— Я хочу проверить, как там она, — почти поднимаюсь из кресла.

— Она в надёжных руках моего сына, — вновь отмахивается Альберт.

Мнимая надёжность рук его сына заставляет меня вновь начать злиться.

— Или тебя смущает, что она в его компании? — лыбится Зиновьев. — Почему она, Кирилл? Откуда такая забота о никому не известной девушке?

Да пусть он к чёрту идёт со своими расспросами! Я знаю, что он делает. Сознаюсь сейчас в связи с Асей — и уже завтра интернет будет пестрить информацией о начинающей певице и предпринимателе Соболеве. Для быстрого пиара Ассоль очень пригодилась бы её связь со мной. И я на мгновение даже задумываюсь о том, чтобы позволить Зиновьеву раскрутить эту историю… Но вашу ж мать! Нет, не могу так с ней поступить.

— Она очень талантливая… Ты же слышал, — отвечаю сдавленно. — К тому же её сестра встречается с моим лучшим другом. Я просто помогаю.

— Помогаешь? — вновь хмыкает Альберт. — Участливый Соболев — это что-то новенькое!

Блядь, а когда я был безучастным?

Чёрт! Да всегда! Меня всегда интересовал лишь я сам, иногда — мои друзья. Ещё месяц назад я бы не стал помогать обычной девчонке. Не стал бы лезть из кожи вон, покупая умирающий бар, устраивая левого парня в свою фирму… Но Ася ведь не просто девчонка. Между нами существует связь. Какая? Я не знаю… Но точно знаю, что упускаю нечто важное…

Пока я пытаюсь объяснить Зиновьеву, что с возрастом стал более отзывчивым к людям, во что он, конечно, не верит, возвращается, наконец, Ася. Она кажется мне немного взвинченной.

Георгий, появившийся следом за ней, отдаёт отцу MP-3 плеер и сразу ретируется из кабинета.

Мне кажется, или у него действительно покрасневшая щека? Такая, словно он получил пощёчину?!

Альберт вставляет наушники и, закрыв глаза, слушает запись из студии. Я требовательно смотрю на Асю, которая, устроившись в кресле рядом со мной, пытается сосредоточиться на контракте. Я знаю, что она чувствует мой взгляд, но глаз не поднимает.

— Что случилось? — подаюсь к ней и шепчу, хотя уверен, что Зиновьев нас не слышит.

— Ничего, — коротко отзывается Ася, пожав плечами. Перелистывает страницы контракта, а потом резко поднимает на меня взгляд и тоже шепчет: — Мне кажется, ничего не выйдет… Я не готова ко всему этому.

— Что он сделал?

Кровь отливает от лица, ведь я догадываюсь, к чему она не готова.

— Ничего… — она брезгливо поёживается. — Пытался лапать…

— Сука…

— Кирилл! — Ася тут же хватает меня за руку, не позволяя вскочить. А я собираюсь сейчас же найти этого придурка Георгия. — Не надо, — она медленно качает головой, читая и гнев, и ярость в моём взгляде. — Я не позволила ему себя трогать… В общем, смогла сегодня за себя постоять. Но вряд ли у меня получится давать отпор постоянно.

Ася кажется очень расстроенной. И не потому, что он приставал, а потому, что она думает, что это нормально для данной индустрии.

Хватаю ручку и, придвинув контракт к себе, быстро вписываю в него дополнительный пункт.

Зиновьев заканчивает с прослушиваем. Его глаза всё ещё закрыты, когда он блаженно улыбается и шепчет:

— Божественно!

Выдернув наушники из ушей, смотрит, наконец, на нас и на то, как я заканчиваю писать. Протягиваю ему контракт.

— Что это? — он в замешательстве.

— Тебе нужна Ассоль? — спрашиваю в лоб.

— Да, нужна. И всё же что это? — тычет в абзац, который я успел накатать.

— Мы подписываем, если ты внесёшь эти изменения, — объясняю с пылом. — Считай, что это наши дополнительные требования.

Ася будет работать только с ним. Не с его сыном, не с каким-то другим представителем его компании. Её музыкальным продюсером может стать лишь Альберт Зиновьев, а не «Зиновьев и КО».

— Мой сын тебя как-то обидел? — участливо спрашивает Альберт у Аси.

— Вот только давай не будем размусоливать, кто и кого обидел, — огрызаюсь, не дав ей ответить. — Ты согласен или нет?

— Кирилл, ты же знаешь, что у меня нет столько времени, чтобы индивидуально заниматься каждым артистом, — начинает он оправдываться.

Я встаю из-за стола и тяну Асю за собой.

— Мне надо подумать, — быстро добавляет Зиновьев, видя, что мы собираемся уходить.

— Думай, — отрезаю. — Только когда надумаешь, тебе придётся приехать лично. Надеюсь, ты это понимаешь.

Альберт хмурит брови, явно недовольный тем, что я пытаюсь им манипулировать. В замешательстве смотрит на дверь, к которой мы стремительно приближаемся. Перекладывает из руки в руку плеер…

— Ладно, — наконец сдаётся он. — Сейчас дам распоряжение, чтобы напечатали новый контракт.

Покончив с делами, мы возвращаемся в машину. Ася очень тиха и задумчива.

— Ты ему врезала, да? — не могу скрыть восхищения.

— С чего ты взял? — она опускает взгляд, но её губы тут же дёргаются в улыбке.

— Я видел его бордовую щёку. Этого, конечно, недостаточно, но… Пощёчина наверняка ударила сильнее по его самолюбию. И ещё сильнее ударит новый контракт с отстранением его от дел, — довольно откидываюсь на спинку кресла. Вздыхаю. — Будем считать, что мы отомстили.

Ася тоже расслабляется в кресле. Мы просто смотрим друг на друга. Нас разделяют какие-то жалкие полметра, и это чертовски много. Неожиданно она начинает смеяться. Я смотрю на неё с недоумением, но тоже улыбаюсь.

— Что?

— Просто рада, что всё закончилось. Я так нервничала, а сейчас меня отпустило.

— Ты прекрасно справилась…

Я тоже послушал запись, пока печатали новый контракт. Ася спела, как и всегда, божественно. Да ещё и постоять за себя смогла.

— Странно, что ты не врезала мне, когда я к тебе клеился, — хмыкаю, вспоминая, как обихаживал её целый месяц. Как ворвался в гримёрку… — Так почему я не получил пощёчину, Ась?

— Потому что… — отвернувшись, она направляет взгляд в окно.

— Почему? — я наседаю.

— Наверное, потому что я хотела, чтобы ты ко мне приставал, — тихо говорит она, возвращая взгляд к моему лицу. — Ты говоришь, что влюблён в меня, Кирилл… И мне просто до безумия хочется ответить тебе тем же. Но в слово «люблю» не получается уместить всё то, что я к тебе испытываю. Симпатию… тоску, когда тебя нет рядом и жажду прикоснуться к тебе, когда ты близко… благодарность… Непередаваемую благодарность и признательность за всё, что ты делаешь для меня.

— И сейчас последует какое-то «но»?

— Мне нужно самой разобраться в ситуации с Олегом. Поговорить с ним. Возможно, он не будет отрицать того, что наши отношения пребывают в тупике, и что мы просто существуем рядом. Возможно, у нас получится уладить всё мирно, без скандалов и драм.

— Хм… драмы. Теперь это моё любимое слово, — безрадостно хмыкнув, завожу мотор. — Я уже сказал, что дам тебе время, Ась. Но это будет очень короткий интервал. Максимум — неделя.

Ася

По дороге к гостинице мне звонит Олег. Сухо расспрашивает, как всё прошло, и я воодушевлённо рассказываю ему о том, насколько крутая студия у Зиновьева.

Кирилл косится на меня с раздражением.

Быстро перевожу разговор на Макса. Олег даже включает громкую связь, и я слышу, как сын говорит мне будто бы заученную фразу о том, что он соскучился, и когда я уже приеду. Я не могу не улыбаться, слыша его голос. Сюсюкаю, обещая, что уже сегодня он меня увидит, и что куплю ему сладости. Словно грехи пытаюсь замолить…

В гостиницу мы возвращаемся лишь для того, чтобы забрать вещи, затем вновь садимся в машину. Кирилл предлагает мне остаться ненадолго, чтобы хотя бы перекусить, но, встретив сопротивление и мою потребность быстрее попасть к сыну, не настаивает.

Первую половину пути говорим лишь о моей будущей карьере. Вскоре Зиновьев сам должен появиться в нашем городе, и уже там мы запишем мою песню. Я до сих пор не могу поверить в происходящее. Хочется попросить Кирилла, чтобы он ущипнул меня. Не могу перестать глупо улыбаться. И всё время смотрю на него с бескрайней благодарностью. И говорю об этой благодарности. Постоянно. Кирилл начинает злиться, потому что искренне считает, что это лишь моя заслуга.