твоей матери – в общем, все, что смогли унести. У нас не хватает дров отапливать зал. Проходите на кухню.
Карана пошла вслед за Рахисом в северный флигель. Собственно, кухня и кладовые не пострадали, но запасов в них было совсем немного. У одной из стен находилась огромная кухонная плита необычной конструкции – работа ее отца. Напротив располагались несколько очагов с вертелами, решетками и крюками для котлов. Плита топилась, и все подошли к ней поближе, чтобы согреться, пока Мавид заваривала чай.