Лиан помрачнел: он-то думал, что его заключение кончилось.

– Вы останетесь в Туркаде? – спросил юноша, пока они медленно шли по коридору.

– Какое-то время. Не могу надолго покидать библиотеку. И еще запомни: остерегайся Иггура, да и Мендарка тоже.

– Мендарка?

– Он потерпел в Хависсарде сокрушительное поражение и сейчас пышет злобой. Я его хорошо знаю и уверен, что он будет искать козла отпущения. Так что будь осторожен.

Началось заседание Совета. Мендарк уже занял свое место во главе стола. Карану потрясли происшедшие с ним перемены. Он сейчас походил на дряхлого старца, сломленного горестями и невзгодами. Магистр пытался бодриться, но ему это плохо удавалось. Хотя со времени путешествия в Хависсард прошло несколько месяцев, Мендарк так и не оправился от поражения. Каране трудно было поверить, что это тот же самый человек, с которым она проделала далекое и опасное путешествие. Его лицо избороздили глубокие морщины, глаза стали мутными, как у вареной рыбины, руки походили на клешни, а движения были неестественно механическими.

– Что с ним случилось? – шепотом спросила Карана у Таллии, сидевшей рядом.

Таллия как-то испуганно отвела глаза:

– Ему тяжело пришлось в Хависсарде.

Карана знала, что подруга чего-то недоговаривает, но не стала настаивать.

Иггур вошел в зал последним. Он почти не изменился, только теперь носил темные очки с толстыми стеклами. Он все еще прихрамывал и опирался на трость. Иггур сел за отдельный стол в стороне от остальных и стал осматривать собравшихся, словно деля их на врагов, друзей, на тех, от кого стоит ждать неприятностей, и просто откровенных глупцов, но, когда он повернулся в сторону Мендарка, лицо его исказила ненависть.

Членам Совета было известно о противостоянии Иггура и Мендарка, и заседание проходило во враждебно напряженной атмосфере. Мендарк без конца вспоминал о прошлом, своем героическом поведении во время пленения Рулька и о недавних подвигах в Катадзе, но все это звучало как-то неубедительно, почти жалобно.

Иггур слушал молча, с растущим раздражением; затем внезапно и, как показалось Каране, без всяких причин грубо прервал заседание и выдворил всех из зала. В тот же вечер в домик, который снимал Шанд, пришел посыльный, чтобы известить их о том, что в ближайшие дни состоится встреча в узком кругу.

– Даю им последний шанс, – раздраженно сказал Шанд. – Если Мендарк и Иггур и дальше собираются играть в свои идиотские игры, я отправлюсь домой.

– Буду тебе признателен, если ты пообедаешь со мной, – сказал Надирил, который заглянул к Шанду на чай. – Если ты, конечно, не занят сегодня.

– Да нет, не занят, – ответил Шанд, стараясь успокоиться.

– Замечательно! Должно быть, прошло уже больше десяти лет с тех пор, как мы вместе трапезничали.

Надирил, заметив, что Карана внимательно прислушивается к их разговору, увел Шанда в другую комнату.

– К тому же я хочу поговорить о Лиане. Порой я тебя не понимаю, Шанд.

– Я знаю то, что знаю, – упрямо заявил старик.

– Полагаю, ты не прав. Ты просто не в силах сохранять объективность, потому что терпеть не можешь дзаинян. Кто из нас судит о людях более беспристрастно?

– Ты, конечно, – процедил Шанд сквозь зубы.

– Так вот послушай, что я тебе скажу. Ты глубоко оскорбил этого юношу. Но к этому мы еще вернемся.

Ужин растянулся на всю ночь, и старые друзья расстались только на рассвете. Утром Шанд собрал вещи и, сказав Каране, что отправляется в Туллин, исчез.

Вечером Карана ужинала с Надирилом. Мудрый и приятный собеседник очаровал девушку. Карана даже решилась спросить его о том, что случилось с Мендарком.

– Это его тайна, – ответил Надирил и, помолчав, добавил: – Хотя тебе я могу сказать. Мендарк очень стар, и путешествие в Хависсард было ему не под силу. Магистру пришлось обновить тело, хотя он знал, что вряд ли выдержит такое.

– Как это – «обновить тело»?

– Век представителей древней расы короток, Карана. Даже мансеры не могут прожить тысячу лет, не обновляя свои тела многократно. Но подобное нельзя проделывать бесконечно, а Мендарк перешел черту дозволенного.

– А ты тоже этим занимался? – Надирил рассмеялся:

– Нет, этот сморчок и есть настоящий я, одной жизни для меня более чем достаточно.

– Так вот почему он так беспокоится о своей репутации и посмертной славе!

– Это мучит его, доводит чуть ли не до сумасшествия, – ответил Надирил, переводя разговор на другую тему.

На следующий день Надирил обедал с Малиеной, и так к концу недели он поговорил со всеми участниками последних событий.

Встреча состоялась в небольшой темной комнате на верхнем этаже крепости. Когда Карана вошла, там уже собрались Тензор (на этот раз он был в сопровождении одного лишь Аспера), Малиена, Таллия, Надирил и Иггур. Вскоре, опираясь на плечо Лиана, вошел Мендарк.

– Что ж, наконец-то мы снова вместе, – произнес Мендарк, встав во главе стола. Даже голос его изменился, сделался бесцветным и сиплым. – Мы расстались в Фаранде, пообещав продолжить поиски. Так что же мы обнаружили?

– Мне почти нечем похвастаться, – сказал Иггур. – Я послал верных людей в Альцифер. Они ничего не смогли узнать там ни о флейте, ни о Зеркале.

Однако он разжал кулак, и на стол упало колечко, слишком маленькое для мужской руки. Оно отличалось по цвету от обычного золота, отливая насыщенным красным оттенком, словно волосы Караны.

– Ты уверен, что это арканское золото? – спросила Таллия.

– Я проверял.

– Пусть Тензор подтвердит это при всех! – потребовал Мендарк.

Таллия передала кольцо Тензору. Он повертел его в пальцах, даже не взглянув.

– Так и есть, – равнодушно сказал он, возвращая кольцо.

– Что тебе о нем известно? – взволнованно спросил Лиан, подаваясь вперед.

– Нового не много. Оно хранилось у меня более тысячи лет. Я нашел его в Альцифере незадолго до пленения Рулька.

Эти слова произвели сенсацию. Мендарк вскочил на ноги:

– Ты хочешь отыграться на мне, но это не пройдет! – Иггур откинулся на спинку стула. Свет лампы заливал его худое лицо. Он улыбался с закрытыми глазами.

– Тебе нечего беспокоиться, – произнес он, растягивая слова. – Это всего лишь обыкновенное кольцо. – Он передал его по кругу.

– Какая изящная работа, – восхитилась Карана, надевая его на безымянный палец.

– Посмотри на него внимательно, Лиан, – сказал Иггур. – С помощью этого кольца нам удалось заманить в ловушку Рулька.

Лиан навострил уши. Что говорил ему Рульк в Ночной Стране? «Меня предали, а невинную женщину, которая должна была стать моей женой, безжалостно убили». Теперь стало ясно, что Сказание «О пленении Рулька» о многом умалчивает.

– Оно слишком маленькое для руки Рулька, – сказал Лиан.

– Это обручальное кольцо было сделано для его невесты, – ответил Иггур. – Разыщи эту историю, и ты напишешь еще одно Великое Сказание, которое пока никто не поведал миру, ибо оно проливает свет на наши злодеяния.

– Замолчи! – выкрикнул Мендарк. Иггур улыбнулся:

– Летописцам придется изрядно потрудиться, чтобы прилизать твою биографию, Мендарк. – Он посмотрел в глаза Лиану: – В борьбе мы все запятнали себя кровью во имя того, чтобы избавить наш мир от Рулька. Цель оправдывает средства. Будь моя воля, я бы не стал изменять Предания, чтобы скрыть это.

Мендарк тяжело дышал, но ничего на этот раз не сказал. Они снова поменялись с Иггуром ролями. Неудача в Хависсарде сразила Мендарка, а Иггур вернул былое могущество.

Мендарк коротко рассказал о том, что произошло за время его путешествия, опустив, однако, некоторые детали. Он не стал упоминать о легкой победе незнакомки и о том, как Таллия вытаскивала его из терновника. Он продемонстрировал книгу, которую обронила неизвестная женщина.

– Должно быть, здесь что-то важное, иначе зачем бы она ей понадобилась?