— Но это уже случилось, Ася! Мы поедем вместе, и поговорим втроём! А эти… — киваю на толпу зрителей. — Плевать! Плевать на то, кто и что будет знать! Общественное мнение — это мнение людей, которых, вашу мать, никто не спрашивал! Я разберусь с этим! А сейчас думай только про нас!

Ася выдёргивает руку и виновато смотрит на меня.

— Олег прав, — говорит тихо. — Тебе не стоит связываться с такой лгуньей, как я.

— Но я уже связался, — вновь хватаю её за руку и прижимаю к себе. — И не отпущу тебя…

— Всё намного сложнее, Кирилл, — слышу её сдавленный всхлип. — Прости.

Отпрянув, она быстро убегает к машине Олега, и я в шоке смотрю на то, как они уезжает. Стиснув челюсти, громко втягиваю воздух сквозь плотно сжатые зубы, а потом оборачиваюсь к недоделанным папарацци.

— Любая просочившаяся в сеть информация о произошедшем будет караться иском такого размера, что вам и не снилось! — выплёвываю я.

Больше половины зрителей тут же прячут телефоны в карманы. Обращаюсь к оставшимся:

— Шоу закончилось… там! — тычу в здание бара. — А здесь… начинается вторжение в личную жизнь! Моя личная жизнь никогда не была публичной, и я сделаю всё, чтобы так и оставалось! И возможностей у меня для этого достаточно!

Прохожу сквозь толпу, на ходу боднув плечом какого-то парня, а потом ещё одного. Злость бушует в венах, и сейчас я как никогда понимаю Алиева и его иногда неконтролируемую ярость. Мне тоже уже не хочется себя контролировать.

Ася

Олег молча управляет машиной и так сильно превышает скоростной режим, что я к нему не лезу. Мы в считанные минуты приезжаем к дому, и он сразу открывает дверь.

— Если Соболев явится за тобой сейчас, и ты решишь уйти, я не отдам тебе Максима, — говорит, прежде чем выйти.

— Что ты такое говоришь?! Макс — мой сын! — меня начинает душить ярость, и я хватаю мужа за руку. — Мой! Ты не можешь отнять его у меня!

— Суд будет на моей стороне, Ась, — говорит он, растягивая на губах ядовитую ухмылку.

— Какой суд?

— Обычный суд! Мать-шлюха — не лучшая компания для ребёнка.

Его оскорбления меня почти не ранят. Он же прав. Именно так всё и выглядит. Пусть не формально, но у меня есть муж. А я сплю с другим мужчиной. И теперь все будут об этом знать. Однако сейчас меня волнует только Максим. Возможно ли безболезненно изменить мир маленького ребёнка? Да, возможно. Но для этого нужно, чтобы Олег отпустил меня мирно. А вот это вряд ли получится, учитывая его настрой.

— Ты же видишь, что у нас ничего не получается, — я всё ещё держу его за руку. — Наверное, мы слишком разные. И недостаточно любим друг друга… Ты ведь тоже изменил мне? — внимательно смотрю в его лицо, которое всего на секунду становится виноватым. Мне этого достаточно, чтобы понять — да, изменил.

— А что мне оставалась делать, Ась? — Олег стряхивает мою руку и откидывается на спинку кресла. Бездумно смотрит в потолок. — Мне нужно было забыться. Хоть ненадолго испытать что-то ещё, а не твою скованность и отстранённость в постели. Теперь я понимаю, что дело было в нём… в Соболеве. А раньше мне казалось, что ты просто не умеешь раскрепощаться. Но ты же умеешь, верно? — он грустно хмыкает. — Чем Соболев лучше меня, Ась? Помимо его бабла, конечно.

— Нет здесь лучших или худших, — отзываюсь безжизненно. — И ты не должен копаться в себе. Я виновата! Только я! И ты имеешь право меня ненавидеть. Только не отыгрывайся на Максиме. Сыну нужна мать…

— Сыну нужны оба родителя! — выплёвывает Олег, вновь закипая от злости.

На языке пощипывает правда, которую я храню так долго. Да, оба родителя… Но ты не его родитель! Однако сейчас, когда Олег в таком состоянии, я не могу ему рассказать. Наверняка он наделает глупостей. И возле бара ничего не сказала, потому что наша драма перешла все границы, став публичной. Объяснять всё Кириллу прилюдно у меня просто не было сил. У меня и сейчас их нет…

Открываю дверь и просто выхожу из машины. Олег догоняет меня возле подъезда. Дёрнув за локоть, разворачивает к себе.

— Всё? Больше ничего не скажешь?

— А что ещё я должна сказать? Что? Да, мне жаль… Жаль, что так вышло. Жаль, что я предала тебя… И мне очень жаль, что я всё равно бы предала тебя, потому что Кирилл…

— Нет, — он закрывает ладонью мой рот. — Я не хочу говорить о нём. Я не хочу, чтобы он был в нашей жизни.

— А чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы всё было как раньше!

Олег пытается меня обнять, но я отступаю на шаг.

— А как было раньше? Твои жизненные планы, которые никак не пересекались с моими, твои желания, которые не учитывали мои. Вот, как было раньше! Я всегда хотела петь, но ты этого не хотел! Нет, Олег… Мне не хочется жить так, как раньше.

— Ты же хотела ребёнка, Ась?! — вновь подходит ко мне и сжимает щёки. — Хотела снова родить! Так давай сделаем это! Ребёнок может нас объединить. Ты не сможешь заниматься карьерой и будешь больше проводить времени с Максом. Давай попробуем, Ась!

По щекам бегут слёзы. Мне жаль Олега. Моё сердце разрывается от тоски, но я всё равно говорю ему то, что должна сказать:

— Ты хочешь держать меня в клетке ровно так же, как держала меня мама. Ты — моя клетка, Олег. Прости, но с тобой я не смогу быть счастлива. И ты тоже не будешь счастлив со мной. Я готова остаться в этой клетке только до того момента, пока ты сам этого не поймёшь. А когда поймёшь, надеюсь, не станешь отыгрываться на Максиме.

Мягко отстраняюсь и захожу в подъезд. Сердце бешено бьётся, больно стуча по рёбрам, когда я вихрем взлетаю на третий этаж. Тут же понимаю, что у меня нет с собой сумки, а значит, и ключей нет. Опустошённо прижимаюсь к двери лбом, но та внезапно открывается. На пороге стоит отец.

— Я слышал ваш разговор на улице, — объясняет своё появление. — И я не стану ничего у тебя спрашивать…

— Спасибо, — бросаю еле слышно, обхожу отца, забегаю в комнату Максима и плотно закрываю дверь.

Кроватка у сына небольшая, но вполне хватит места для нас двоих. Я ложусь на самый край, заключая его в объятья. Макс открывает глаза. Его взгляд, направленный мне в лицо, сейчас совершенно такой, как у взрослого человека. Вдумчивый, слишком понимающий.

— Ты со мной будешь спать?

— Да, — силюсь улыбнуться и чмокаю его в лоб. — Сегодня мне очень захотелось поспать с тобой.

Он обхватывает меня своими маленькими ручками и утыкается носом в плечо. Как-то грустно вздыхает. Глажу сына по волосам и через несколько минут понимаю, что он вновь мирно спит. Не задаёт вопросы. Ничего не говорит про Олега. А просто засыпает, принимая всё так, как есть.

Я, наверное, недооцениваю своего ребёнка. И, возможно, он достаточно взрослый, чтобы понять свою маму и принять нового папу…

Четыре года назад

Ася

С каким-то особым трепетом я вновь вхожу в этот дом. Позволяю Ольге провести меня на кухню и даже выпиваю какой-то слабоалкогольный коктейль, который она предлагает.

— Ну как ты? — подруга участливо смотрит мне в глаза.

— Не знаю, — отвечаю честно. — Мне, наверное, не стоило приходить… Кирилл и имени-то моего настоящего не знает. И лица не видел. Ну что я ему скажу?

Паникую. Зубы почти стучат от волнения, и я, схватившись за стакан, выпиваю коктейль залпом.

Ольга настаивает на том, чтобы я взяла быка за рога, то есть Кирилла в оборот — так, кажется, она выразилась. Она считает, что раз я провела с ним ночь, то могу провести и ещё одну. И не одну.

Конечно, я бы отдала всё, что угодно, чтобы с ним быть, но понимаю, что это невозможно. Где Кирилл и где я? Ну лишил он меня девственности… Всё нормально, я не возлагаю на него за это никакой ответственности. Мы занимались сексом по обоюдному желанию…

Подруга просто ищет везде выгоду. Искренне считает, что мне несказанно повезло. И, в общем-то, для меня старается.