— Да, — отзывается Макс, а я тяжело вздыхаю.

Ночные смены — не лучшая работа, когда у тебя маленький сын, который не ходит в садик. Олег наверняка ушёл на работу, не дожидаясь его пробуждения. И сейчас, скорее всего, около девяти утра, хотя я чувствую себя вполне отдохнувшей.

— Пойдём готовить завтрак, — отбрасываю одеяло, и Максим первый спрыгивает с кровати.

— А дедушка уже приготовил, — улыбается он. — Блинчики с вареньем, — его улыбка становится ещё шире.

В полном изумлении тоже встаю с кровати. Поправляю сорочку, которую надела сразу после того, как Олег уснул, сверху набрасываю халат и тороплюсь за Максом на кухню. На столе, и правда, стоит тарелка с блинами, а рядом — маленькая креманка с вареньем.

— Ты уверен, что их приготовил дедушка? Может, папа?

И тут же замечаю, что настенные часы показывают уже одиннадцать.

Боже… Я ужасная мать. Которая дрыхнет, доверив заботу о ребёнке больному человеку.

Макс устраивается за кухонным столом, отправляет блинчик в рот, а потом склоняется над раскрасками, которые лежат тут же. Я направляюсь в комнату отца, но мы сталкиваемся в коридоре.

Сегодня он выглядит иначе. Опрятно одет в джинсы и свободную футболку, которая скрывает его худобу, обретённую за время пьянства и лечения. Глаза, которые когда-то были усталыми, покрасневшими, сейчас кажутся ясными, а взгляд лучится хорошим настроением.

— Как ты?

— Как видишь, — ухмыляется отец. — Сегодня у меня нет желания тратить остатки жизни на постель. Я полон сил и хочу погулять с Максимом.

В горле образуется ком. Слёзы начинают душить. Потому что сейчас я вижу своего отца таким, каким он был до того, как начал пить. Порывисто его обнимаю. Смаргиваю слёзы и улыбаюсь, отстраняясь.

— Максим давно хочет сходить в кафе-мороженое в парке. Давай сходим вместе?

Как только получаю от отца согласие, тороплюсь на кухню и сообщаю сыну, что сейчас пойдём есть мороженое. В приподнятом настроении начинаю собираться: быстро умываюсь и привожу волосы в порядок. Одевшись, ищу свою сумочку, но нахожу её не там, где оставила.

Вчера я повесила сумку в прихожей вместе с жакетом. А теперь она в нашей спальне на письменном столе, открытая так, что сразу виден конверт с деньгами.

Похоже, Олег их нашёл. Наверняка был удивлён. Мне нужно позвонить мужу и объясниться. Однако я беспечно накидываю ремешок сумочки на плечо, откладывая все разговоры на потом. Мне не хочется омрачать себе настроение, если Олег вдруг решится на конфликт. В конце концов, я эти деньги не украла, а заработала честно. С мужем я поговорю, когда он вернётся домой вечером.

Мы прекрасно проводим время в кафе, а потом в парке. Максим всё время хохочет. А когда заходим в магазин с игрушками, прыгает от счастья. С благоговением прижимает к груди робота, о котором давно мечтал, и я с радостью оплачиваю покупку. Нагулявшись, мы возвращаемся домой перед самым приходом Олега. Я наскоро готовлю ужин, кормлю сына, немного уставшего отца и жду мужа.

Он приходит значительно позже. Заходит в квартиру, когда часы показывают семь вечера — похоже, пробки помешали ему приехать раньше. Взглянув на Олега внимательнее, замечаю, что он чем-то озабочен, а ещё немного злится. Чмокнув его в щёку, сохраняю на своём лице непринуждённый вид.

— Ужин на столе, — киваю в сторону кухни. — Мне уже пора собираться, а ты иди ешь, пока не остыло.

Олег кивает, разувается и проходит в кухню, продолжая напряжённо молчать. Списываю его плохое настроение на то, что он просто голоден.

Пока муж ужинает, я тщательно наношу макияж, маскируя под слоем косметики прежнюю Асю, которую Соболев может вспомнить. Вероятность ничтожна, но всё же… Переодевшись, прохожу на кухню и сажусь напротив Олега. Он уже пьёт чай, бросая короткие взгляды в маленький настенный телевизор. Ещё не переоделся и к Максу в комнату тоже не ходил. Сын играет с новым роботом, и даже хорошо, что Олег пока не видел.

— Ты нашёл деньги? — спрашиваю мужа в лоб, ведь он старательно игнорирует мой взгляд.

— Я искал ключи, — пожимает плечами. — Подумал, что ты могла положить их в свою сумку. А там такой сюрприз.

— Вчера был аншлаг, — со счастливой улыбкой повторяю то, что сказала ему ночью. — Это мои чаевые.

Олег смотрит на меня с недоверием. Качает головой, а потом его губы морщатся в брезгливой ухмылке.

— А что именно ты делала за такие деньги?

Его вопрос как пощёчина. Я отшатываюсь. Мне и правда больно. Чувствую, как в глазах начинают щипать слёзы.

— Пела, — отвечаю севшим голосом.

Представляю, как это неправдоподобно звучит, ведь я уже давно пою, но никогда столько денег не приносила.

— Пела? — скептически фыркает Олег. — Пятьдесят тысяч за ночь? Вот сколько, оказывается, зарабатывают теперь певицы в баре?!

— Я не всегда буду петь в баре, — подаюсь вперёд и начинаю сбивчиво тараторить, проглотив обиду. — Вчера меня заметили музыкальные продюсеры. Мне помогут с карьерой. Настоящей карьерой!

Сейчас или никогда! Олег должен меня услышать! И поддержать… должен.

— Весь этот шоу-бизнес похож на проституцию, Ась, — он морщится. Откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. — Давай ты вообще не будешь работать? Я же сказал тебе, что теперь смогу нас обеспечить.

У меня внутри всё обрывается. Вижу, что муж настроен решительно. Вскакиваю из-за стола, не желая больше разговаривать. Иду в комнату сына. Нацеловываю его щёки и сообщаю, что ухожу на работу. Макс меня обнимает и с пылом благодарит за новую игрушку. Смотрит на меня своими серыми глазами, полными обожания, и тут я понимаю, что мне плевать на мнение мужа. Я живу, работаю и пою для своего ребёнка. Чтобы дать ему то, чего например у нас с Янкой не было.

Из дома выхожу, так и не дождавшись хорошего настроения Олега. Он ушёл в душ и не вышел до самого моего ухода. Мне пришлось попросить отца, чтобы он присмотрел за Максом.

Пока добираюсь до бара, который теперь носит моё сценическое имя, выбрасываю из головы все мысли. Пусть сегодня я не могу дать Зиновьеву положительный ответ, но уверена, что Кирилл сможет уговорить его немного подождать.

В выходные я смогу провести с Олегом чуть больше времени. Возможно, мне стоит пригласить его на своё выступление, чтобы он сам убедился в том, что я не делаю ничего дурного. В любом случае становиться домохозяйкой просто не входит в мои планы. И я себя, наверное, уважать перестану, если, не успев сделать первый шаг к мечте, сразу сдамся.

И наверняка потеряю уважение Кирилла. Не считая Янки, сейчас он единственный, кто в меня верит…

Соболев

Вчера, когда она покинула машину и скрылась в подъезде, я с трудом смог оторвать свой взгляд от обшарпанной двери. Словно сквозь неё всё ещё видел Асю.

Запах тюльпанов — единственного букета, который она решила взять с собой — смешавшийся с её личным запахом, всё ещё витал в салоне авто, и я шумно втянул носом воздух, а выдохнул сквозь плотно сжатые зубы.

Блядь… Было чертовски тяжело вести себя настолько благоразумно. Соболев — это тот, кто не связывается со сложными женщинами и обходит любые сложности с противоположным полом стороной. А теперь влюбился в ту, которую получить практически невозможно. Но ведь для меня не существует ничего невозможного, верно?

Испытывая кучу противоречивых чувств, поскорее убрался со двора её дома. Гнал машину, увеличивая расстояние, наивно полагая, что это поможет не думать об Асе.

Поехал не домой, а в стриптиз-клуб, которым владел уже лет пять или шесть. На самом деле в городе организовалась небольшая сеть подобных заведений, но этот был первым, и я чаще всего бывал именно здесь.

Решил отвлечься с красивой стриптизёршей. Начать с приватного танца, а потом утолить свой голод к Асе в упругом теле другой девушки. Однако и тут всё пошло не по плану. Мысли об Асе мешали мне расслабиться. Танец молоденькой Светы вызывал лишь скуку и раздражение. В итоге уехал домой ни с чем, выбрав более действенный метод — забыться сном.