— Вы ведь знаете, что Уильям учинил там тотальный разгром? — я приподняла бровь.

— Молодой господин не… — он осёкся, видимо, вспомнив, как герцог разбрасывал людей на улице, ещё до входа в таверну. Я не видела, но слышно было хорошо. — Должно быть, иначе ситуацию не получилось бы не разрешить.

— Должно быть, — осторожно согласилась я. Не буду разрушать образ, сложившийся о Уильяме в голове преданного кучера. — И всё же пострадало невинное заведение.

— К чему вы клоните, госпожа? — мужчина отчётливо нахмурился.

— Я бы хотела… — нет, говорить о возмещении не стоит, лучше сыграем в доверие жениху, — убедиться, что возмещение ущерба пошло на благое дело.

— О, милостивая госпожа! — всплеснул руками в миг разволновавшийся кучер. — Побойтесь! Зачем вам снова в такое дурное место! Господин Уильям итак компенсировал, а уж куда пойдёт компенсация — дело хозяев таверны… — и дальше в том же духе.

Я поняла, что с ним каши не сваришь, уж больно волнуется за меня. Теперь вот мучаюсь: если бы сказала, что Уильям не заплатил, повёз бы меня кучер? Или тоже отнекивался?.. Был ли вообще смысл давить на жалость? А что, если это подлянка от автора? Уж таких проходных персонажей она точно может подкручивать в свою пользу. Палки мне в колёса вставляет. Фи такой быть! Ей что, самой хозяйку таверны не жалко?

Ладно, в любом случае, стратегию ведения диалога выбирала я сама, сама же опростоволосилась. Но сказанного не воротишь. Пришлось разубеждать кучера:

— Что вы, я просто чувствую свою вину в случившемся, вот и думаю об этом постоянно… — Невинные хлопки ресницами всегда помогают смягчить мужской нрав. — Но вы правы, пусть они сами решают, куда тратить компенсацию, не буду им мешать. Вдруг, есть что-то важнее таверны, верно? Здоровье детей, например.

Кучер довольно покряхтел, не заметив горечи, с которой я заканчивала выступление перед ним, и открыл мне дверцу кареты, снова приглашая внутрь. Но я отказалась, как и планировала, обосновав покупкой нового платья Или лучше десятка платьев. Причем, срочно, я ведь девушка, а для девушки нет ничего важнее покупки нового гардероба. Ждать меня не надо, мы с матушкой договорились встретиться во-он в том кафе буквально через час. Ой, да, спасибо вам, буду беречь себя, не беспокойтесь. Всего хорошего, счастливого пути, да-да, я в магазин. Уже бегу, езжайте.

— Фух! — выдохнула. Вот жеж… Столько мороки, а ничего полезного так и не выяснила. И что теперь делать?

— Кхм, простите, уважаемая лерри, — вдруг обратился ко мне незнакомый мужичок. Одет опрятно, но одежда штопаная-перештопаная, — мне бы не хотелось разочаровывать вас… Эм, точнее, я случайно подслушал ваш разговор.

— Про таверну? — удивилась я.

— Да, на ёлочной, уважаемая, но вынужден…

— Не утруждайтесь, — оборвала я печально, — сама знаю, что он не заплатил. Но не знаю, как добраться туда, чтобы извиниться…

— Ах, так вот оно что! — хохотнул мужичок. — А вы действительно благородная лерри! В таком случае, позвольте мне отвести вас. За скромную плату, само собой, всё ж работа семью обеспечивает, — скромно закончил он свою речь.

Вот и славно, как всё удачно складывается! В моих пальцах блеснул один серебряный, хотя услуга и половины того не стоит, но пусть будет ему за небезразличие и сноровистость. Извозчик, а именно им оказался мужичок, почтительно крякнул и открыл передо мной сразу покосившуюся на бок дверку его захудалой карет… повозки. Казус извозчика не смутил, а как будто даже наоборот, порадовал. По глазам было видно, что он уже примеривался, как поставит новую, даже не скрипящую, дверку на вырученные с меня деньги.

По дороге я старалась не смотреть наружу и вообще пряталась в тени от лишних глаз. На всякий случай. Но шторок здесь не предусматривалось, так что взгляд волей-неволей порой выхватывал какие-то картинки быта горожан с улицы. И я всерьёз стала опасаться, что меня просто так хитро ограбить решили. В этот раз даже затаскивать в карету не пришлось — сама села. Ох, а пейзажи за окном всё мрачнее и мрачнее. Как в таких лачугах вообще можно жить? Крыша-то хоть не протекает? Ой, Создатель милостивый, почему этот малыш совсем раздет? Он же простудится!

Негодование и удивление били через край, даже заглушили опасения о моём возможном похищении. Очередном. Я не могла понять, неужели даже в столице, центральном, самом большом и знаменитом по всему миру городе Королевства, есть вот такие нищенские закутки? Немыслимо, куда смотрит Король?! Как вообще можно допускать, чтобы рассчитывающие на тебя люди так бедствовали? Хорошо хоть этот квартал относительно небольшой. Наверное, тут живут те, кому почему-то никак нельзя помочь…

Так, успокаивая себя и оправдывая власть, которую моя семья поддерживала испокон веков, в том числе порой и жёнами для некоторых королей, я доехала до искомой таверны. Резко накрыло диссонансом: старшая дочь приближённого к короне герцогского рода по доброй воле и в трезвой памяти входит в захудалую забегаловку, где заливаются выпивкой отъявленные воры и грабители. Так, не время идти на попятную, хотя повозка ушлого мужичка ещё стоит, призывно похлопывая косой дверцей на ветру.

Смело расправив плечи, я сделала первый шаг на лестницу. Затем второй. Третий дался уже почти свободно. К тому моменту, когда перед моим носом, чуть его не задев, резко отворилась дверь таверны, я уже была полна решимости. Потому, посторонившись и пропустив наружу не заметившего меня хмурого мужика со шрамом через всё лицо, я юрко нырнула в зал и стала осматриваться в поисках хозяйки. Как она вообще выглядела-то хоть?..

— Красавица, ты потерялась?

Слышать такое обращение из уст молодой девушки, едва старше меня, было странно. Уж больно оно мужское. Хотя в таком месте звучало вполне естественно… В общем, как говаривала кормилица, с кем поведёшься, от того и наберёшься.

Я отрицательно покачала головой на вопрос, вздохнула и целеустремлённо направилась к говорившей. Да, похоже, это и есть та девушка, которая вчера голосила под разлом мебели Уильямом. И она, кажется, вот-вот узнает меня в ответ — глаза девушки сузились, словно она пыталась что-то припомнить.

— Здравствуйте… — я слегка запнулась, не сообразив, как к ней лучше обращаться. Лерри? Или просто “уважаемая”, как говорил извозчик? А, точно! — госпожа, не вы ли, случайно, хозяйка этой таверны?

— Она самая, — кивнула девушка, гордо — хотя чем тут гордиться, мне не совсем понятно — улыбаясь во все зубы, достаточно, кстати, ровные и ухоженные для жительницы неблагополучного района. Хотя, откуда мне знать? Я только кривозубых пьянчуг в этом месте представить могу… — Лорин, к ваши услугам, лерри. Чем могу помочь?

Оправдываться за Уильяма? Смысл? Тут лучше действовать прямолинейно и чётко. А то на меня уже странно поглядывают. Например, вон тот могучий детина, который тащит ведро со странной белой пеной вместо воды.

— Возьмите, — протянула я кошель с золотом, — и прошу принять искренние извинения за поведение моего же… Уильяма, — вовремя поправилась я. Вот же привычка… — Надеюсь, этого хватит, чтобы исчерпать наш конфликт? — И я с надеждой воззрилась на Лорин.

Девушка подбросила кошель на руке, взвешивая содержимое и залихватски присвистнула. Затем хмыкнула, упёрла руки в бока, по прежнему сжимая деньги в одной руке, и выдала:

— Знаете, уважаемая, если после каждого подобного недоконфликта мне будут его с такой сторицей возмещать, то милости просим хоть каждый день! — И она театрально поклонилась, лучась от радости.

Я не ожидала, что будет настолько просто. Думала, будет возмущаться и ругать, чем-нибудь грозить. А может, я переборщила с возмещением? Впрочем, для меня это не деньги, почему бы не порадовать ту, кто стала хоть и косвенной, но причиной того, что у меня раскрылись глаза на Уильяма.

— Всё же, лучше обойдёмся без повторений, — скромно улыбнулась я в ответ.