Еще в 1941 г. финансовые стратеги США начали строить планы послевоенной реинтеграции мировой экономики в интересах Америки. Во время конференции в Бреттон Вудсе, которая проходила в 1944 г. под руководством Соединенных Штатов, сорок четыре государства согласились учредить две основных интеграционных организации — Международный Валютный Фонд и Всемирный Банк[156].

МВФ заставил входящие в него страны искусственно поддерживать курс своих денег по отношению к доллару или золоту, большая часть которого находилась в руках Соединенных Штатов. (К 1948 г. Соединенные Штаты владели 72 % всего мирового золотого запаса.) Таким образом МВФ определил базовое соотношение главных мировых валют[157].

Тем временем Всемирный Банк, созданный вначале, чтобы обеспечивать послевоенные фонды реконструкции в европейских странах, постепенно начал предоставлять заемы и неиндустриальным странам тоже. Это часто делалось с целью строительства дорог, портов, гаваней и других «объектов инфраструктуры», чтобы содействовать развитию экспорта сырья и сельскохозяйственной продукции в государства Второй волны.

Вскоре в систему был включен третий компонент — Генеральное соглашение о тарифах и торговле, сокращенно ГАТТ. Данное соглашение, инициатором которого также были Соединенные Штаты, подразумевало либерализацию торговли, но на деле не давало возможности бедным странам с отставшими технологиями защитить свою малую неокрепшую промышленность.

Эти три структуры были связаны между собой решением, что Мировой Банк не будет предоставлять кредиты стране, которая отказывается присоединиться к МВФ или выполнять условия ГАТТ.

Такая система препятствовала должникам Соединенных Штатов, намеревавшимся сократить свои обязательства путем валютных или тарифных махинаций.

Она усиливала конкурентоспособность американской промышленности на мировом рынке. Помимо того, она предоставляла промышленным державам, особенно Соединенным Штатам, возможность влиять на планирование экономики во множестве стран Первой волны даже после того, как они обрели политическую независимость.

Эти три взаимосвязанных органа образовали единую интеграционную структуру для мировой торговли. И с 1944 г. до начала 1970–х годов Соединенные Штаты фактически контролировали эту систему. Среди стран они интегрировали интеграторов.

Тем временем американское лидерство в мире Второй волны все более оспаривалось набирающим мощь Советским Союзом. СССР и другие социалистические страны изображали из себя противников империализма и друзей колониальных народов мира. В 1916 г., за год до прихода к власти, Ленин резко критиковал капиталистические страны за их колониальную политику. Его труд «Империализм, как высшая стадия капитализма» стал одной из наиболее влиятельных книг века и все еще оказывает свое воздействие на сотни миллионов людей во всем мире.

Но Ленин рассматривал империализм как чисто капиталистическое явление. Капиталистические страны, писал он, притесняют и колонизируют другие страны не вследствие выбора, а по необходимости. Сомнительный закон, выдвинутый Марксом, утверждал, что прибыли в капиталистической экономике демонстрируют всеобщую, неопровержимую тенденцию с течением времени идти на убыль. Поэтому Ленин предполагал, что капиталистические страны на их последней стадии стремятся «сверхприбылями», получаемыми извне, компенсировать уменьшение прибылей, получаемых дома. Только социализм, убеждал он, освободит колониальные народы от угнетения и нищеты, потому что социализму не присуще стремление подвергнуть их экономической эксплуатации.

Ленин не учитывал, что множество тех же самых глубинных законов, которые управляли капиталистическими промышленными странами, действовали и в социалистических промышленных странах тоже. Они ведь тоже составляли часть международной валютной системы, тоже базировали свои экономики на отделении производства от потребления. Они так же нуждались в рынке (пусть даже не ориентированном на получение прибыли), чтобы вновь воссоединить производителя и потребителя. Они тоже испытывали нужду в сырье из — за границы, чтобы снабжать свои промышленные предприятия. И по всем этим причинам им так же нужна была интегрированная мировая экономическая система, через которую они могли бы удовлетворять свои потребности и продавать повсюду свою продукцию.

Действительно, Ленин в то же самое время, когда он критиковал империализм, говорил о цели социализма «не только теснее сплотить нации, но и объединить их». Как писал советский исследователь М. Сенин в «Социалистической интеграции», к 1920 г. Ленин «считал сближение наций объективным процессом… который окончательно и навсегда приведет к созданию единой мировой экономики, регулируемой на основе… общего плана»[158]. И это выражало совершенно индустриальную точку зрения.

Социалистические индустриальные страны подталкивали те же самые сырьевые потребности, какие были в капиталистических странах[159]. Они тоже нуждались в хлопке, кофе, никеле, сахаре, пшенице и других товарах, чтобы снабжать свои многочисленные предприятия и обеспечивать городское население. Советский Союз имел (и по — прежнему имеет) огромные запасы природных ресурсов. Это марганец, свинец, цинк, каменный уголь, фосфаты и золото. Но все это есть и у Соединенных Штатов, однако же это не удерживает ни одну из стран от стремления купить сырье у других по возможно более дешевой цене.

С момента своего возникновения Советский Союз стал частью мировой валютной системы. Как только какая — либо страна входила в эту систему и принимала «обычные» правила коммерческой деятельности, она сковывала себя такими общепринятыми понятиями, как рентабельность и производительность, уходившими во времена раннего капитализма. А это заставляло принять, пусть даже неосознанно, традиционные экономические понятия, категории, определения, систему отчетности и систему мер.

Социалистические менеджеры и экономисты, точно так же как их капиталистические коллеги, рассчитывали стоимость производства собственного сырья и сравнивали с ценой, по которой можно было приобрести его на стороне. И тут уже они должны были честно решать, что выгоднее — «делать или купить», то есть вставали перед проблемой, с которой ежедневно сталкивались капиталистические корпорации. И вскоре становилось очевидным, что покупать определенное сырье на мировом рынке дешевле, чем пытаться производить его дома.

Как только принималось такое решение, энергичные советские торговые посредники прочесывали мировой рынок и покупали сырье по ценам более дешевым, чем те, которые уже давно были искусственно занижены империалистическими торговцами. Советские грузовики ездили на резиновых шинах, каучук для изготовления которых был куплен по цене, установленной ab initie английскими коммерсантами в Малайе. Надо отметить, что в последние годы Советский Союз (который содержит там войска) платил Гвинее 6 долл. за тонну боксита, тогда как американцы платили 23 долл. [160]. Индия выражала протест, что русские на 30 % завышали цены на импорт и к тому же платили на 30 % меньше за индийский экспорт. Иран и Афганистан поставляли Советам природный газ по ценам ниже рыночных. Таким образом, Советский Союз, так же как его капиталистические противники, извлекал выгоды из колониальных цен. Поступать иначе означало замедлить процесс индустриализации своего государства.

Советский Союз подталкивали к империалистическому курсу также и стратегические интересы. Столкнувшись с военной мощью нацистской Германии, русские первым делом колонизировали Балтийские государства и развязали войну в Финляндии. После второй мировой войны при помощи войск и угрозы вторжения они помогали устанавливать и поддерживали «дружеские» режимы на всем протяжении большей части Восточной Европы. Эти страны, промышленно более развитые, чем СССР, периодически подвергались с его стороны эксплуатации, что подтверждало их положение колоний или «сателлитов»[161].