Например, Бригада фермеров Мохунди из Ботсваны изобрела приспособление, в которое запрягаются ослы или волы и которое можно использовать для вспашки, посадки и внесения удобрений. Департамент сельского хозяйства Гамбии одобрил сенегальское изобретение — раму, на которую можно ставить одноотвальный плуг, сеялку, окучник или приспособление для сбора земляных орехов. В Гане разрабатываются молотилка для рисового зерна с педальным приводом, винтовой пресс для нужд пивоварения, деревянный отжим для банановых стеблей.

Стратегия Первой волны применялась и в более широких масштабах[522]. Так, в 1978 г. новое правительство Индии, испытав некоторый шок от цен на нефть и удобрения и разочарование от стратегии Второй волны, которой пытались следовать Неру и Индира Ганди, прямым образом запретили экспансию механизированной текстильной промышленности, попытались расширить производство текстиля на ручных станках вместо электрических. Предполагалось не просто уменьшить безработицу, но и противостоять урбанизации, развивая сельскую экономику.

В этой новой формуле, в сущности, много полезного. Приток в город сельского населения уменьшается. Ее цель — сделать деревню, где концентрируется большая часть населения беднейших стран, более приспособленной для жизни. Она чувствительна к экологическим факторам, делает упор на локальные ресурсы, а не на импорт, бросает вызов слишком узкому представлению об «эффективности». Она предполагает менее технократический подход к развитию и принимает во внимание местную культуру. Делает упор на улучшение положения беднейших слоев населения, а не на перемещение больших сумм в надежде на то, что часть этих денег просочится к бедным.

И все же, отдавая должное этой политике, приходится признать, что «новая» формула, в сущности говоря, предлагает лишь адаптацию к условиям Первой волны без попытки их изменения. Это паллиатив, а не исцеление, и именно таким образом ее и воспринимают в мире.

Президент Индонезии Сухарто ясно выразил этот взгляд, заявив, что эта стратегия — «просто новая форма империализма. Если Запад будет вкладывать средства только в мелкие «домашние» проекты, мы никогда не сдвинемся с места»[523].

Внезапная тяга к интенсивному труду может служить на пользу только высокоразвитым странам. Чем дольше отсталые страны будут находиться в условиях Первой волны, тем меньше конкурентоспособных товаров смогут они представить на мировой рынок. Чем дольше они будут делать упор на сельское хозяйство, тем меньше нефти, газа и других природных ресурсов останется на их долю и тем более слабыми они останутся в политическом отношении.

В стратегии Первой волны также присутствует порочное представление, что, в отличие от прочих факторов производства, время и силы работников экономить необязательно, что без передышки гнуть спину на рисовых полях совсем не страшно, если, конечно, это делает кто — то другой.

Самир Амин, директор Института развития и планирования африканской экономики, суммируя эти точки зрения, говорит, что методы интенсивного труда вдруг стали привлекательными «благодаря распространению идеологии хиппи, возврату к мифу о «золотом веке» и благородном дикаре и критике «капиталистической реальности»[524].

Хуже того, формула Первой волны опасно преуменьшает роль продвинутой науки и технологии. Многие из тех способов производства, которые она считает «адекватными», еще более примитивны, чем те, которыми пользовались американские фермеры в 1776 г., и по существу они ближе к «серпу», чем к «комбайну». Когда американские и европейские фермеры начали 150 лет назад применять «более приемлемые технологии», перейдя от деревянного плуга к железному, они не считали нужным поворачиваться спиной к современной инженерии и металлургии — они взяли на вооружение эти достижения.

На Парижской выставке 1885 г. с величайшим успехом прошла демонстрация новоизобретенных молотилок. «Шесть человек были поставлены на молотьбу цепами, и одновременно с ними начали работу механические молотилки. После часа работы сравнили результаты:

«Шестеро молотильщиков с цепами 36 литров пшеницы

Бельгийская молотилка 150 литров

Французская молотилка 250 литров

Английская молотилка 410 литров

Американская молотилка 740 литров»[525]

Только те, кто никогда в жизни не занимался тяжелым физическим трудом, могут с легкостью отметать механизацию. Обратите внимание, что уже в 1885 г. машина работала в 123 раза быстрее человека.

Многое из того, что мы обычно называем «продвинутой наукой», было изобретено учеными развитых стран для решения проблем этих стран, и очень мало усилий было приложено к тому, чтобы попытаться решить повседневные проблемы мира бедных. Тем не менее любая «политика развития», закрывающая глаза на возможности продвинутой науки и современных технологий, обрекает на постепенную деградацию миллионы отчаявшихся, обнищавших, голодных крестьян.

В определенное время и в каких — то местах стратегия Первой волны может способствовать улучшению жизни многих людей. Однако находится очень мало свидетельств в пользу того, что страна может обеспечить себя, используя методы Первой волны. И напротив, существует достаточное количество свидетельств обратного.

Путем героических усилий маоистский Китай, который изобрел и применял основные элементы формулы Первой волны, сумел избежать голода, причем не полностью. Это было выдающимся достижением. Но к концу 60–х годов упор на патриархальную экономику завел страну в тупик.

И это произошло потому, что сама по себе стратегия Первой волны подразумевает массовую нищету, поэтому она не более применима для большинства отсталых стран, чем стратегия Второй волны.

Очевидно, в мире, где происходит все большая дифференциация, мы должны не обращаться к моделям индустриального настоящего и доиндустриального прошлого, а искать совершенно новые пути и смотреть в будущее.

Останемся ли мы навсегда в тисках двух устаревших подходов? Я намеренно карикатурно обрисовал эти альтернативные стратегии, чтобы подчеркнуть их несостоятельность. В реальной жизни только немногие правительства могут позволить себе следовать абстрактным теориям, и чаще всего мы наблюдаем попытки объединить элементы обеих стратегий. И все же нарастание Третьей волны предполагает, что мы не должны более метаться между двумя этими формулами, потому что процессы Третьей волны коренным образом меняют все. И ни одна из теорий, созданных миром высокоразвитых технологий, независимо от того, выдвинули ее марксисты или капиталисты, не в состоянии разрешить проблемы «развивающихся» стран. Ни одна из ныне существующих моделей не пригодна для перенесения на новые странные отношения, которые возникают между обществами Первой волны и быстро формирующейся цивилизацией Третьей волны.

Мы неоднократно сталкивались с наивными попытками развивать страны, по уровню принадлежащие к Первой волне, путем привнесения форм Второй волны — массового производства, средств коммуникации и массового образования. Правительство, устроенное по образцу вестминстерского парламента, и прочие атрибуты государства — нации за редкими исключениями всегда вступают в противоречие с культурными, религиозными и семейными традициями «развивающихся» стран.

Поразительно, но по многим признакам цивилизация Третьей волны несет в себе черты сходства с Первой волной, в частности, можно назвать децентрализацию и уменьшение масштабов производства, возобновляемые источники энергии, деурбанизацию, надомную работу и т. п. Иначе, мы наблюдаем нечто типа диалектического возврата к прошлому.

Вот почему многое из нынешних нововведений, подобно комете с ее хвостом, влечет за собой напоминание о прошлом. В наиболее быстро развивающихся сообществах Третьей волны мы встречаемся с явлениями, которые вызывают ощущение deja vu, обладающими всей притягательностью патриархального прошлого. Самое удивительное, что цивилизации Первой и Третьей волны более сходны между собой, чем с цивилизацией Второй волны. Иными словами, они кажутся родственными.