Исида идти в катакомбы по-прежнему не желала, поэтому мне пришлось спуститься по ступеням одной. Сойдя в подвал, я замерла, к своей радости, не услышала зловещего шелеста, шороха или вздохов и только после этого зажгла газовые рожки.

Мумии стояли на том же месте, где я их оставила. Хороший знак. Очевидно, Хаос еще не активировал жезл. Пока.

Я вытащила из кармана первый амулет и надела его на шею Рахотепа, могущественного жреца времен Третьей династии, повторяя при этом шепотом свое заклинание. Затем перешла к следующей мумии, снова надела амулет и прошептала заклинание, и так далее, пока не закончила со всеми семью.

Выполнив самую неприятную часть задания, я поднялась из подвала наверх и остановилась возле входа в Зал статуй, за которым находился Египетский зал. Там, внутри, все тени казались сегодня более темными, чем обычно, а в воздухе ощущалась затаенная угроза.

Я готова была поспорить (только не с кем было), что одна из приходивших в музей мумий оставила после себя свое ужасно раздраженное, недовольное пробуждением акху. Нужно будет уничтожить мут и посмотреть, нельзя ли поймать акху в ловушку.

Но это все, конечно, не сегодня, а как-нибудь в другой день. Я глубоко вдохнула, произнесла короткую молитву и поспешила вперед через зал, стараясь не смотреть ни влево, ни вправо. Шорохи становились все громче, и боковым зрением я заметила, что из темных углов вылезают тени и начинают приближаться ко мне.

Я прибавила шаг, едва не переходя на бег, и, наконец, влетела в Египетский зал.

Не скажу, чтобы обстановка здесь была намного лучше, точно так же отовсюду доносились поскрипывания, потрескивания, шорохи. Очень похоже на те звуки, которые издает бьющая в стекла или трущаяся о стены дома листва, правда, если внимательно вслушаться, за этими шорохами можно было различить и едва слышные голоса, то ли умоляющие о чем-то своих богов, то ли посылающие проклятья.

Ладно. Чем скорее начнешь, тем быстрее закончишь. Я начала с мумии Ипуки, чиновника при дворе фараона Сети I, период Нового царства. Я надела ему на шею «Кровь Исиды» так, чтобы амулет оказался прямо под горлом мумии, а затем спрятала его под краем полотняного бинта. Недолго полюбовавшись на свою работу, я перешла к следующей мумии. Это был Сутен-Ану, писец фараона Сенусерта I.

Так я и продолжала переходить от мумии к мумии, стараясь все делать как можно быстрее.

Сложнее всего было с разбинтованными мумиями, глядевшими на меня тусклыми остекленевшими глазами, злобно скалившими свои щербатые рты. «Не смотри на нее, не думай о ней», – повторяла я себе, надевая амулет на шею Хенуттави, жрицы храма богини Секхмет, период Одиннадцатой династии. Закончив, я поспешно отдернула руки, чтобы как можно меньше потревожить «ба», дух Хенуттави, если он все еще витает рядом.

Дойдя до Хенева, визиря царицы Собекнеферу, я уловила голоса и замерла, прислушиваясь.

К счастью, это оказались голоса моих родителей, и я вернулась к своей работе. Надевая амулет на шею Мери-Тави (царский архитектор и жрец бога Птаха), я почувствовала, как дрожит моя рука. Слава богу, эта мумия была последней.

Совершенно выбившаяся из сил, я поспешила в свой чулан, надеясь, что успею поспать хотя бы пару часов.

Рано – ох, как рано утром! – меня разбудил негромкий стук в дверь чулана.

– Кто там? – спросила я, садясь в своем саркофаге и протирая глаза.

– Это мисс Шарпи, лежебока.

Звук голоса мисс Шарпи пробудил меня не хуже вылитого на голову ведра ледяной воды. Может быть, именно на такой эффект она и рассчитывала.

Я выбралась из саркофага и поспешила к умывальнику, крикнув по дороге:

– Входите!

Услышав, как за моей спиной открылась дверь, я стала нащупывать рукой полотенце, не нашла и вытерлась висевшим на крючке запасным передником.

– Теодосия, ты еще только встаешь? О боже!

Мисс Шарпи осмотрела мой чулан и заявила, презрительно скривив губы:

– Это недопустимо. Каждый знает, что спальня должна быть просторной, сухой, хорошо проветриваемой. А не таким тесным, сырым и душным закутком, как этот, – она подбоченилась и покачала головой. – Мы просто обязаны как можно скорее перебраться из этого музея, пока не слишком поздно.

«Не поздно для чего?» – хотела спросить я, но не спросила, зная наперед, что мне очень не понравится ответ мисс Шарпи. Так что я молча проследовала вслед за своей гувернанткой в библиотеку и вынуждена была приступить к занятиям, так и не позавтракав. («Соням и лентяйкам завтрак не положен!» – вот точные слова мисс Шарпи, если вам интересно.)

Правда, была одна вещь, которая несколько скрасила это унылое утро. Прикинувшись, что перевожу «Буколики» Виргилия, я открыла вложенный в книгу гримуар Морибундуса и погрузилась в чтение.

Хотя я очень неплохо знаю латынь, сквозь этот текст мне приходилось продираться с трудом. Морибундус, нужно признать, писал весьма несвязно, то и дело перескакивал с предмета на предмет, а о древних тайнах говорил так, что понять его могли только немногие, посвященные в них. И все же, ближе к окончанию утренних занятий, я наткнулась, наконец, глазами на слово «baculu», что по-латыни означает «жезл». Ага, наконец-то Морибундус заговорил о жезле Осириса! Парой строчек ниже мой взгляд выхватил слово «necro».

Чтобы перевести его, мне не нужен был словарь. Приставку «некро» я хорошо знала по таким словам, как «некрополь» и «некромант». «Некро» означает «мертвый». Меня охватило радостное предчувствие близкого открытия. Я продолжила читать, все сильнее волнуясь с каждой новой строчкой.

«Чтобы погасить пламя вечной жизни, переверни шакала на голову и дай Нуну полностью поглотить его».

Неужели Морибундус действительно утверждает, что жезл можно использовать не только для воскрешения, но и для убийства? Эта мысль была настолько ошеломляющей, что я даже подумала, не бросится ли мое состояние в глаза мисс Шарпи, и украдкой покосилась на нее. Нет, она ничего не заметила и продолжала невозмутимо читать книжку о женских добродетелях.

Нун был у египтян богом изначальных вод, в которых зародилась жизнь. Тут я неожиданно вспомнила рассказ Вигмера о том, как Рамсес III с помощью жезла сотворил «Туман войны» и разгромил своих врагов. Я вернулась к той же странице и еще дважды внимательно проверила свой перевод.

Перевод был не только верным, он – пусть в несколько туманной форме – объяснял, что, если перевернуть жезл и полностью погрузить голову шакала под воду, его можно использовать как орудие убийства.

А убийством слуги Хаоса займутся, конечно же, с большим удовольствием, чем воскрешением.

«Плохо дело, – подумала я. – Совсем плохо». Пока что жезл находится в руках Змей Хаоса всего лишь один день, но пройдет совсем немного времени, и они найдут ему подходящее (по их понятиям) применение.

Я должна немедленно поделиться этой информацией с Вигмером.

Я снова взглянула на мисс Шарпи. Как мне оторваться от нее достаточно надолго, чтобы передать свое сообщение Уиллу?

Если я попрошусь на прогулку, она наверняка мне откажет, просто из принципа. Значит, нужно добиваться своего окольными путями.

– Прошу прощения, – произнесла я, широко зевая.

– Прикрывай рот, когда зеваешь, – холодно проговорила мисс Шарпи, не отрывая глаз от книги.

Я могла бы сказать, что прикрывала рот, и она могла бы это заметить, если бы соизволила оторваться от своей книжонки, но не стала говорить. Вместо этого произнесла жалостным тоном:

– Простите, мисс Шарпи, но у меня начинает ужасно болеть голова. Можно, я пойду и прилягу?

Мисс Шарпи положила свою книжку на стол и внимательно посмотрела на меня.

– Думаю, нет. Маленькой мисс лежебоке дополнительный сон не положен. Для твоей головы полезнее будет прогулка на свежем воздухе. Одевайся.