Но обсудить наши отношения удалось не сразу. Внезапный визит Уильяма мои родители как-то там по-светски исхитрились расценить, как приглашение посетить родителей моего жениха за ужином. И вместо разговора, мы были вынуждены трястись в карете до дома герцога и многозначительно переглядываться. Ой, ещё месяц до совершеннолетия оставался, так что — до дома не герцога, а леора.

Но я слишком углубилась в детали. Простите, воспоминания очень яркие остались. В итоге после ужина Уильяму удалось увести меня с глаз родителей почти не заметно. Мы пришли в библиотеку, в малый читальный зал, где, как я потом узнала по слухам через свою горничную, обычно выясняли свои разногласия родители Уильяма. Тогда я не обратила на это внимание, но сейчас меня это улыбает. Он уже тогда проецировал семейные отношения на наши. Уже видел меня частью своей семьи. А я была маленькой, глупой и внушаемой девочкой.

Уильям потребовал чёткого ответа, что происходит. И так сурово на меня зыркнул… А парень он внушительный, уже тогда был в плечах шире сверстников, а статью пошёл в знаменитого своими военными подвигами отца, высокопоставленного генерала. Я впечатлилась, заплакала и вывалила на него все свои подозрения одним махом, частично бессвязно. А Уильям…

Он даже засмеялся от моей доверчивости и наивности выводов. И у меня как камень с души свалился. Мы ещё час, наверное, или больше сидели в библиотеке и разговаривали. Я постеснялась спросить, откуда парень почти шестнадцати лет знает столько о том, что происходит в женских будуарах и какие мысли роятся в головушках молодых лерри-дебютанток. Но предполагаю, что в то время он ещё был близок со старшими сёстрами.

В общем, тогда мы всё выяснили, но я всё равно перестала бездумно принимать его подарки. Стала избирательной. Не то, чтобы я не люблю хорошо выглядеть… Просто считаю, что подбирать надо не по стоимости. Потому Уильяма порой вводит в ступор то, какие вещи я покупаю. Но мою позицию осмысленного отношения к подаркам он посчитал хорошим признаком. Уильям всегда хвалил мой ум, в котором после истории с “подружками” сама я серьёзно засомневалась. Однако он правильно обратил внимание, что мне всего двенадцать. Не стоит ожидать слишком многого в таком возрасте. Просто не хватает опыта. Придёт.

А вот любовь к странным для герцогини побрякушкам никуда от меня уже не денется. До сих пор порой ношу милое простенькое серебряное колечко в виде ласточки, которая нежно обхватывает крыльями мой пальчик. Уильям купил мне его в наше свидание во время ярмарки, мне было пятнадцать. Он хотел подарить ожерелье, изображающее крылатого дракона. И так этот зверь лежал на груди — вот точно декольте прикрывает, охраняет от чужих взглядов. Но мне приглянулась ласточка.

Надо было видеть шок и недоверие в глазах герцога. Не привык ещё к моим странностям за последние несколько лет, каждый раз поражается. Он даже намекнул, что денег-то у него достаточно, чтобы выполнить любой каприз своей прекрасной невесты. Ну, я не стала спорить, обрадовалась и… попросила колечко-ласточку. Ох, хорошо, что сегодня я решила не надевать его к новому колье из белого золота. Вряд ли простое серебряное кольцо заинтересовало бы воров, но потерять эту вещь всё равно не хотелось бы. Снять могли бы за компанию.

Интересно, а его бы главарь вернул? И почему вернул перстень Уильяма? Впрочем, потом об этом подумаю.

С тех пор, как на моём пальце появилась ласточка, Уильям постоянно пытается меня впечатлить стоимостью подарка. Сначала отказывалась от ненужных вещей, но поняла, что герцогу обидна моя слишком резкая реакция, он ведь старался, подбирал. Да, он ценит, что я внимательно подхожу к каждому подарку, но слишком частые отказы его расстраивают. А Уильям не заслужил подобного отношения.

К тому же мы перешли на такой этап отношений, когда личное вручение подарков считается нормальным и даже нормой. Когда помолвку подтвердили, мне можно было даже не бояться оставаться с женихом наедине, опасаясь быть скомпрометированной. Нас это никогда не останавливало, но теперь уединение вдвоём перестало быть нарушением общепринятых правил. Это было единственное, что мы с ним делали не по этикету. Просто нам нравилось быть вместе и не прятать лица под вечными аристократическими масками напыщенности и отрешённости. Друг другу нам хотелось дарить только искренние эмоции.

Однако в случае с подарками это было для меня сложновато. Всё же пришлось кое-где приврать. Ну, а что ты будешь делать, если возлюбленный, он же официальный жених, приходит к тебе с подарком, торжественно вручает из рук в руку и внимательно смотрит в лицо, ловя каждую реакцию? Я не смогла так жестоко растоптать его сердце.

Потому в итоге снова стала, как в детстве, просто принимать всё, что он приносил, и сердечно благодарить, бурно выражая одобрение. Только раньше это делалось письменно, а теперь приходилось стоять лицом к лицу. Ох, сколько же радости было в глазах Уильяма, когда я без пререканий взяла инкрустированную дорогущими и слишком большими на мой вкус Тиадарскими бриллиантами диадему, да ещё и сразу примеряла на себя… Ради подобного можно и приврать, не смертельно ведь.

Но вернёмся к теме нашего разговора. Главарь, таверна.

Я мотивировала возлюбленного, как могла. И всё же Уильям упорно молчал. И я решила подкинуть дровишек, как говаривала кормилица. Мне всегда очень нравились её фразочки. Такие не услышишь ни на одном чопорном балу. Но они так ёмко выражают смысл! Очень зря в своё время я не записывала за ней каждое слово. Но теперь уж что поделать.

— Не понимаю… — вздохнула я. И в очередной раз запнулась, когда надо было говорить о главаре. Имя-то я не знаю. Ладно, тут тоже пока ничего не поделать. — Он ведь и правда меня спас! Вывел из подозрительно распаляющейся толпы этих жутких…

— Как скажешь, — оборвал меня герцог. — Значит теперь он заделался ещё и героем-спасителем. Класс, — нахмурился Уильям.

— Я к тому, что не надо было там всё разносить в щепки… Мы же просто сидели, никакой угрозы моему здоровью…

— Аннабель, — почти прорычал Уильям. — Ты хоть представляешь, куда тебя притащили? И что там действительно могли с тобой сделать? Тебе повезло, что я хватился так быстро! Это квартал воров! Спас он тебя, значит? Но сначала обворовал! Не смей защищать преступников! Тем более… этого. Ласточка моя, я так за тебя переволновался… — Под конец он смягчил тон и брови очаровательно свёл домиком над переносицей. Вот же… дамский угодник. Не мудрено, что вокруг него даже при такой высокопоставленной невесте, как я, постоянно вьются всякие лерри облегчённых нравов.

Уильям на этом не остановился, решил дожать своим обаянием. Он повернулся ко мне всем телом и, нежно обхватив ладонями руки, поцеловал кончики моих пальцев. А я невольно взглянула на его перстень. Венчальный подарок невесте. Почему главарь вернул его? Потому что фамильный? Но ведь… Разве такие артефакты не стоят дороже обычных перстней? То есть наоборот он ценнее простых побрякушек.

Не понимаю. Выходит, главарь отдал перстень просто так. Потому что он важен для меня? Или чтобы не создавать проблем? Ведь фамильные артефакты часто стараются найти значительно активней прочего. Но похоже, особенно по последнему предложению главаря, что Уильям ему первоначально не нравился. Почему бы не сделать подлянку тогда?

Нет, главарь похож на вполне благородного человека, почему же Уильям так злится? И что его бесит на самом деле? Что пришлось пересечься с недругом или что я с ним сидела за одним столом? А может то, что я ещё и на его сторону в вопросе разрушений в таверне встала…

— Уж больно аристократичные манеры у этого преступника, — фыркнула я тихонько, но герцог расслышал. Я на то и рассчитывала.

— О, да! — неприятно засмеялся мой жених, попадаясь на удочку. — Ещё бы! У него же были лучшие учителя! И по этикеты, и по владению мечом. Его постоянно ставили мне в пример. Все мои достижения уже заранее были им достигнуты и приумножены. Он мне всё детство испоганил! Да ещё и на невесту губу раскатал! Ну, уж нет. Теперь это падший человек, с ним не стоит иметь ничего общего ни леорри, ни леорам.