Мгновение — и вокруг магов засвистел сильный ветер. Небольшие смерчи закрутили свои воронки, порывы воздуха, волнами раскатились в разные стороны, слепя стрелков, и отбрасывая тяжёлые боевые стрелы, словно невесомые тростиночки. «Щит Ветра», заклинание, требовавшее, как и все защитные, больших затрат магической энергии, но надёжно укрывавшее небольшой отряд магов от стрел, и замедлившее продвижение противника вперёд. Затем в торзальцев полетели заклинания, бьющие по широкой площади, не приносящие большого вреда людям, но на время останавливающие или замедляющее наступление врага. Волна горячего воздуха, заставляющего покрываться пузырями ожогов кожу на лицах и незащищённых руках; сверкающие короны молний; многочисленные лезвия прозрачного, острого по краям, как бритва, льда; кулак холода, шар стылого воздуха, падающий с неба, и сводящий в твёрдый узел мышцы, пробирающий до самых костей; огненные искры, прожигающие плоть. На наступающих торзальцев обрушился весь арсенал боевой магии имперцев. Кони, ослеплённые болью, с диким ржанием вставали на дыбы, сбрасывая седоков, воины были вынуждены искать укрытие, или прикрываться тяжёлыми щитами, надеясь, что добрая сталь и амулеты, освящённые жрецами, смогут отразить удар имперских магов.
— Не отступать, держаться! Хоть зубами за землю цепляйтесь, пёсье племя, но не вздумайте бежать! — Отдавал приказы Гелор, стараясь перекричать вой ветра. — Они долго не продержатся, не смогут, сил магических не хватит у этих тварей! Вперёд, снимем кожу с этих трусливых имперских шавок!
Конь под сотником пал, поражённый летящим острым, как бритва, ледяным клинком, и теперь воин прорывался вперёд, прикрываясь небольшим круглым щитом, и накрывшись тяжёлым плащом, предохранявшим лицо от ожогов, и сильных порывов ветра. Скрепя зубами, обожженный и обмороженный, весь покрытый мелкими порезами, Гелор рвался вперёд…. За ним, медленно, падая, поднимаясь, орошая кровью каждую пядь земли, шли солдаты Торзалии, вспоминая жуткие картины бойни в рыбацкой деревне, шли, чтобы вцепиться в глотку этим имперским сволочам, и утолить их кровью свою жажду мести.
Флерес не видел этого боя. Стоя в центре малого круга, и воздев руки к небу, эльф танцевал странный танец, прыгая и крутясь, то замирая, то начиная кружиться на месте с дикой скоростью, сливаясь в серый вихрь. Как заведённый волчок, эльф крутился и крутился, рисуя в воздухе посохом замысловатые фигуры. Глаза Флереса были закрыты, с губ срывались странные, певучие звуки. Он творил свою ворожбу, не отвлекаясь ни на что, не обращая внимания на бой, кипящий в нескольких шагах от него, полностью сосредоточившись на этом древнем колдовстве. Флерес не имел права на ошибку…. То, он что пытался сотворить, по праву считалось вершиной эльфийского колдовства, шедевром природной магии, самым сложным, и смертельно опасным для того, кто рискнул сотворить эту магию, допусти он хоть малейшую неточность. И, даже если колдун всё делал правильно, он всё равно не оставался в безопасности. Ведь сейчас Флерес взывал к самым капризным, не управляемым, жестоким и мстительным силам природы. К тем силам, о которых не имели ни малейшего представления ни люди, ни гномы…. И, если они окажутся не в духе, то для него этот вызов был бы последним в жизни….. Лишь находясь на краю гибели, эльф решился прибегнуть к этому заклинанию. Ещё один прыжок, посох рисует замысловатую вязь линий, очередная певучая трель….. Всё, заклинание закончено. Перед внутренним взором Флереса предстают прозрачные, невесомые фигуры, постоянно меняющие свою форму и размеры, и эльф, склонившись, просит о помощи….. Несколько мгновений ничего не происходит, затем раздаётся тихий смех, и странные пришельцы растворяются в воздухе, чтобы появиться за пределами большого круга.
Маги вкладывали в свои заклинания последние крупицы силы. Трое, контролирующие «Щит Ветра», были на краю гибели, уже опустошив большие флаконы, и держа заклинание из последних сил, чувствуя, как вместе с магией из их тел выходит последняя искра жизни. Два мага из тех, что отражали нападения торзальцев, уже были мертвы. Один погиб, заколотый прорвавшимся вперёд Гелором, другой использовал большой флакон «Крови огня», и умер, вложив все силы и всю жизненную энергию в одно мощное заклинание, отбросившее на сто шагов назад подошедших противников, перебив всех, кто рвался вперёд в первых рядах. Этот магический взрыв разом уничтожил около сотни торзальцев, в числе которых был и доблестный сотник. Старый воин погиб точно так, как мечтал в юности, когда был глуп и не в меру горяч — в бою, защищая родную землю, сжимая в руках меч, обагрённый кровью врага, да не простого, а одного из этих проклятых боевых магов, являвшихся оплотом мощи империи.
Отброшенные торзальские воины вновь бросились вперёд. Солдаты, находящиеся в первых рядах, и чудом оставшиеся в живых, были свидетелями и удара сотника, поразившего врага, и измучанного, измождённого выражения на лицах оставшихся в живых магов. Торзальцы понимали, что победа не за горами, что вот он, ещё один рывок, и ненавистные имперские свиньи будут уничтожены. Забыв о боли и смерти, они бросились вперёд.
Гарвин видел перекошенные злобой лица вопящих торзальцев, атакующих, словно одержимые всеми демонами бездны. «Щит Ветра» исчез, три мага, поддерживающие его, рухнули на землю мёртвыми, изломанными куклами, вложив в заклинание всю свою жизнь, без остатка. Посмотрев на едва стоящих на ногах оставшихся в живых боевых магов, Гарвин понял, что это последняя атака торзальцев, её уже не сдержать, и не пережить. Он сохранил ещё достаточно сил, Гарвин был могучим чародеем, куда более сильным, чем остальные в отряде, но в одиночку даже глава гильдии боевых магов не смог бы остановить столько противников. Гарвин не мог справиться с торзальцами, но и просто так проиграть в этой битве он тоже не мог….
— Хотите победить меня?! — Схватив выпавший флакон со смертельной дозой «Крови огня», взвыл он. — Такого никогда не будет! Никто из вас не останется в живых, чтобы рассказать своим детям об этой битве! Лишь ваши вдовы будут выть над могилами, и с содроганием вспоминать этот проклятый для вас день!
Маг чувствовал, как от охватившей ярости внутри него кровь словно закипает, готовясь вспыхнуть, и пролиться наружу жарким, всепожирающим пламенем. Отбив горлышко у флакона, он приготовился выпить зелье, чтобы вложить в эту последнюю атаку всю свою магическую силу, всю ненависть к врагу, всю свою сущность, всю ярость, всю кровь, всю, до последней капли. Рука с «Кровью огня» была уже у самых губ, как вдруг резкий удар посоха разбил флакон. Гарвин резко обернулся, готовясь обрушить свою ярость на нападавшего, и увидел чёрную, неподвижно стоящую фигуру. Пламя заиграло у мага между ладонями, и лишь в последний момент он остановил заклинание, поняв, что перед ним стоит эльф.
— Не стоит пить эту гадость, разве что ты решил погибнуть вместе с торзальцами. И после смерти продолжить этот великий и кровавый бой на том свете. — Флерес коротко кивнул в сторону наступающего врага. — Смотри лучше на наших врагов, вряд ли когда-нибудь в жизни ты ещё раз увидишь нечто подобное. Как я уже говорил, в мои планы на сегодня героическое самосожжение не входит.
Нападавшие торзальцы вдруг остановились. Ярость на лицах воинов сменилась удивлением, а потом гримасой сильной, нестерпимой боли. Они попадали, хватая сами себя за горло, или пытаясь расцарапать латы на груди скрюченными, как когти, пальцами. Самое жуткое, что всё это происходило в абсолютной тишине.
— Что это за магия? — Поражённый Гарвин не мог оторвать взгляд страшной картины, разворачивающейся перед его глазами. — Ни один маг или жрец не способен на такое. Больше, чем полтысячи человек одним махом.
— Духи воздуха, мой друг. — С холодной усмешкой произнёс Флерес, чуть выделяя слово «друг». — Всего лишь духи воздуха.
— Что?!
Маг не мог поверить своим ушам.
— Как такое возможно?! Обычный воздух?!
— Духи воздух бывают разными. Некоторые духи воздуха рождают бурю, некоторые — лёгкий бриз. Одни играют снежинками в морозном воздухе, и поют песни в ветвях деревьев, другие — разрушают дома. Есть духи воздуха, что управляют грозой…. Некоторые способны потопить корабль, и легко разрушить дом…. Но вот эти духи считаются самыми опасными среди детей одной из самых непостоянных стихий.
