Не знаю, нарочно или нет, но он оставил дверь кладовки приоткрытой. Наверное, все же нарочно, чтобы дать ядовитому газу добраться до меня.

Как только Боллингсворт вышел, я принялась освобождаться от веревки, но осторожно, так, чтобы не дать ей прикоснуться к моей обнаженной коже. У меня, конечно, были при себе амулеты, но надолго ли их хватит против такого мощного проклятия, я затруднялась сказать.

Негромкое журчание голосов начинало стихать, очевидно, все или почти все офицеры уже расселись по местам. Затем я услышала голос капитана Бэкона и замерла, перестав сражаться с веревкой, чтобы услышать, что он говорит.

– Друзья мои, сегодня нас ожидает интересная встреча. Сейчас адмирал Сопкоут скажет несколько слов, а затем представит нам своих гостей. Давайте поприветствуем их.

Раздались аплодисменты. Я еще сильнее налегла на свои путы, но все было бесполезно. Аплодисменты стихли, и тут раздался новый звук – приглушенный стук металла по металлу. Я прислушалась. Звук раздавался позади меня.

Я попыталась вывернуть назад голову, но это оказалось практически невозможно. Звук тем временем становился громче. Я уперлась в пол ногами, развернула себя на стуле и теперь смогла увидеть стену позади себя.

А затем едва не упала в обморок, когда эта стена вдруг раздвинулась и из нее, словно черти из преисподней, появились две маленькие темные фигуры.

Один из чертей положил руку мне на плечо, и мое сердце куда-то провалилось. Я уже открыла рот, чтобы закричать, но тут услышала.

– Тише, тише, мисс. Это всего лишь я!

Еще секунда, и я узнала голос Стики Уилла, а затем рассмотрела и отъехавшую в сторону заслонку в стене.

– Как ты здесь оказался? – напряженным шепотом спросила я. – И что с вами произошло? Сопляк ужасно беспокоится.

Я тоже очень переживала из-за исчезновения Уилла, но решила об этом не говорить. Сейчас, во всяком случае.

– Мы с Крысенышем пробрались на борт во время загрузки угля, сегодня, на заре. Слегка запачкались при этом.

– Друзья мои, офицеры… – начал за дверью свою речь адмирал Сопкоут.

– Нам нужно спешить, – сказала я Уиллу. – Ты можешь развязать меня?

– Как делать нечего.

– Нет! Погоди! Прежде чем притронуться к веревке, залезь вон в ту сумку и вынь из нее два амулета – себе и Крысенышу. Наденьте их. Веревка проклята, – пояснила я, встретив недоуменный взгляд Уилла.

Уилл вытащил из сумки два самодельных амулета и с отвращением осмотрел их.

– Мальчишки не носят такие цацки.

– Это не цацки. Я же говорю, это амулеты, которые защитят вас от сидящего в этой веревке злого духа. Ну, надевайте же!

Недовольно ворча, Уилл и Крысеныш надели себе на шеи амулеты, затем Уилл принялся развязывать веревку, продолжая тем временем свой рассказ:

– После того как мы расстались, Сопляк отправился домой, а Крысеныш остался со мной. Мы вернулись в «Соленого Пса», там же оставался немец и тот тип с изжеванным лицом. Мы решили послушать, может, они еще что-нибудь важное скажут. Но вместо этого они привели нас прямо к погребу, а там спрятаны украденные мумии. Да, они все в погребе «Соленого Пса».

– Отличная работа, Уилл. Что сказал Вигмер, когда ты сообщил ему об этом?

– Ничего не сказал, – потупился Уилл. – У меня просто не было времени, чтобы повидаться с Виги. Мы с Крысенышем отправились не в Сомерсет-Хаус, а на корабль.

Он в последний раз потянул за веревку, и я почувствовала, что мои руки свободны.

Руки у меня были свободны, а сердце упало. Я-то рассчитывала на то, что Вигмер и Братство придут нам на помощь, но получилось так, что мы остались со слугами Хаоса один на один.

Я положила веревку к себе в карман, подняла с пола ивовый прутик, и мы все трое, стараясь не шуметь, придвинулись к приоткрытой двери. Я осторожно выглянула наружу.

– …рад представить вам Эзана Сегула, кронпринца Абиссинии…

Я снова спряталась в кладовку и проговорила:

– Прямо возле этой двери два человека. Еще двое в передней части кают-компании, двое у дальней двери, еще один сзади. Я знаю, что у них пистолеты, но они постараются до последнего не пускать их в дело, чтобы не всполошить офицеров.

– У вас есть план, мисс?

– Э… не совсем. Дай мне минутку подумать.

– …и его верховный жрец Йешаг Лебна, – продолжал Сопкоут. – Они сегодня здесь, чтобы увидеть самый выдающийся военный корабль в мире, поскольку собираются строить свой собственный флот. А ведь всегда стоит начинать с самого лучшего, вы согласны?

Адмирал рассмеялся, вслед за ним рассмеялись и сидевшие в кают-компании офицеры.

Я уже была близка к панике. У нас практически не осталось времени, у меня не было ни подходящих инструментов, ни, самое главное, подходящих идей. Мальчишки за моей спиной начали перешептываться, но я не слышала, о чем, потому что внимательно следила за тем, что говорит Сопкоут.

– Чтобы выразить нам свою признательность, принц Сегул разрешил своему верховному жрецу совершить священный абиссинский обряд благословения воды. Считается, что это принесет нашему кораблю удачу и сделает его неуязвимым для врагов. Принц Сегул, прошу вас.

Все, это конец. Как только жезл будет погружен в воду, кают-компанию заполнит ядовитый газ. Может быть, выбежать в кают-компанию и прокричать всю правду о том, что происходит? Это хотя бы на время задержит «обряд благословения воды». Я уже набрала полную грудь воздуха, но тут Уилл ткнул меня в плечо.

– Что? – спросила я, недовольная тем, что меня остановили.

– Мы подсчитали, что сможем уложить четверых из них. Я пущу в дело свой пружинный выкидной нож, а Крысеныш рогатку. Он уложит двоих, может, даже троих, прежде чем они очухаются.

– Он так хорошо стреляет из рогатки?

– Еще как хорошо, мисс. Именно из нее он и бьет своих крыс.

– Ну, хорошо, а как же остальные? Они-то останутся.

– Может, останутся, а может быть, и нет, – сказал Крысеныш. Я впервые услышала его голос, он оказался неожиданно глубоким и низким, напоминающим воющую в тумане сирену.

– Что ты хочешь сказать?

– Смотри.

Я посмотрела в щель и ахнула. Повернутый ко мне затылок Боллингсворта распух от появившихся на нем волдырей, кожа на нем приобрела зеленоватый оттенок. Сработала веревочка! Проклятие продолжало расползаться по телу Боллингсворта, я поняла это, когда заметила, как он пошатнулся на ногах.

Справа от себя я уловила какое-то движение – у двери появился матрос. Он подошел к дежурному офицеру и что-то сказал ему на ухо.

– Собака? – негромко переспросил офицер.

– Да, сэр, собака.

Собака? В моем сердце затеплилась надежда. Неужели это действительно он?

– Хорошо, поймайте ее как можно скорее. Нельзя допустить, чтобы высокие гости увидели, как у нас по кораблю разгуливает какая-то собака!

В этот самый момент Сопкоут и один из «абиссинцев» внесли большую чашу с водой и поставили ее перед фон Браггеншноттом. Он поднял своей единственной рукой жезл и принялся произносить заклинание на странном языке, который показался мне искаженным египетским.

Все, кто был в кают-компании, застыли, не сводя глаз с «верховного жреца».

Все, кроме стоявшего возле двери матроса.

– Простите, сэр, но что происходит с этим джентльменом? – спросил он у офицера, указывая на Боллингсворта, все лицо которого покрылось к этому времени волдырями.

– Проклятье! – ответил офицер, причем громче, очевидно, чем хотелось ему самому.

Все повернули головы посмотреть, в чем дело. Затем по кают-компании разлетелся тревожный шепот, а стоявший перед чашей фон Браггеншнотт произнес какую-то цветистую фразу, а затем перевернул жезл вверх ногами.

– Вперед, – скомандовала я Уиллу и вылетела из кладовки с ивовым прутиком в руке. Если я попаду прутиком в руку фон Браггеншнотту, он будет вынужден уронить жезл. Главная проблема в том, что жезл при этом может упасть прямо в воду, и тогда будет неважно, опустил его туда немец или он сам упал – ядовитый газ образуется в любом случае.