— А ты променяла мои подарки на бокал вина с… с первым встречным! Непойми кем! — вспыхнул вдруг резко Уильям.

Причину этой ярости я поняла не сразу. Только услышав хмык за спиной, догадалась, что главарь вышел за нами следом. Но оборачиваться я не стала. Было обидно. Хотелось расплакаться. Можно подумать, у меня был особый выбор!

— Лучше было бы найти меня в более неприглядном виде? — взвилась вдруг я. — Тогда бы вопросов не возникло, чем я тут занималась, да?

Ох уж эти правила приличия! Нет, я понимаю и следую, но до маразма-то зачем доводить? Неужели он был бы счастливей, если бы меня уже начали насиловать?.. Зато явно против моей воли, ага!

Но тут голос вдруг подал мой похититель, если можно так сказать. Ну, да, отчего ж нет? Его люди виноваты, значит, и он сам тоже, как их идейный вдохновитель, коим и является главарь. Но, очевидно, похищение людей в планы грабителей не входило. Только поэтому меня вернули близким так легко и просто, даже не попросили выкуп. Я оказалась в безопасности ценой всего лишь разгрома в таверне. Ой, еще кое-какие… недоразумения произошли и на улице. Точно, слышала же звуки соответствующие. Значит, не только в таверне.

— Когда надоест нянчиться с этим неженкой закомплексованным, — заявил главарь, — приходи ко мне, повеселимся по настоящему, — и подмигнул мне.

Ответить не успела, только глазами хлопнула недоуменно. Уильям зарычал и потянул меня к стоящей неподалёку карете с фамильным гербом герцогов. Дверь её приветливо распахнулась мановением руки вышколенного помощника кучера, открыв тёмное, но хорошо знакомое мне нутро. Герцог довольно бесцеремонно втолкнул меня в карету, садюга. Припомню я ему это поведение беспардонное. Синяки под нос ткну от его неосторожных ручищ. Даже похитители со мной как будто нежнее обращались.

Бросила последний взгляд на главаря через плечо. Этот нахал только того и ждал. Осклабился, того и гляди лопнет от самодовольства. И чему ты так лыбишься? Хозяйка таверны из-за того, что ты меня туда привёл, теперь, скорей всего, вынуждена будет закрыть свой бизнес! Учитывая состояние её мебели, новую она себе точно не позволит. А чтобы сидеть на полу, клиенты приходить не будут.

Обидно стало. Я откинулась на спинку сиденья и всхлипнула. Всё из-за меня, дурынды. Вот же уцепилась в эту несчастную сумочку! Вообще больше носить их с собой не буду!

— Милая, — услышала я вдруг жалобный голос Уильяма, — Аннабель. Очень больно сделал?

Он осторожно коснулся моего запястья, которое я, оказывается, незаметно для себя всё это время потирала. Эх, Уильям. Больнее мне не физически…

— Что на тебя нашло? — спросила я самое главное. Герцог и правда вёл себя странно. — Ты меня напугал…

— Я не хотел, просто разозлился и не смог себя достаточно контролировать, — он виновато потупился. — Этого не повториться, любимая, обещаю тебе. Больше он врасплох меня не застанет.

— Он? — речь ведь о главаре грабителей? — Так вы знакомы? Почему ты так на него взъелся?

Герцог поднял на меня глаза, в них читалось сомнение.

— Не хочу тебя нагружать своими проблемами, — вздохнул мой жених.

— Уильям, — мягко улыбнулась я и, положив пальцы ему на подбородок, развернула лицом к себе, — в браке будут не только приятные и счастливые моменты. Но это не должно разделять нас. Мы должны делиться друг с другом личным. Ты ведь сам говорил, что очень не хочешь такой же холодный договорной брак как у твоих родителей, — на мои слова он коротко кивнул и поморщился. — Тогда не держи в себе то, чем готов со мной поделиться. Но только если правда готов.

Да, нас с Уильямом тоже связали договорные отношения, но сейчас между нами настоящие чувства. Мои родители, когда я только родилась, подобрали мне идеальную на их взгляд пару. Нас и воспитывали так, чтобы потом стали хорошей семьёй, крепкой, с похожими взглядами.

Мы с Уильямом сразу друг другу понравились, как только встретились. Я тогда была совсем малышкой, шесть лет. Жениху уже стукнуло десять. И росту он был значительно выше меня, я ему в пупок дышала. Так что Уильям сразу повёл себя, как главный в наших отношениях.

А мне очень нравилось быть рядом и чувствовать заботу. Рядом с ним не пугали законы внешнего мира, он всё знал, из любой ситуации мог найти выход, уже ребёнком ощущал себя герцогом. И это его право по рождению, хотя вступает в силу с совершеннолетием. Но воспитывать в себе соответствующие манеры нужно заранее.

Уже тогда Уильям начал наряжать меня. Сначала просто дарил подходящие случаю и этикету подарки: украшения, веера, всякие мелочи. И всё спрашивал, когда мы виделись на балах и приёмах, ношу ли я подаренное им и пришлось ли мне по душе. Уильям получал удовольствие от того, что мне нравились его подарки.

Но он из вежливости никогда не позволял себе вручать мне что-то лично. Потому что в таком случае девушка должна сразу отреагировать на подношение. А это ставит её в неудобное положение. Этикет, да-да. Но я никогда этот пункт не понимала. Разве не прекрасно увидеть первую же реакцию возлюбленной на подарок, сделанный от души? Я бы хотела дарить подарки и вручать их лично. Но девушке так поступать относительно мужчины не положено. И я смирилась, хоть в тайне мечтала о равноправии в этом вопросе.

Однажды в качестве подарка приехало первое платье. Такие подарки не принято дарить совсем юным леди. Но после представления на балу в качестве дебютантки, это уже допустимо. Уильям прислал мне подарок сразу же после дебютного бала. С этого всё и началось.

Первый разлад. Я, будучи уже более осознанной девушкой двенадцати лет, вдруг поняла, что мой жених просто наряжает меня, как куклу. Точнее, поняла-то я как раз не сама. Старшие “подружки” подсказали, завистницы. После дебюта молодых перспективных лери и, тем более, леорри, их облепляют со всех сторон не только потенциальные женихи, но и девушки, желающие стать в будущем компаньонками, подружиться.

Вот только я была слишком наивна, чтобы полагать, будто это единственная причина. Оказалось, что девушки часто набиваются в друзья к самым ненавистным соперницам, но лишь для того, чтобы из первых, так сказать, уст узнать, какие-то секреты и грязные подробности, которые можно использовать против объекта ненависти. Или зависти. А лучше прямо из-под носа вредить, давая плохие советы. На такое я как раз и нарвалась. Была ослеплена своим первым успехом в обществе. Поверила льстивым улыбкам и получила по носу.

“Подружки” искали, как бы рассорить меня с таким завидным женихом. Чтобы самим его пригрести к рукам. И решили, что дорогой, роскошный подарок можно ведь обернуть иначе, вывернуть наизнанку его значение и преподнести эту идею, как истину. А я, дурында, поверила. Вот уж действительно устами идиота, а в нашем случае грабителя, глаголит истина. Права была кормилица, её поговорки записать бы в гримуар да преподавать в школах юным лерри.

В общем, науськали меня новоявленные компаньонки против Уильяма, убедили, что он не воспринимает меня, как живого человека. Хвалится мной, как своей собственностью, нос задирает, когда я с ним танцую или иду рядом, наряжает в самое дорогое. Уже догадались? Да-да, как какую-нибудь болонку или другого, более престижного питомца.

И пусть у меня своя голова на плечах, потому я не кинулась в эту теорию с головой, но семя недоверия завистницы посеяли. Не первый год я знаю Уильяма. Однако общались мы крайне редко. Так что же я на самом деле могу о нём знать? И я всерьёз засомневалась, а нет ли в словах “подружек” доли истины… Стоит проверить? Определённо. К тому же настроение из-за плохих мыслей о женихе стало стремительно падать. Так что мне даже играть недотрогу не пришлось.

Демонстративно начала негативно реагировать на подарки Уильяма, носом крутила, дулась, фыркала. Задавала вопросы из разряда “А без всей этой мишуры я тебе что, не нравлюсь?!” и “Когда на мне не останется места, чтобы повесить новое колье, ты его мне в рот запихнёшь?” Глупо звучит, да? По-детски. Уильям тоже был ещё ребёнком, подростком, потому не знал толком, как реагировать. Попытавшись задобрить меня в очередной раз подарком, не выдержал моей реакции и решил серьёзно поговорить. Даже сам приехал, а не просто письмо прислал. Впрочем, раз я перестала толком отвечать на его послания, то смысл снова марать бумагу?