Вернулся к тексту: «Если портал открыт, а Кукловод получил достаточно силы от похищения живого и сорокадневной жертвы, то он сможет поглотить другой мир, превратив в мир теней и послушных кукол. Белое безмолвие убьёт нас».

Стефан передохнул, откинулся в кресле, сердце колотилось, страшные воспоминания смешали мысли. Он задышал глубоко, следуя советам старого мага.

— Надеюсь, что есть способ избавиться от этой дряни, — прошептал, собрался с силами и вернулся к записям.

«Закрывается портал тем же способом, каким его открывают, только необходимо запечатывающее кольцо моего предка. Именно он несколько веков назад сумел на время избавить мир от многоликого кукловода. Жрецы убедили меня, что портал необходимо открыть, дабы избавить Фолганд от чёрной чумы. Боюсь, что мы совершили страшную ошибку».

— Так и знал, что кольцо играет важную роль, — зло свернул бумаги, спрятал их в тайное место среди книг.

Никаких новых порталов для жрецов Стефан создавать не собирался. Напротив, требовалось закрыть тот единственный, что был в крипте под Домом Дивного бога. Вот только…

С двенадцати лет учили его ревнители, что портал единственная возможность сохранить земли Фолганда, уберечь от чёрной чумы, а теперь и белой смерти. И если Стефан ошибается, то закрыв проход погубит всех.

В дверь постучали. В смятении мыслей Стефан не очень хотел открывать, но вспомнил, что должна зайти клиентка за заказом, поэтому прошёл к двери.

Действительно на пороге стояла старушка с ветхом платье.

— Господин маг, — она пугливо заглядывала в полумрак позади Стефана. — Я за…

— Проходите, я помню.

Но старушка продолжила топтаться на пороге.

— Можно я здесь подожду? — тихо-тихо сказала она.

Он понял, что сдвинуть её с места невозможно и десятком волов. Пугливые клиенты не редкость в доме мага. Поэтому он сам вернулся в лабораторию, нашёл заказ.

— А вы уверены, что это поможет моей внучке? — женщина задрожала.

— Обязательно, не сомневайтесь, — Стефан знал, что внучка тяжело болеет, но не безнадёжно, он приходил в небольшой ветхий дом старушки, смотреть на больную, иначе не мог сделать лекарство.

Старушка замялась, достала потёртый кошель. Молодой Фолганд понял, что смотреть на это не может и пытаясь смягчить голос произнёс внушительно:

— Платить не надо.

У женщины затряслись руки.

— Господин маг, как же…

— Берите заказ и идите скорее к внучке. Я не возьму с вас платы.

— Спасибо, спасибо…, - она, не переставая благодарила его, отступала назад, а затем быстро засеменила в сторону боковой улочки.

Стефан собирался захлопнуть дверь. Огонёк! Девчонка из трактира стояла неподалёку и видела его разговор с клиенткой. Смотрела радостными глазами словно зачарованная. Красивая, яркая.

«Никуда не годится», — Стефана разозлило, что Белка стала свидетелем его благотворительности. — «Зачем она тут?».

Внутри заныло, заскреблось опасное, не нужное, с чем необходимо бороться, но пока девчонка рядом возникали совсем другие желания. Он и не знал, что может испытывать простые человеческие чувства, загораться от присутствия другого человека, от женского тепла. Забыл, закрыл на замок. Все силы отдавал крипте, не оставалось на желания свойственные мужчинам, что невероятно упрощало жизнь. Может быть только иногда просыпалось в нем что-то, но ни капли простых радостей не позволял себе Стефан. На то были свои причины.

Что-то изменилось стоило Вельде появиться в его жизни. Молодость взяла своё, не совладать с этим потоком. А девчонка-огонёк так и манит жаром и обещанием счастья. Дарит силы, что необходимы для сопротивления ревнителям лика, но и смущает желаниями.

Стефан прекрасно осознавал, насколько пагубен для них обоих этот путь. Никто не сможет быть рядом с ним, никогда. Ничьим не сможет быть он сам. Он отдан и продан, предан и навеки проклят.

Маг продолжал холодно смотреть на Вельду ничем не выдав себя. Она же подошла ближе, улыбалась, зелёные глаза сияли. Такая тёплая и светлая, опасная. Принёсшая цветочный аромат к порогу мрачного печального дома. Шустрый бельчонок, искрящийся радостью. Невыносимо и невозможно.

«Я обязан прекратить это. Ради неё. Спасти», — нахмурился.

— Добрый день, господин Стефан, — она не могла перестать улыбаться.

— Что тебе нужно? — высокомерно оглядел с ног до головы, поморщился.

Вы потеряли свои вещи при нападении, — в голосе девушки появилась растерянность.

Протянула сумку, руки дрожат, бедняжка.

— Я надеюсь ты ничего не украла? — смотрел прямо в глаза, презрительно, холодно. — высыпал содержимое на столик в прихожей. — Странно, ваше сословие тащит все что плохо лежит. Никчёмная нищета.

Лучше бы ударил. Понял это по глазам. Сердце Стефана сжалось от непоправимого горя. Физически ощутил какую боль причинил.

«Я лекарь и лекарства мои горьки, а сердце безжалостно. Ради жизни».

Ему удалось стереть улыбку с лица Бельчонка, как когда-то давно его самого лишили радости и возможности улыбаться. Так чем он лучше ревнителей лика?

— Держи, это твоя плата за честность, — схватил, не глядя, монету, протянул на раскрытой ладони.

Добил уже павшего. Рыжий всполох отдалялся. Бежит по улице, прочь от дома проклятого мага, плачет. Он ярко увидел залитое слезами девичье лицо с веснушками. Захлопнул дверь. Тут же прислонился к ней, ноги перестали держать. Почему же так больно. В мыслях казалось, что должно быть просто. Кто они друг другу? Почти никто. Сделалось невыносимо гадко. Сам себя возненавидел.

Стефан обхватил себя руками, чтобы унять озноб сильнее привычного. Сполз на пол. Силы ушли, пришла тьма и холод, где он вновь один на один с ужасом. Краски потускнели, сменившись белым безмолвием.

— Так нужно, — уговаривал вслух, слыша голос со стороны. — Смотрела, как на чудовище, но я и есть чудовище. Я должен спасти её…от себя. Она бы сама сбежала давно, если бы могла видеть моими глазами.

Встал, схватил сумку, слепо и решительно дошёл до гостиной. Сумка полетела в камин.

Обычно нежаркое лето в Фолганде в этом году выдалось совсем скучным и неприятным. Много дождей, пробирающий ветер и холодные ночи. Погода словно поддерживала общую мрачную атмосферу. Случаи белой смерти или труханки стали привычным спутником жизни людей. Злое, страшное происходило «иногда», как отмечалось в официальных сводках. Жертв немного, но радости горожанам это не доставляло. Неутешительные новости приходили и из сельской части земель.

— Черныш, кушать, — Вельда держала блюдечко с орешками, собираясь кормить своего любимца.

Ворон залетел куда-то в верхнюю часть второго этажа и никак не желал возвращаться.

— Как хочешь, глупый.

Девушка поставила блюдечко на каминную полку и вернулась к работе. Тихо играл музыкант — с недавних пор стал приходить к ним пожилой скрипач, развлекал публику, получал бесплатно еду. Вельде нравилось слушать его. Грустные мелодии находили отклик в девичьем сердце.

Было рано для большого количества посетителей и между обычными заботами можно присесть за столик к Григору.

«Может быть тётя и права, стоит присмотреться к парню», — думала Вельда, глядя на простое круглое лицо великана. — «Он меня любит. А я…привыкну. И будет все у нас хорошо. Не сказочно, но как у всех. Одни беды от сказок».

Она и не заметила, как повзрослела за последние полтора месяца. Просто что-то сломалось, разбилось в душе, и сказка умерла или скрылась в самых дальних уголках сердца. Осталась юная девушка, живущая каждый день в обычной реальности. Не так уж и мало.

А добрый хороший Григор всегда оказывался рядом. Без подарка не приходил, обязательно пытался развеселить свою рыжую, вот только Бельчонком она запретила себя называть. Навсегда. И если он вдруг случайно проговаривался, то смотрела такими глазами — лучше вовсе молчать.

Полтора месяца маг не появлялся в «Пустой бочке». Видимо стороной обходил. А Вельда пыталась не думать о нем. Навсегда перечеркнула все что было. Маг? Какой такой маг? Знать не знаю никаких магов-лордов. И только ночами, когда долго не могла уснуть и смотрела на дорожку лунного света, то чудилось ей, что зовёт её голос мага. Злилась на себя, била отчаянно подушку и плакала. Забыть не могла.