Грустно усмехаюсь. Олег говорит с какой-то Юлей. В той записке, которую я нашла в его машине, тоже было это имя.

— Пока не знаю, когда мы увидимся, — вновь говорит Олег. — Мне нужно решить вопрос с… женой, — вновь замолкает, долго слушает, а потом в его тоне появляется улыбка: — Я тоже по тебе скучаю.

Осторожно закрываю дверь и иду на кухню. Начинаю готовить завтрак для всех членов семьи — большую стопку оладий. А когда на кухне появляется Олег, невозмутимо говорю ему «Доброе утро».

Он наливает себе кофе и садится за стол. Поглощая первую партию оладий, без конца проверяет свой телефон, потому что на него приходят сообщения.

На кухне появляется папа, а за ним заспанный Макс. Словно все сбежались на приятный запах ванили. Чмокнув сына, сажаю его за стол и тут же замечаю виноватый взгляд Олега.

В последнее время у него всё время такой взгляд, когда он смотрит на Максима. Да и диалоги у них теперь не клеятся. И они больше не играют, как было раньше. Олег словно неосознанно выстроил стену между ним и собой, а теперь сам не может сквозь неё пробиться. Мне грустно наблюдать за тем, как Макс постепенно теряет человека, которого считает отцом. Я этого не хотела…

Слопав три оладушка, Максим убегает в комнату, получив от меня разрешение на мультики. Его дедушка, не проронив ни слова за завтраком, поднимается вслед за внуком, споласкивает свою чашку и тоже собирается уйти.

— Спасибо за завтрак, Ась, — говорит отец, замерев в дверном проёме. С грустью смотрит на меня и Олега, словно раздумывает над чем-то, а потом всё-таки продолжает: — Счастливы родители — значит, счастливы и их дети. А когда вы так несчастны вместе… — грустно и тяжело вздыхает. — Максим ведь всё чувствует…

Уходит, а я согласно киваю ему вслед. И нет, мой отец не знает о том, что Олег не настоящий отец Макса. Просто он видит то, что мы с Олегом раньше не замечали. Ведь сейчас у нас всё почти так же, как и было до нашего возвращения сюда. Тихий унылый завтрак. Минимальные разговоры друг с другом. И абсолютно разные взгляды на жизнь. А по ночам мы — просто мужчина и женщина, спящие в одной постели, которые занимаются сексом, чтобы соответствовать статусу семейной пары.

И мы оба несчастны. Каждый по-своему…

У Олега вновь вибрирует телефон, и он быстро печатает сообщение. Сразу блокирует экран, чтобы я не могла увидеть, и продолжает пить свой кофе.

Выключив газ и отодвинув сковороду, подхожу к столу и присаживаюсь напротив. Мы пристально смотрим друг другу в глаза, после чего я говорю с улыбкой:

— А эта Юля… Она кто?

Муж старается сохранить непринуждённый вид и пожимает плечами:

— Знакомая.

— И она тебе нравится, верно? — продолжаю настойчиво.

Олег явно не понимает моего настроя. Считает, что за дружелюбной улыбкой я, возможно, прячу претензию или обвинения. Нет, не прячу. Я просто хочу помочь ему решиться.

— Ась… — глухо отзывается Олег, устало откидываясь на спинку стула. — Юля… она… Она хорошая девушка, но мы из разных миров, поэтому я не буду с ней, тебе не о чем волноваться…

— Я и не волнуюсь… Разве что за тебя… Мы… — нервно облизываю губы. — Я и Кирилл тоже из разных миров…

— Чёрт, нет! — восклицает Олег, вскакивая со стула. — Что ты предлагаешь, Ась? Вести разговоры по душам? Ты расскажешь мне, какой замечательный Кирилл Соболев, а я поделюсь с тобой увлечённостью стриптизёршей?

Значит, Юля — стриптизёрша, работающая в клубе Кирилла? Да уж… неожиданный поворот.

Как раз в этот момент на телефон Олега приходит очередное сообщение. Он нерешительно смотрит на свой девайс, а потом всё-таки берёт его в руки. Читает и тут же блокирует экран.

— И тебя устраивает такая жизнь? — спрашиваю еле слышно. — Мы притворяемся семьёй, а сами влюблены в других. Почему бы нам не попробовать изменить собственные жизни?

Олег упрямо вскидывает подбородок, но в его взгляде царит смятение.

— Мы ведь долго не протянем, — продолжаю я с нажимом и мольбой в голосе. — Я обманула тебя. И все четыре года обманывала. Ты никогда не сможешь мне доверять. Ведь так? Скажи мне, я права?

Заглядываю мужу в лицо, но он отводит свой взгляд.

— Почему ты сопротивляешься? — на глаза наворачиваются слёзы, ведь я вижу, что его сопротивление рушится вместе с миром, который он создал внутри себя. — Почему так не хочешь принять очевидное?

Олег падает на стул и хватается за голову.

— Маакс… — срывается с его уст, и моё сердце сжимает тисками боли.

— Максим всегда тебя будет любить, если ты позволишь ему это, — подаюсь к нему и накрываю голову мужа ладонями поверх его рук. — Мой отец прав, он чувствует, что мы несчастны.

Олег неуверенно кивает, так и не поднимая головы. Его тело начинает подрагивать под моими руками, и я понимаю, что он плачет, смирившись, наконец, с тем, что всё закончилось…

Однако это только начало. Мы больше не вместе. Но теперь мы можем начать с чистого листа, стараясь заполнить этот лист лишь любовью. И правдой

Кирилл

Я не стал звонить Асе вечером, когда узнал правду. И не стал звонить ей утром, потому что устал от телефонных разговоров и бесполезных ожиданий. Я был в смятении… Был шокирован открывшейся правдой. И весь коктейль моих эмоций невозможно было выразить в телефонном разговоре.

Мне было просто необходимо увидеть Макса собственными глазами, потому что я не мог до конца поверить в то, что Асин сын — и мой сын тоже.

Игнат сказал мне, что Максим очень сильно на меня похож, и что сомнений не останется, когда я его увижу. Ренат это подтвердил. Мои хре?новы друзья всё знали! И молчали, позволяя мне окунуться с головой в драму. Я злюсь на них… и я благодарен. Ведь именно эта неожиданные для меня переживания смогли перевернуть привычный мир Кирилла Соболева.

Паркуюсь возле Асиного дома, тут же выхожу из машины и решительно направляюсь к подъезду. Стремительно поднявшись на третий этаж, замираю возле нужной двери.

Я не испытываю сомнений, лишь тревогу, несвойственную такому сверхсамоуверенному человеку, хотя совершенно готов к разговору с Олегом. Если придётся — силой заберу у него Асю и Максима, но не уйду с пустыми руками. Эта драма слишком затянулась, чёрт возьми! Душа требует хэппи-энда.

Нажимаю на кнопку звонка, и за дверью раздаётся едва слышная трель, а потом она открывается. На пороге стоит Олег. Он словно совсем не удивлён моему визиту. Между нами повисает неловкое молчание, которое я быстро прерываю с привычной уверенностью:

— Где Ася?

— Гуляет с Максимом в парке. Они только что ушли, вы, наверное, разминулись.

Олег выглядит подавленным, но не озлобленным, каким я думал его увидеть.

— Зайдёшь? — спрашивает он, отступая в сторону.

Перешагиваю через порог, потому что, и правда, хочу с ним поговорить. Не знаю, получится ли всё решить мирно, но ради Аси и Максима я должен постараться.

Заметив два чемодана и дорожную сумку на полу в коридоре, пристально смотрю на парня:

— Ты куда-то собрался?

— В командировку… — понуро отвечает Олег. — Я хочу, чтобы именно так вы и сказали Максу.

Я немного подвисаю от его слов. Ничего не отвечая, жду его дальнейших действий.

— Мне нужно переварить эту ситуацию, Кирилл, — Олег устало опирается на стену. — Возможно, позже я смогу навещать Максима, не чувствуя того, что сейчас испытываю.

— Что ты испытываешь?

— Я не знаю, как это объяснить… — он вяло пожимает плечами. — Словно мой сын больше не мой, и мне нечего делать рядом с ним. Он теперь твой! И ты имеешь полное право на него, а я — нет!

Олег замолкает, внимательно всматриваясь в моё лицо. Я молчу, позволяя ему выговориться.

— Вижу, что ты всё знаешь, — кивает он наконец. — Только Аську не вини. Она не виновата, что её мать — религиозная дура — решала всё за неё. Это она заставила Асю пойти на этот обман, я в этом уверен.

Впитываю и это. Я не обвиняю Асю ни в чём. Четыре года назад она поступила так, как могла в той сложной ситуации. Потому что не хотела избавляться от моего ребёнка… Нашего ребёнка. А сейчас ещё больше ею восхищаюсь. Ведь она смогла решить с Олегом всё мирно и без ущерба для Максима. Мальчик будет думать, что его папа временно уехал, а дальше… Мы что-нибудь придумаем.